Сергей Рокотов - Тайны подмосковных лесов

- Сумею, почему же нет?

- Ну так повтори.

- Элеонора Вениаминовна, - четко повторил Рыжий.

- Ну, грамотей... За спиной три класса и коридор. Как там у хозяина? Сладко?

- Жить можно. Но здесь как-то лучше.

- Остроумен, однако. Так гуляй, коли здесь лучше. Жить-то на что кумекаешь, парень красивый?

- Да что-нибудь придумаю.

- Ты уж придумаешь! - расхохоталась она, обнажая золотые зубы. Слыхала уж, что ты придумал. Слышь, Костя, они с каким-то духариком шмару не поделили, так они сначала шмару эту зарезали, а потом этот бес того всего ножом истыкал. Ну, долдон... Баб, что ли, мало на свете?

- Да..., - замялся Рыжий. - Так получилось. - Разговор этот мало ему нравился. В зоне его уважали, никто не трогал, он сам рожи чистил только так. А эта фифа говорит с ним, как с пацаном. Просил он, что ли, об освобождении? Отсидел бы и ещё два года за милую душу.

- Получилось у него..., - брюзжала крашеная. - Работал то кем?

- Дворничал, слесарил в ЖЭКе.

- Ну ты уморишь меня! Слесарил он... И много ты там наслесарил?

- Мне хватало.

- Суров ты больно, парень красивый. Навешал бы ты ему пиздюлей, Костя, чтобы не выпендривался.

- Да ну, - пробасил бритоголовый. - Зарежет еще.

Крашеная вся затряслась в неукротимом смехе.

- А запросто! Истыкает тебя ножом, как подушку булавками. Ну, бык! Умора с тобой, да и только. Ладно, вот что, слесарчук херов, пока будешь работать с Костей, завтра подъезжай к Киевскому вокзалу к восьми утра. Там тебе все объяснят. А сейчас возьми полторы сотни баксов да погуляй. Ладно, хрен с тобой, послезавтра приходи, завтра побалдеешь еще, отожрешься после казенных харчей. Смотри, не опаздывай. Все, притормози-ка здесь, Костя. Все, выметайся отсюда! Дуй домой, нажрись, похмелись, а послезавтра чтобы как штык!

- До свидания, - пробормотал озадаченный Рыжий.

- Век бы вас всех не видела! - отвечала Элеонора Вениаминовна. Поехали, Костя!

Жизнь била ключом. Только что привезли из зоны, из-под стражи в зале суда выпустили, а теперь ещё и работу предлагают. Не жизнь - лафа! Все за просто так, конечно, не делается. И Рыжий прекрасно понимал, к т о стоял за спиной адвоката, кто стоит за спиной Элеоноры Вениаминовны. Но задавать вопросов он не стал. Этому был приучен - никаких лишних вопросов. Что ему положено знать, он и так в свое время узнает. А теперь его дело слушать, что ему говорят, сопеть в две дырки и исполнять.

Впереди было полтора дня отдыха. Рыжий купил две бутылки водки, пивка, закуски и поехал домой.

... В квартире была окончательная разруха. Запах стоял - не продохнуть. Постаревшая, насквозь пропитая мать в тельняшке и шароварах стояла перед ним и дымила ему в нос "Беломориной".

- Эдик, сынок, - расплакалась она и облобызала сыночка. Рыжий даже чуть не отпрянул от нее, до того уж мерзкий запах она источала. Стерпел, однако.

- Здорово, мам. Как ты тут?

- Плохо, сынок, дальше некуда. Здоровья нет, а Коляка-то наш... - Она истошно заголосила. - На кого ж ты меня, несчастную, покинул?! А-а-а! Зачем ты так рано сгинул?! А-а-а! Никому-то я теперь не нужна! А-а-а!

От всего этого Рыжему стало не по себе. Сразу захотелось на свежий апрельский воздух.

- В отпуск приехал, сынок? - спросила мать, отхаркнув прямо на пол.

- Там отпуск не дают, - ухмыльнулся Рыжий. - Пересмотрели мое дело. Другую статью дали. А я за неё уже отсидел два года. Подчистую освободился!

