Андрей Измайлов - Белый ферзь

«Он черный человек! В костюме черном! И помыслы его черны! Он не яркий! Он — черный!»

Благо за такую фигуру есть много охотников ухватиться, попользовать…

А то и вовсе непредставимое — дурашка-мент, участковый, на принцип пойдет и будет рыть-рыть-рыть… до воды… но «потеряшку» найдет. Если не саму «потеряшку», то — след ее.

Непредставимое оно, конечно, непредставимое… Однако заявление-то участковому Колчин перед Берлином отнес. А Гришаня Михеев, нынешний обитатель Шаболовской квартиры, мельком сообщил: «Я понимаю, неважно сейчас… но, Ю-Дмич, из отделения пару раз звонили. Где-то в феврале. Спрашивали, когда…»

…Но и этого Колчин Валентину Палычу не скажет. Зачем предвещать еще не происшедшее. Колчин все-таки не махапуруша какой-нибудь…

Кстати, о необратимом! Необратима только смерть.

Инны нет. И ее не вернуть. Да…

Но с какой-такой стати, Валя, ты так уверен, что некий Кублановский нигде никогда не объявится?

Не мельтеши ты, Валя, «Зайчиком»! Версия «Зайчика», конечно, устраивает всех, и тебя в первую очередь. Тебя (я не утверждаю, я только предполагаю, Валя!), инспирировавшего этого самого «Зайчика», — ибо удобная версия, никого не подставляющая под удар, никого, Колчина в том числе. Но мы-то с вами зна-а-аем…

Что мы с вами зна-а-аем, Валя?! Неотвратима только смерть, знаешь ли.

Да. Знает Валентин Палыч про необратимость смерти. Ну? А… а разве Кублановский… ну… не это самое? Как же так, Юра?! Как же так?!

Видишь ли, Валя…

Вот это он, ЮК, пожалуй, Вале скажет: «Видишь ли, Валя…»

Нет, ну в самом-то деле! Разве разумно уничтожать врага, владеющего знанием о том о сём?! О том, в частности, кто такой — этот анонимный киллер, который вывез Инну из подвала в ночь «кражи века».

Неразумно.

Сначала бы поспрошать надо врага-то. Вывезти за Кольцевую, заточить, скажем, в каменном гараже (отнюдь не в «ракушке» у подъезда на Шаболовке, а в надежнозвуконепроницаемом гараже, — есть такой у ЮК, есть, отцовский, Дмитрия Иваныча Колчина…) — и поспрошать его, врага, с пристрастием.

А он, враг, ни о каком киллере понятия не имеет. Ни о какой Инне понятия не имеет. И самого ЮК первый раз в жизни видит, а раньше только слышал. (А когда про Япончика в «Крестах» говорил, то, само собой, имел в виду Иванькова, не Колчина, нет! С чего бы вдруг ему, Кублановскому, иметь в виду Колчина?!)

Как тебе, Валя, эдакий вариантик?!

Погоди, Юра! Ты шутишь, Юра? Ты ведь это так мне говоришь… чтобы я… Юра?!!

Не знаю, не знаю, Валя. Всё может быть на этом свете.

…Вот это, пожалуй, ЮК завтра Валентину Палычу скажет. Завтра.

Никто не должен сдернуть-вызвать Валю Дробязго завтра.

Он, Валя Дробязго, с нетерпением будет ждать Юрия Дмитриевича Колчина — что-то зять тестю скажет?!

Никакой, Валя, тебе Колчин не зять. И ты ему не тесть.

И не Юра. Юрий Дмитриевич.

Инны нет. Ее нет.

А что касается всех ваших игр на верхних этажах, всяческих рецептов спасения Отечества, всяческих синевато-логических построений, всяческих комбинаций и жертв фигур типа Кублановского, — это помимо Колчина, это не для ЮК, не для Ко-Цин…

Это как раз для тебя и таких, как ты, Валя. Дэ-Ло-Би-Цзи-Го ты наш!

— Дэ-Ло-Би-Цзи-Го. Пять иероглифов… Ой, папка бы обалдел! Давай ему не скажем?

— Да я его и вижу-то раз в сто лет! Стоп! Но ведь ты тоже — Дробязго. Как? Как, Инн?

— Я — Колчина.

— Нет, а все-таки?

— Я — Колчина…

Автор подтверждает: удивительные совпадения!

По просьбе автора И. Колчина-Дробязго препарировала фамилию Измайлов.

Получилось: И-Иза-Май-Лэ-Фу — мужчина, за сложности покупающий радости. Иначе, как истолковал автор, за удовольствия надо платить.

Совпадает!