Чингиз Абдуллаев - Застенчивый мотив крови

— Что думаешь делать? Войти в палатку и начать допрашивать участкового? Ты понимаешь, что обязан все сообщить его руководителю? — спросил Максуд.

— Ты все никак не можешь отрешиться от своих московских замашек, — покачал головой Салим. — Здесь совсем другие правила. Сейчас я его вызову в дом, чтобы переговорить с ним. А ты посиди в палатке, понаблюдай, как будут вести себя Юсупджанов и Магомедов.

— Хорошо. Но будь осторожен. Если этот участковый связан с бандитами, то он вполне может выстрелить и в тебя. Представляю, какие деньги ему платят.

— Большие, — согласился Салим, — поэтому они и работают на две стороны. Сколько бы денег им ни платило государство, им гораздо выгоднее получать свои дивиденды с обеих сторон. И пока это будет выгодно нашим сотрудникам полиции, здесь не будет никакого порядка. Никогда не будет.

Максуд тяжело вздохнул и вошел в палатку. Проходя мимо стола, за которым сидели трое офицеров, он не выдержал и посмотрел в их сторону. Начальник полиции сидел мрачный и злой. Ему было очень некомфортно находиться в этой палатке, но демонстративно уехать, когда в ней сидел вице-спикер парламента, которого ему лично поручили охранять, означало уйти из органов досрочно и со скандалом. Его заместитель, напротив, улыбался. Участковый о чем-то оживленно беседовал с пожилым руководителем местного отделения Сбербанка. Участковому Абдулкериму было под сорок. У него были густые черные усы, узкое волчье лицо, подвижные глаза и кучерявые черные волосы. Он был чуть выше среднего роста, всегда строгий и мрачный. Максуд еще раз посмотрел на него и прошел мимо, к своему столу. И почти сразу в палатку вошел молодой человек, помогавший разносить чай, и что-то негромко сказал Абдулкериму. Тот согласно кивнул головой и обратился уже к Магомедову, очевидно, доложил о том, что его вызывают. Тот также согласно кивнул, разрешая выйти. Участковый вышел из палатки. Максуд наблюдал за оставшимися офицерами. Оба вели себя достаточно спокойно. Юсупджанов, увидев выходившего участкового, что-то спросил у своего заместителя, и тот негромко ответил, видимо, успокоив начальника полиции.

Максуд подумал, что для людей, замешанных в убийстве, они ведут себя слишком спокойно. С другой стороны, даже этот участковый, который разговаривал с убийцей за несколько минут до убийства Васифа, не постеснялся прийти к нему на поминки и сидел за столом, не стесняясь поедать пищу в память о погибшем.

«Никто больше не боится Аллаха, — с огорчением подумал атеист Максуд Намазов, — но раньше хотя бы у людей была совесть. Сейчас не осталось ни веры, ни совести».

Он незаметно вздохнул, продолжая следить за офицерами и не зная, что именно происходит в доме.

Абдулкерим вышел из палатки, поправляя форму. Спросил, куда ему идти. Ему показали в сторону дома. Молодой человек сообщил, что его просит выйти для беседы Салим Намазов, двоюродный брат убитого Васифа и племянник застреленного судьи Кадыра Намазова. Ничего не подозревающий участковый вошел в дом. Он услышал женские крики и поморщился. Это плакала сестра Васифа, успевшая приехать сюда из Буйнакска, куда они прибыли на поезде. В коридоре стоял Сабир. У него был несчастный вид. Жена проплакала всю дорогу, считая себя виноватой за то, что не приехала сюда еще несколько дней назад на поминки по своему дяде. Она была почти искренно убеждена, что ее присутствие могло каким-то неведомым образом помочь младшему брату. Хотя бы увидела его перед смертью, успев сказать, как сильно она его любит. Даже Халида пыталась ее успокоить, когда Абдулкерим поднялся на второй этаж, в комнату Салима. У дверей стоял Мурад. Они были хорошо знакомы. Мурад был местным егерем, и Абдулкерим знал, что этот чудаковатый молодой человек не берет денег с браконьеров и не разрешает отстрел животных на своей территории без правильно оформленной лицензии.

— Входи, — пригласил Мурад, обращаясь к гостю. У него в руках было ружье. Но сегодня у многих родственников и друзей Намазовых были ружья. Участковый знал об угрозах в адрес этой семьи и поэтому не удивился.

Абдулкерим вошел в комнату. Салим сидел на стуле. Он мрачно взглянул на участкового.

— Сколько ты получил за кровь моего отца и сына моего дяди? — спросил он.

Участковый попятился. Он увидел в глазах Салима мрачную решимость и понял, что тот знает все. Но сделать еще один шаг назад он не успел. Получив сильный удар прикладом ружья по ногам, он упал на колени. Стоявший сзади Мурад ударил его еще раз, но на этот раз в спину. И когда Абдулкерим упал на пол, кусая губы от боли, он наклонился и вытащил оружие из его кобуры.

— Рассказывай, — потребовал Салим.

— Вы… ты… я… — попытался что-то сказать Абдулкерим, но у него ничего не вышло. Он попытался подняться, но Мурад еще раз ударил его в спину. Правда, не так сильно и больно.

— Говори, — приказал Салим, — и постарайся сказать правду.

— Вы сошли с ума, — попытался возмутиться Абдулкерим, когда Салим подошел к нему, взял пистолет у Мурада и, нажимая на зубы участкового, заставил его открыть рот. Вставил дуло пистолета в рот и шепотом произнес:

— Только не лги, собака. Вчера они два раза звонили тебе перед тем, как здесь появиться, знали твой номер и уточняли лучшее место для проезда. А потом ты позвонил им за несколько минут до убийства Васифа. Сказал, что ты ушел… Поэтому они так спокойно подъехали к палатке и вызвали меня.

Абдулкерим выпучил глаза и замычал. Салим вытащил оружие, поднял участкового, разрешая ему сесть на стул. И снова ткнул ему пистолетом в лицо, на этот раз в щеку.

— Мы все знаем, — сообщил он. — Вчера я видел телефон Галиба. И успел первым все проверить. Но телефон уже у сотрудников ФСБ. Завтра утром они приедут сюда за тобой, и тебе уже никто не поможет. Поэтому попытайся напоследок сказать правду.

Участковый понял, что Салиму действительно все известно.

— Я не знал… не знал, что они будут стрелять… Думал, что они едут на поминки, — выдохнул Абдулкерим. Но глаза у него забегали.

— Если еще раз соврешь, я тебя пристрелю, — зло пообещал Салим, — и убью из твоего пистолета. Потом расскажу о бандите, который сюда залез, отнял у тебя пистолет и застрелил… Мало того что ты умрешь как собака, над тобой еще будут смеяться твои коллеги, вспоминая, как кто-то тебя обезоружил и пристрелил.

— Что тебе нужно? — простонал участковый.

— Правду, — потребовал Салим, — только правду, иначе я тебя убью. Мне уже терять нечего. Они убили моего отца и брата. По-моему, счет получился очень большим. Пора его закрывать.

— Они меня пугали. Сказали, что убьют моих детей, — у участкового было три девочки и младший сын, — сказали, что сначала похитят моих детей.