Светлана Алешина - Гнездышко мелких гадов

— Она тоже выходила на улицу, пока Олега не было.

— Зачем?

— Сказала, что подышать хочет и что сигареты у нее кончились. Я минут сорок пять одна сидела.

— А почему она так долго за сигаретами ходила? — заинтересовалась Лариса.

— Она курит только «Парламент», а он в нашем ларьке не всегда бывает. Она, когда вернулась, сказала, что ей пришлось на проспект идти.

— А к вам никто не приходил, не звонил, когда вы одна были? — уточнила Лариса.

— Нет, совсем никто, — покачала головой Маша. — Я телевизор включила, чтобы не так страшно было.

— Ну что ж, понятно, — задумчиво протянула Лариса.

В это время Элеонора поставила перед Машей чашку с дымящимся кофе. Та медленно взяла ложечку и стала вяло его помешивать, периодически подавляя зевоту.

— Ох, Элеонора Николаевна, — наконец сказала она расслабленно. — Я так устала… Можно я пойду прилягу? Я не хочу кофе.

— Конечно, конечно, сейчас я вам с Олежиком постелю в вашей комнате, — вскочила Элеонора.

— Не надо стелить, я так… — зевая на ходу, сказала Маша, неторопливо двигаясь в сторону спальни.

— Ну что ж, нам действительно пора, — поднялась и Лариса.

— Лара, я очень тебе благодарен, что ты решила этим заняться, — сжал ее руку Василий Геннадьевич. — Прошу тебя, сообщай нам обо всем, что выяснится. А я сегодня по своим каналам уточню, что там за ситуация.

— Хорошо, — согласилась Лариса и, попрощавшись с Губиными, пошла вместе с Котовым вниз.

— Я еще раз тебе напоминаю, — повышая голос, бубнил Евгений, с трудом преодолевая ступеньки, — у тебя есть семья, бизнес. Дочь, в конце концов! И я требую, чтобы ты немедленно ехала домой.

Лариса вздохнула. Честно говоря, ей передалось состояние Маши, и она почувствовала, что тоже сильно устала. Действительно, ночь была бессонной, к тому же ей предшествовала довольно бурная вечеринка. Глаза просто слипались, хотелось лечь в постель и забыться сном. К тому же в такую рань ехать к Шатилову было не совсем разумно.

— Слушай, Котов, — устало сказала Лариса возмущенно бубнящему за ее спиной мужу, — успокойся, а? Мы едем домой вместе. Но совсем не потому, что тебе так заблагорассудилось. Не обольщайся на этот счет, пожалуйста. Просто я утомилась и хочу поспать. А днем я отправлюсь по делам, и не смей мне мешать.

Котов хотел было возразить, но опьянение помешало ему это сделать, и он, успокоенный хотя бы тем, что сейчас жена благополучно доставит его домой, облегченно вздохнул и, уцепившись за ее руку, заскользил по тротуару к машине. Через двадцать минут они уже были дома. Лариса сразу же прошла к себе и легла спать, поставив будильник на час дня, намереваясь первым делом встретиться с Дмитрием Шатиловым.

Проснулась она довольно бодрой. Порадовавшись, что Котов все еще храпит и поэтому не помешает ей заниматься своими делами, Лариса быстро приготовила легкий завтрак, поела, выпила две чашки крепкого кофе и отправилась к приятелю убитого однокурсника Маши.

— Дима, ты хоть поел бы, что ли, — укоризненно качала головой мать.

— Отстань, мать, плохо мне, — с трудом ворочая пьяным языком, отвечал сын. — Плохо мне. Дружбана убили моего. Поняла?

— Да поняла, что ж не понять, — миролюбиво ответила мать, не обращая внимания на прозвучавшие в голосе сына нотки угрозы. — Но поесть-то надо. А то ты все пьешь и пьешь. Ну-ка, что это такое?

Мать взяла со стола бутылку и попыталась прочитать написанное по-английски название напитка.

