Андрей Измайлов - Белый ферзь

Впрочем, ГАИ Колчина так ни разу и не стопанула. Уметь надо ездить. Умел.

Это что у нас? Это уже Ленинградская область. Усадище. Тоже ничего название! Усадище, угробище, угадище…

Сколько сейчас? Утро. Считай, утро. 5.30. А выехал он в 22.15. Семь с половиной часов. Хорошо. Пристойный результат. Весьма пристойный, учитывая темноту, осадки и проверки на дорогах. И не устал, но даже отдохнул.

ТОСНО…

Интересно, вернулся Брадастый с озера Неро? У Егора та же манера вождения, что и у Колчина. Она, подобная манера, или есть, или ее нет. Та самая манера, когда обзор у тебя фактически все триста шестьдесят градусов, и ты ведешь машинально, не сосредотачиваясь, — даже позволяешь себе полувздремнуть. Есть такая манера. Владея ею, даже не утомляешься трассой, а, напротив, отдыхаешь. Общую картину ощущаешь — не вглядываясь, не расходуясь. Только когда что-то в общей картине меняется, тогда включаешь дополнительное внимание. Не пришлось на сей раз. Всего одна остановка — подзаправиться, заодно себя проверить, сколько точно бензина съедено на сотню километров. Да, восемь. Очень и очень пристойный результат.

А вот по Питеру придется покрутить уже в иной манере — концентрация максимальная. Питер Колчину знаком, но все же в меньшей степени, чем Москва. Когда он здесь был в последний раз? Это было недавно. Это было давно.

Московский проспект. Питер. Приехали.

Далее — по наитию. Потому что, хоть и определил для себя Колчин опорные точки, но в шесть утра несподручно звонить — хоть по домашним, хоть по рабочим телефонам.

Надо бы с гостиницей определиться пока…

Центр для поселения не годился. «Невский палас», «Европейская», «Санкт-Петербург» — вполне отвечают запросам того, кто:

«…занимается спортом, почти ни с кем не дружит, не курит, почти не пьет, в еде очень умерен. С другой стороны, обнаруживает явную склонность к роскоши в быту и знает себе цену: …автомобиль принял как должное, выразив недовольство его малой мощностью и уродливостью; недоволен также квартирой — считает ее слишком тесной и лишенной элементарных удобств; жилище свое украсил оригинальными картинами и антикварными произведениями искусства…» (Досье. Образ жизни. Стр. А-Б).

Отвечать-то они отвечают, но каждый вселившийся тут же берется под контроль криминальной общиной: клиент прибыл, клиент отечественный, в средствах не ограничен (иначе обосновался бы в «Невском паласе» — «Европейской» — «Санкт-Петербурге»?!), клиента надо бы ПОСМОТРЕТЬ.

Колчин прибыл в Питер отнюдь не за тем, чтобы его можно было ПОСМОТРЕТЬ.

Он сам не прочь ПОСМОТРЕТЬ.

Потому центровые отели — мимо. Не говоря уж о «Пулковской» и «Прибалтийской» — пусть и окраинные, но заграбастанные бандитами чуть ли не с первого дня существования.

Однако ночевать неделю (максимум неделю) в машине — себя калечить. Склонность к роскоши — она относительна. Для кого-то ванна «фуро», чистая постель, отсутствие тараканов и случайных соседей по номеру — роскошь. Для ЮК — не роскошь, а средство отдохновения. Мелочь, но на которой лучше не экономить — дни предстоят хлопотные, многотрудные, так хоть ночью бы восстановиться…

А кстати, сколько у него денег, чем он сейчас располагает? Та-ак. Недурно. Располагает, короче. Думается, в Питере обменять зелень на дерево — не сложней, чем в Москве.

Колчин держался в хвосте «порша», резонно решив, что машина с питерским индексом куда-нибудь да вывезет — дама за рулем получше ЮК ориентировалась в транспортных хитросплетениях города. Так получилось. Это вроде случайного попутчика, которого вынужден терпеть всю дорогу, а по прибытии на место — и не расстаться. Как бы незримая связь образовалась, эдакая паутинная — рвется легко, но есть.

«Порш» скинул лихость до позволенных в черте города шестидесяти, и угнаться за ним — не вопрос.

Колчин прикинул, что будет держаться за дамским экипажем до тех пор, пока тот не свернет в откровенно не нужный проулок. Тогда-то, лишившись поводыря, придется определяться по месту самому — езда в незнаемое.

Ну, не так чтобы совсем незнаемое. Одна из неизбежных точек — «Удельная». Там-то, поблизости, обитает Алабышева Ревмира Аркадьевна, приходящаяся ЮК тещей. Судьба миловала — виделись один раз в жизни, на свадьбе. Да вот подкузьмил фатум — второй раз в жизни неизбежен… И Комендантский аэродром от Удельной — сантиметр по крупномасштабной карте. Тоже предстоит визит. К Галине… как бишь ее… Андреевне. Лешаковой-Красилиной-Мыльниковой.

Это не есть посещение ближних и дальних родственников-друзей жены. Сказано: все связи порываются.

Но есть это добыча информации об Инне посредством непринужденного общения с ближними-дальними родственниками-друзьями жены.

И пусть Колчин заранее готовится к собственному принуждению для непринужденного общения. Даже с выжившей из ума Алабышевой (это не анекдотное неприятие тёшшшши, это… так оно и…), даже с пострадавшей на почве самостоятельного бизнеса старшей подругой Инны — Галиной Андреевной. (Кун-цзы кто угодно, но не дурак, и потому включение в систему человеческих отношений тандема «старший друг — младший друг» — не прихоть, проверено веками.)

«Порш» вел Колчина, будто запрограммирован. Более того! Привел! «Чайка». Гостиница…

Днем с огнем иначе бы Колчин не нашел эту «Чайку». Еще и потому, что не искал бы — понятия не имел о существовании таковой. Просто прилежно следовал за дамским экипажем. И поводырь даже подмигивал габаритными огнями в предутренней мгле — не потеряйся. Ни к чему не обязывающий флирт на дороге. Это почему-то сразу выясняется — недоброжелатель тебя преследует («Шеф! Нас преследуют!») или симпатяга, избравший тебя же Вергилием («Веди меня, о…»).

Симпатяга — не то слово, которым Колчин определил бы себя самого, ну да тем, кто в «порше», видней.

Им действительно видней: иначе «девятка» уперлась бы в Сенную, через которую ЮК было нацелился, доверившись карте, — ан давно и надолго «заколочена» Сенная, метро, блин, строй! иначе заплутала бы «девятка» у Черной речки, ибо Торжковская перерыта-перекрыта, будто на всем ее протяжении клад ищут или закатанных под асфальт жертв мафии.

В общем, «порш» двигался туда, куда так или иначе Колчину надо. Правильной дорогой идете, товарищи! Конечно, Комендантский аэродром — не всенепременный первый пункт нанесения визита московского гостя, однако теперь хоть понятно, как туда добираться кратчайшим путем. А «порш» двигался кратчайшим. И фыркал от нетерпения, застревая перед светофорами.

Да. Так вот. Этот самый резвый «порш» и определил Колчину местожительство.

«ЧАЙКА».

«Девятка» чуть было не проскочила поворот, в который вписался «порш». Вписался, да, но почерк, если можно так выразиться, у «порша» размашистый и неэкономный, недолго и подвески лишиться.