Андрей Измайлов - Белый ферзь

Изначально-то делилась не земля — делились главы администрации. Основная задача „структуры“ — придя на выручку и изъяв ее, заручиться поддержкой местного госбосса. Который, в свою очередь, поможет договориться с соседним госбоссом: устроит случайное знакомство в сауне, на охоте, на презентации. Суммы при этом предлагаются такие, что госбосс просто не в силах отказать — у каждого свое представление о потолке благополучия. Выше потолка только крыша, и она может поехать запросто от ТАКИХ денег.

Выйдя на определенный уровень, „авторитетная“ могучая кучка способна даже нарушить планы администрации в государственном масштабе — ежели та чего-то недопоймет. Минимум — дача самовозгорится, максимум — госпоставка приостановится. Чтобы госбосс впредь был понятливей: услуга за услугу.

Услуги самого различного свойства. Вплоть до… Возник у троих высоких госбоссов конфликт с кем-то четвертым того же уровня. Сами они — ни-ни, но можно на минуточку спуститься орбитой пониже: тут проблема появилась, знаете ли…

Для тех, кто причастен, никаких „случайностей“ не бывает: там человек вдруг исчез бесследно, там машина на воздух взлетела — всё это в русле чьих-то поступков и планов…»

И если откровения бандитов на страницах периодики хоть на тридцать процентов не просто понты, визит ЮК к гражданину Баймирзоеву имеет смысл.

Особенно занимают ЮК утверждения типа «человек вдруг бесследно исчез… всё это в русле чьих-то поступков и планов». А также общеизвестный миф о том, что «авторитеты» всегда могут обменяться ДОСТОВЕРНОЙ информацией друг с другом вне зависимости от взаимной, мягко говоря, н-неприязни…

И пусть популярная в ИХ кругах присказка «понты дороже денег» — не просто девиз-лозунг, но руководство к действию. И тем не менее откровения бандитов не понты на все семьдесят процентов, как показывает практика повседневной жизни в стране, названной Борисенкой — ФБР.

Вот только легенда о том, что и РУОП у «авторитетов» давным-давно прикормлен, — легенда. Иначе не гадили бы бандиты в штаны, не отбрасывали столовые тупые ножи, как только руоповец на горизонте покажется.

«До двенадцати управимся?» — спрашивал вчера Бай-Баймирзоев у Колчина.

До двенадцати управились. Бай-Баймирзоев сказал, что ему понадобится не меньше суток. Но и не больше. За сутки он управится…

Давид Енохович внешне больше походил не на Давида, а на Голиафа. Даже Колчин при своих без пяти двух метрах вынужден был вздергивать подбородок, общаясь с Давидом Еноховичем.

Давид Енохович сам себя громогласно называл дважды евреем. Борисенко — трижды майор. А Штейншрайбер — дважды еврей. Какая благодать, говорил Давид Енохович, кому-то бог дал называться Штейном, кому-то — Шрайбером, а мне — сразу Штейншрайбером.

Впрочем, с учетом комплекции двоякая фамилия не казалась излишеством: если взять одного отвлеченного Штейна и одного отвлеченного Шрайбера и поставить их на весы, то вместе они вряд ли окажутся тяжелей одного конкретного Штейншрайбера. Так что он заслуженно — дважды еврей. По сути-то даже не дважды, а трижды, четырежды, пяти… жды. Принимая во внимание имя, отчество. А главное, внешность. Не принять внешность Давида Еноховича во внимание — это надо быть либо очень невнимательным, либо родиться на родине предков, где экземпляры, подобные Штейншрайберу, тоже, впрочем, редкость. Мало того, что сам по себе большой, он еще и космат был «основоположнически» и так же бородат — сразу видно, еврейская борода!..

То ли дело, например, у Егора Брадастого (тьфу! тавтология! ну да не прикажешь ведь Егору: сбрей, а то — тавтология получается!). У Егора борода была типа «Садко» из старого фильма «Садко». Заморский гость, одно слово! Заморский и русский. Ухоженная растительность, подбриваемая, аккуратная.

Штейншрайбер же никогда не допускал до себя, то есть до бороды, колющие и режущие предметы. И сходство с основоположником год от года становилось все анекдотней и анекдотней. Вплоть до того, что Давид Енохович, поймав в глазах собеседника или просто прохожего УЗНАВАНИЕ, картинно стучал себя пальцем по лбу и сипел: «Мыслишки-то куда девать?! Мыслишки-то!» Только в отличие от анекдотного персонажа, дискредитирующего первоисточник, кажется, своей дворницкой деятельностью, Давид Енохович Штейншрайбер занимался несколько иной работой. Был Давид Енохович Штейншрайбер ведущим патологоанатомом города Москвы, больницы номер один…

Он был ведущим даже в ту пору, когда всех ведущих со странными фамилиями выдавливали за кордон. Он и не скрывал своей принадлежности к сынам Израилевым (скроешь, как же!), а громко афишировал. И на каверзные вопросики, почему, мол, именно вы именно избрали патологоанатомию, с подчеркнутой обыденностью в тоне сообщал: «Чтоб без помех пить кровь христианских младенцев. Для чего ж еще! А вы что подумали?»

Он не то чтобы диссидентствовал, он развлекался. И как-то никто никогда не пресекал его развлечений. Его дважды (пятижды) еврейство — тоже было своеобразным развлечением.

Даже нынче, когда антисемитская вялотекущая шизофрения запрогрессировала вплоть до несмываемой писанины на стенах, Давид Енохович не замкнулся в себе или там в своих патологоанатомических лабораториях, а еще громче заявлял о себе всюду, где только проявлялся.

(К слову, о писанине на стенах! Кто бы растолковал, что бы это значило? Это — накорябанное патриотической рукой на стене дома в закоулках улицы Лестева: «Гитлер — жид!» Колчин, изредка проходящий мимо, к Даниловскому рынку, каждый раз стопорился: что бы ЭТО значило?! Шизофрения и есть шизофрения!)

А Штейншрайбер проявлялся в любых рискованных для иного сына Израилева местах. Особое предпочтение отдавал убогой тусовке убогих личностей у бывшего музея… «Я поведу тебя в музей, сказала мне сестра!»

Шизофреники не кидались на чудо-юдо с яростным клекотом и выпущенными ногтями, а моментально подпадали под его влияние, как пациенты моментально подпадают под влияние доктора — могут ненавидеть, но уважают и спрашивают совета: «А вот пусть он скажет! Вот ты сам скажи! Нет разве?! Разве нет?!»

Дважды еврей с внешностью основоположника на пороге музея другого основоположника — колорит! И вокруг — массы, ждущие Слова. Сам скажи! Разве нет?!

Да, разумеется, да! Громыхающе сипел Штейншрайбер. Разумеется, евреи загубили русский генофонд! Разумеется, русские вырождаются! А евреи — наоборот! Да вот, пожалуйста! Вы посмотрите на себя и посмотрите на меня!..

На патриотических междусобойчиках почему-то преобладают действительно какие-то… больные — не душевно, так телесно. На этом фоне Давид Енохович Штейншрайбер весьма выигрышно смотрелся. Да на любом фоне!