Юрий Рогоза - День рождения Буржуя - 2

Он снова зевнул, а потом, словно избивая невидимого врага, нанес несколько мощных ударов по воздуху с приседаниями и уходами. И вдруг замер, окаменев. Эти движения, полузабытые, сложные, тяжелые, дались ему без всякого усилия, совсем как тогда, в прежние дни.

Сержант Дончик очень не любил сидеть над бумагами. Его б воля, он лучше парочку пьяных дебоширов угомонил бы. Но начальству этого не объяснишь. Начальство - оно отчетность любит. Дончик громко вздохнул. Комната отозвалась таким же тяжелым вздохом. Удивленный участковый оторвал глаза от документов. На пороге его кабинета стояла Потылычиха.

Н-да, подумал сержант, совсем бабка изменилась. Раньше вихрем врывалась, а тут не слышно даже было, как дверь отворила. Вслух сказал:

- А, титко Мотрэ... Заходьтэ, будь ласка.

- А чого цэ ты цэе... згадав про стару? - продолжала переминаться у двери с ноги на ногу.

- Та заходьтэ ж. Не стийте на порози.

- Так я ж на хвылынку. Думала, можэ, помылка якась...

- Ниякои помылкы. Сидайтэ.

Бабка робко подошла к столу и устроилась на самом краешке стула. Дончик отодвинул от себя бумаги, почесал кончиком ручки за ухом, переложил с места на место форменную фуражку.

- Нэ знаю навить, з чого и початы, - проговорил он в раздумье.

- А що почынаты? - зачастила старуха. - Я coби тыхэнько жыву, ни про що ни пары з вуст...

- Так отож! Колы цэ такэ було, щоб вы, титко Мотрэ, и брэхню по сэлу нэ носылы? А надто писля такого, як ото з бидною Катэрыною сталося...

Именно эта последняя его фраза странно подействовала на Потылычиху. Она как-то сразу вся сжалась, свернулась в тугой комок, словно старая ежиха.

- Нэ трэба Катэрыну чипаты, Васылю, - пробормотала опасливо. Царство ий нэбэснэ, бидолажний, благословы Господь и душу.

- Tиткo Мотрэ, а вы сами дэ булы, колы всэ цэ сталося? - спокойно и вроде бы даже безразлично, как о чем-то совершенно неважном, спросил участковый.

- Що?.. Hи... Нидэ я нэ була... Нэ памятаю... Вдома сыдила... Слухай, Васылю, ничого я нэ знаю, ий-бо, чысту правду кажу. Що, нэ вирыш?

- Якщо чэсно - нэ вирю, - вздохнул Дончик. - Нэ вирю, титко Мотрэ, бо брэшэтэ. Сами знаетэ...

- Ничого я нэ брэшу. Мовчу я! Хто мовчыть - той нэ збрэшэ, - и, определив по глазам сержанта, что нашла верную тактику, Матрена продолжала с еще большим воодушевлением: - Що, нэ так? А як нэ вирыш, довэды. Можэ довэсты?

- Довэсты нэ можу, - пожал плечами Дончик.

- Так чого тоди смыкаеш стару? - бабка встала, глядя милиционера колючими глазами. - Всэ, пишла я.

- Зачэкайтэ, титко Мотрэ, - поднялся и участковый. - Як бы вам цэ сказаты... Розумию, злякалыся вы... - он замeтил что старуха пытается что-то возразить, и протестующе вытянул вперед ладонь. - Мовчитъ, мовчить, бачу, що злякалыся, бо впэршэ у жытти рота затулылы. Та кращэ б вам всэ розповисты, правду кажу. Тоди я вас хоч захыстыты зможу...

- Ага, ты захыстыш, - перебила его Потылычиха. - Катэрыну дужэ захыстыв?

- Hи. Бо нэ знав ничого. А як розкажэтэ, то знатыму.

- Та нэма чого розказуваты. И захыщаты мэнэ нэма вид кого.

- Добрэ, якбы так... - многозначительно проговорил Дончик.

- Ты цэ... про що? - подозрительно уставилась на него старуха.

- Вбывци - воны нэ дужэ люблять свидкив залышаты. И тэ, що мовчытэ, можэ нэ допомогты.