- О-о-ой, к-а-акой ты молодец! - запела мать. - Ну теперь мы заживем. А то и не чаяла тебя увидеть. Зинка зараза, как замуж вышла, так и глаз не кажет. Западло ей с матерью посидеть, полялякать. Она теперь у нас богатая, "Смирновскую" пьет, икрой закусывает, матерью родной брезгует, сучка.

- Как они там живут?

- Живут, не тужат. Торгуют, одним словом. Ларек на ходовом месте, а они знай купоны стригут.

Рыжий вывалил на стол гостинцы - водку, пиво, колбасу, банку импортной селедки.

- Кормилец мой! - орнула мать и снова попыталась лизнуть его в лоб, но Рыжий вовремя увернулся от её ласки.

Тогда мать стала открывать водку и разливать по грязным стаканам...

Весь следующий день он похмелялся со старыми корешами по двору, но наутро был как огурчик. И ровно в восемь часов был там, где ему велено.

... Погода испортилась, моросил дождь, было довольно прохладно. Ждать пришлось минут пятнадцать. Наконец, подкатила знакомая "Тойота". Костя бибикнул Рыжему.

- Садись!

... В машине уже сидело трое здоровенных молчаливых парняг.

- С ними пойдешь. Бабки надо выбить с одного, обнаглел, падло. Гляди, парень, и учись, как надо.

Сюрпризам не было конца. Не успел Рыжий и опомниться, как быстроходная "Тойота" примчала его прямо к дому, где жил нынешний муж его сестры Зинки Юшкин. Прямо напротив дома, где жил он сам.

- Вы чегой-то, меня обратно домой везете? - спросил Рыжий, глупо улыбаясь.

- Куда надо, туда и везем. Тебя забыли спросить, - проворчал Костя.

Он притормозил машину около дома Юшкина, и вся орава ринулась в подъезд.

- Делай, как мы и молчи, - буркнул Рыжему один из парняг.

Они промчались на третий этаж, и только тут Рыжий понял, куда его ведут.

- Слы, ей, братаны, - сказал он в недоумении. - Тут же моя сеструха живет с мужем, Зинка. Вы чо?

- Сеструха, братуха, какая нам разница? Тут наш должник живет, мы с него бабки выколотить должны. А твое дело маленькое, при вперед и сопи в две дырки. Что скажем, то и будешь делать.

Они начали трезвонить в дверь.

- Кто там? - слышался заспанный Зинкин голос за дверью.

- Открывай, падла! Дело есть!

- Чо такое? Вы чо? - испугалась Зинка. - Эй, Вить, тут чо-то такое... Иди сюда!

- Кто там? Что за дела? - басил за дверью Юшкин.

- Открывай! У нас времени нет! Это мы, сам знаешь, кто!

Юшкин голос узнал и открыл, надеясь договориться с кредиторами.

Перед ним стояло четверо здоровенных качков, в одном из которых он с удивлением узнал своего шурина, только что вышедшего на свободу. Пятый, Костя, остался в машине.

Один из парней грубо толкнул Юшкина в грудь, и орава ввалилась в квартиру. Рыжий огляделся. Жили неплохо, зажиточно. Но ему было не до этого. Он не мог глядеть в глаза Зинке, таращившейся на него с таким удивлением, словно покойник встал на её глазах из гроба.

- Эдик, ты, что ли?

- Да я, я, - ворчал Рыжий, пряча взгляд и топчась своими бахилами по мягкому красному паласу.

- Оставайся пока здесь! - крикнул ему один из парней. - А ты - сюда! сказал он Юшкину. Хозяина увели в другую комнату, и вскоре Рыжий и Зинка услышали стук от ударов и грохот мебели. Они смотрели друг на дружку, как завороженные.

- Ну и падло же ты, - наконец, проговорила Зинка.

- Да я и не знал, куда едем, - промямлил Рыжий.

Из соседней комнаты раздался крик Юшкина. Зинка бросилась на помощь. Рыжий непроизвольно поплелся за ней.

В комнате на полу валялся Юшкин, а трое парняг лупили его по ребрам и другим местам пудовыми башмаками. Лупили молча, мрачно, лишь изредка из их уст извергались звуки типа "У-м-м, у-б-б, у-с-с..."