— Отдай, — начал вырывать у нее бутылку сын.

— Да что ж это такое?! — всплеснула руками мать. — Пьет и пьет… И вообще — где ты так измазюкался? Снимай штаны, я постираю. Стыд какой, в таких штанах ходить.

— Отстань, мать! — гаркнул Дима. — Ты понимаешь русский язык? Я тебе говорю — отстань! Какая бестолковая…

— Вот так и сопьешься, — посмотрела на него мать с выражением необыкновенного укора, сожаления и беспокойства.

— И сопьюсь. Тебе-то что?

— Как это что? Ты мне кто? Сын, наверное?

— Да, мать, биологически твое поведение оправданно, — неожиданно изрек Дмитрий.

— Ты о чем это? — нахмурилась родительница.

— Ну тебя в качель, не хочу я тебе объяснять премудрости бытия.

— Ты особо не задирай нос, что в институте учишься, — подбоченясь, кинула на него взор мать. — Благодаря кому учишься-то? Все благодаря матери. Если бы не я, пошел бы сейчас в бандиты. Или вообще наркоманом стал.

— Да что ты говоришь! — осклабившись, бросил реплику Дмитрий. — Ты хоть знаешь, что такое наркотики?

— А ты что, знаешь? — женщина устремила на Дмитрия подозрительный взгляд.

— Мать, отстань, а! — вяло махнул рукой сын. — Неужели ты не в курсе, что нам на уроки с седьмого класса анашу приносили? Сама же на собраниях родительских головой качала.

— Так, в общем, мне надоело. Давай сюда бутылку! — повысила голос мать.

— Иди ты, знаешь куда! — взгляд Дмитрия стол явно агрессивным. Он вцепился в бутылку, словно в данный момент она представляла для него величайшую ценность. — У меня же друга убили…

— Вот и ты бы поменьше высовывался, — неожиданно понизила голос мать. — А то я то и дело слышу: твой с Сережкой опять накуролесили, опять набезобразничали. Вон Надежда Федоровна из пятьдесят второй говорила, что вы девок домой привезли, когда я уезжала в Москву. Галдели здесь до трех часов ночи, купались. Зачем купались-то?

— Мать, ну ты совсем каменный век! — улыбнулся Дмитрий. — А что же, грязными, что ли, трахаться? Ну ты даешь! — Постель я не буду твою стирать, — категорично заявила мать. — Сам стирай после своих девиц! Водишь сюда всяких… Завел бы подружку нормальную, а то все потаскух каких-то таскаешь. Прямо хоть не уезжай никуда.

— Какие они потаскухи, нормальные девчонки, — примиряюще ответил сын. — А Надежде Федоровне язык нужно отрезать. Она небось до утра не спала, все прислушивалась, старая кошелка.

— Да ты как разговариваешь! — взъярилась мать. — Ну-ка, давай сюда бутылку! И вообще, с сегодняшнего дня под домашним арестом будешь у меня сидеть. Никуда не пойдешь, а то и тебя укокошат. Ты думаешь, так, что ли, все просто? Наверняка какие-нибудь бандиты и грохнули твоего Сережку. Зачем только дружил ты с ним?

Мать присела рядом с сыном и попыталась его обнять, создавая таким образом, как ей казалось, атмосферу доверительности и теплоты. Дмитрий, однако, только скривился.

— А с кем дружить?

— С нормальными ребятами. Неужели нормальных нет в институте? У кого родители хорошие…

— Родители всегда хорошие, — ехидно протянул сын.

— А Сережка твой сам нарвался наверняка. С него станется. Я уж его узнала за три года вашей дружбы, — сказала мать. — Говорил мне: «Зоя Николаевна, вокруг одни козлы и идиоты!» Он один больно хороший был. Ты уж, Дима, дома посиди, никуда не ходи, а то и тебя под горячую руку бандюги эти угрохают. Сказал бы матери, что у вас там случилось… Может, в милицию надо заявить?