Энн Грэнджер - Любопытство наказуемо

И все же миссис Парри преуспела в своих махинациях, а я ничего не добился — отчасти из-за моей собственной неуклюжести, а отчасти из-за своеволия Лиззи. Нет, конечно, я не мечтаю о том, чтобы ее характер изменился… и все же мне бы хотелось, чтобы моя любимая иногда прислушивалась ко мне.

Ну вот, теперь вам все известно. Вот какие чувства обуревали меня утром в среду, когда я пришел в Скотленд-Ярд. Осталось упомянуть еще об одном. С утренней почтой я получил письмо из Гемпшира, написанное Лиззи в ночь ее приезда. Она занимательно описывала свое путешествие, но почти ничего не сообщала о членах семьи, в которой ей предстояло жить. Лишь обмолвилась, что одна из сестер Роуч похожа на дракониху, а вторая — ее бледная копия. Что же касается молодой женщины, чьей компаньонкой должна была стать Лиззи, так та показалась Лиззи совсем девочкой. Только один человек заслужил ее подробного описания — некий доктор Лефевр. Я узнал о докторе столько, что невольно встревожился.

Вот почему первым делом по приходе на работу я взял медицинский справочник и стал искать в нем имя энергичного доктора. Я надеялся, что не найду его и сумею доказать Лиззи, что ее попутчик — самозванец. Потом я помчусь в Гемпшир и арестую его. Правда, я не знал, какое обвинение ему предъявлю, поскольку законы нашей страны великодушны к самозванцам. Тот, кто пожелает или кому не хватает мозгов, может объявить себя хоть герцогом или королем, лишь бы он не пытался извлечь из своей затеи финансовую выгоду. В таком случае представители закона склонны смотреть на подобные выходки сквозь пальцы.

Но нет, доктор Лефевр нашелся в справочнике, и его адрес был набран жирным шрифтом… и он оказался психиатром! Учился в Вене и Париже, практиковал в психиатрических клиниках обоих этих городов и приехал в Лондон признанным специалистом по безумию во всех его видах. Он даже возглавлял частную клинику, где, я нисколько не сомневался, за внушительные гонорары аристократия и прочие влиятельные персоны прятали своих родственников, которых они стыдились.

Как ни были скудны полученные мной сведения, они все же давали повод задуматься.

«Так вот в чем дело! — мрачно подумал я. — Молодая миссис Крейвен лишилась рассудка, и к ней пригласили доктора, который объявит ее сумасшедшей. В таком случае Лиззи — компаньонка опасной больной и рискует стать свидетельницей или жертвой неожиданного приступа ярости безумной женщины. Ни миссис Парри, ни мистер Роуч не сочли нужным упомянуть об этом, когда рассказывали Лиззи о ее обязанностях».

Безумие миссис Крейвен меня совсем не обрадовало. Но я, кроме того, прекрасно понимал, что врачи умеют расположить к себе впечатлительных женщин. Нет, я нисколько не сомневался в Лиззи. Но ее отец тоже был врачом, поэтому она, возможно, особо выделяет представителей медицинской профессии. Я не знал, женат ли доктор Лефевр, но подозревал, что нет. Немногие женщины пожелают выйти за содержателя сумасшедшего дома, какой бы блестящей ни была его репутация. В нашей стране немало женщин, которые пришли к выводу, что, сами того не желая, после замужества очутились в сумасшедшем доме… но я отвлекся.

Итак, Лиззи, дочь врача, возможно, отнесется к предложению Лефевра совсем по-другому. Наверняка перспектива стать женой преуспевающего и, несомненно, состоятельного врача, какой бы ни была его специальность, кажется ей куда как более желанной, чем перспектива разделить жизнь с бедным инспектором столичной полиции, у которого вечно нет свободного времени.

Около полудня мои мрачные размышления прервал вызов к начальству. Суперинтендент Данн требовал меня к себе немедленно. Я поспешил к нему в кабинет, вошел и… увидел своего соперника, доктора Лефевра! Я сразу понял, что передо мной именно он. Лиззи так подробно описала его внешность, что я не мог ошибиться! И что за франтом он оказался! Его костюм, должно быть, стоил столько же, сколько мое годичное жалованье. Бакенбарды у него были безукоризненные, а цилиндр, стоящий у него на коленях, — наилучшего качества. Его вид подтвердил мои худшие опасения. Но что привело его к нам, в Скотленд-Ярд? Не скрою, я испугался.

— Что произошло?! — выпалил я, прежде чем кто-либо успел открыть рот.

Очевидно, произошло нечто достаточно серьезное, иначе доктор не примчался бы в столицу. Больше всего я боялся, как бы чего не случилось с Лиззи. Затем я поймал на себе взгляд Данна и сразу пришел в себя. Мне удалось добавить вполне, как мне казалось, спокойно:

— Вы желали меня видеть, сэр?

— Да, да, — слегка раздраженно ответил Данн.

Суперинтендент — человек крепкого телосложения; голову его украшает копна густых волос. Обычно в начале дня его прическа выглядит вполне пристойно, но постепенно волосы встают дыбом, а к концу дня его шевелюра напоминает метлу. В то время, о котором я говорю, его волосы только начинали топорщиться. Наверное, Данну стоит попросить Лефевра, чтобы тот прислал к нему своего цирюльника.

Данн указал на двух стоящих рядом джентльменов:

— Мистер Чарлз Роуч и доктор Мариус Лефевр. Возможно, их имена вам уже знакомы, а? — Данн сдвинул брови и мрачно посмотрел на меня. — Или мисс Мартин еще не писала вам?

Ранее я едва обратил внимание на второго джентльмена в кабинете Данна, но после слов суперинтендента повернулся к нему. Чарлз Роуч оказался высоким пожилым человеком с серебристыми баками-котлетками и встревоженным взглядом. Под его сшитой у дорогого портного черной визиткой я увидел просторный парчовый жилет, украшенный массивной золотой цепочкой от часов. Преуспевающий человек, столп общества — вот о чем говорила его внешность. Я устремил на него очень суровый взгляд. Так вот каков человек, по чьей милости даму моего сердца послали в глушь ухаживать за сумасшедшей!

— Сегодня утром я получил письмо и знаком с именами обоих джентльменов, — вежливо сказал я, подумав про себя: и что за парочка! Влиятельные, важные люди до мозга костей. — Надо ли понимать, что в Гемпшире случилась какая-то беда?

Потом я сам дивился своей внешней невозмутимости. Ведь мне хотелось закричать: «Ради всего святого, неужели никто не расскажет, что случилось?!»

— Я тоже сегодня утром получил депешу, — сказал Данн, указывая на лист бумаги, лежащий у него на столе. — От суперинтендента Хауарда из Саутгемптона; в ней сообщается, что в парке «Прибрежного», дома, где живут леди Кристина и Фиби Роуч и их племянница, миссис Джеймс Крейвен, нашли труп бродячего крысолова по имени Джетро Бреннан, которого также называли Джедом Бреннаном. Это случилось вчера, около половины двенадцатого утра. Главный констебль счел дело настолько важным, что прислал мне депешу посредством Электрической телеграфной компании. Меня слегка озадачило, что убийство крысолова вызвало такую тревогу, пусть даже его убили и в парке почтенного дома, не говоря уже о значительных расходах на посылку телеграммы. Но теперь приехали доктор Лефевр и мистер Роуч, и я получил более подробные сведения… Да, доктор?