- Можэ. Алэ як рота розтулю, то вжэ точно кращэ нэ станэ, - бабка уже и не пыталась скрывать, что подозрения Дончика обоснованны.

- Бачу, добрячэ вин вас налякав...

Направлявшаяся к двери старуха резко развернулась и посмотрела милиционеру в глаза долгим взглядом.

- А ты, Васылю, такый смилывый, бо, хоч и милиция, а гадкы нэ маеш, якый цэ жах... Колы не в газэти чытаеш, а в очи йому дывышся... - она упрямо поджала морщинистые губы. - И бильшэ нэ клыч мэнэ - казала вжэ, ничого я нэ бачыла, - затем добавила твердо: - И нэ згадаю, так що дай спокий!

Она снова направилась к двери. Дончик бросил ей в спину:

- A coвиcть ваша дасть вам спокий, титко Мотрэ?

Та остановилась на пороге и укоризненно посмотрела на участкового:

- Coвиcть мою не чипай, хлопчэ. То нэ милиции справа, а моя. И Господа Бога.

Когда автомобиль затормозил у здания милиции, Василий вдруг наотрез отказался выходить из салона. Чего, мол, ему людей пугать в таком туземном раскрасе, уж лучше он в машине Борихина дождется. Борисыч хотел было прикрикнугь на парня, но не стал. Досталось ему серьезно. По-взрослому досталось. Кожа под слоем зеленки вспухла, изуродовав Васю до полной неузнаваемости. Борихин пожал плечами и, войдя в здание, направился в кабинет своего друга-майора.

Мовенко, как всегда, немного поворчал - уже по привычке, - потом выслушал всю историю и выдвинул свою версию:

- Слушай, а может, он вообще фантазирует, твой Пинкертон? Об этом не думал?

- Какое там фантазирует! У него вся физиономия стерта.

- Ну, может, подрался из-за юбки, а хочет героем выглядеть...

- Да нет, ты уж вовсе его придурком считаешь.

- Никем я его не считаю. Просто уж как-то все слишком по-киношному: черные комбинезоны, ночные засады, спецназ... Я в органах без малого двадцать пять лет, а похожего не припомню...

- Да я тоже, - поскреб в затылке Борихин.

- То-то и оно!

- Нет, он не врет, - вдруг припомнил что-то отставной капитан. Может, что-то от страха ему и померещилось, но есть же и реальные детали. "Командирские" часы, например!

Мовенко насмешливо блеснул глазами:

- Деталь сильная. У меня тоже "Командирские", между прочим.

- Да у меня и самого не "Ролекс", - отозвался Борихин. - Такие же, как у тебя.

Он вытянул вперед левую руку, демонстрируя часы. Зеркальным отражением его жест повторил и Мовенко.

- Такие, да не такие, - майор постучал ногтем по циферблату. - Эти мне министр лично вручил. На День милиции.

- А я свои в киоске купил. За тридцать восемь пятьдесят. Тоже хорошо идут.

- Ладно, не груби.

- А ты не хвастайся.

- Можно и похвастаться, между прочим. Если есть чем. А где он сам-то, твой пострадавший?

- Внизу ждет, в машине.

- Так зови. Пообщаемся...

Борихин спускался вниз, готовясь к долгому выковыриванию Василия из салона. Но тот, как ни странно, не особого и сопротивлялся. Только нацепил на нос большие солнцезащитные очки да поднял воротник пиджака. Уже вместе дни направились к милицейскому зданию.

А улица жила своей жизнью - подъезжали и отъезжали машины, спешили прохожие...

Артур уже второй час украшал собой выдержанную в строгих тонах приемную Анатолия Анатольевича Толстова, просматривая один за другим толстые модные журналы, а заодно дожидаясь хозяина.

- Извините, Анатолий Анатольевич все еще не звонил, и я не знаю, когда он будет и сможет ли вас принять, - Алла предприняла еще одну деликатную попытку выпроводить странного посетителя.

- Ничего, я подожду, - успокоил ее Артур и окинул девушку долгим оценивающим взглядом. - Скажите, а вы никогда не думали о том, чтобы уйти в модельный бизнес?