Светлана Алешина - Гнездышко мелких гадов

— Мать, успокойся, а! Какую милицию, о чем ты говоришь?

— С кем повздорили-то?

Дмитрий молчал. Он налил себе в рюмку джина, потом хотел налить тоник, но вдруг передумал и одним залпом осушил рюмку. Зоя Николаевна только и успела, что снова всплеснуть руками. Парень закашлялся от крепости напитка и долгое время не мог успокоиться.

— Вот, раскраснелся весь, — прокомментировала мать с укоризной.

Едва только Дмитрий откашлялся, она снова принялась за укоры и расспросы:

— Откуда вы тогда пришли-то, ты можешь мне сказать или нет?

— Когда тогда? — почти с ненавистью глядя на мать, переспросил Дмитрий.

— Когда? Тогда! — повысила голос Зоя Николаевна. — Заявились вы со своим Никитиным разукрашенные! Мне Надежда Федоровна говорит — Сережка и твой пришли все в синяках, ссадинах, матерились на весь подъезд. С кем тогда подрались?

— Тебе-то какая разница? — уже окончательно устав от утомительного диалога, спросил Дмитрий.

— Дима, одумайся, зачем тебе все это?

— Что — это? Бабы, что ли, зачем? — с вызовом спросил сын.

— Да бабы — ладно! Зачем нарываешься-то? Ведь люди сейчас какие пошли — за копейку угрохают.

— Брось, ты ничего не понимаешь, — продолжал отмахиваться Дмитрий.

— Конечно, я ничего не понимаю. Ты больно много понимаешь!

— Я-то понимаю, конечно, — пробурчал себе под нос Дмитрий.

— Надежда Федоровна говорила вон…

— Короче, мне надоело, — Дмитрий поднялся с дивана, оттолкнул мать и пошел к выходу из квартиры как был, в одних трусах и футболке. — Сейчас я этой дуре накостыляю.

Мать бросилась следом за ним и нагнала его уже в дверях, когда сын открывал замок.

— Куда ты, куда ты! — зашипела она на него. — Люди-то что подумают?

— Да плевать мне на людей! — заорал сын. — У меня друга убили, а они все сплетничают!

И он рванул на себя дверь. Мать ударилась головой о стену и застонала. Дмитрий же выбежал на лестничную площадку, подскочил к соседней двери и забарабанил в нее. Никто ему, однако, не открыл. Дмитрий продолжал стучать. Он стучал все сильнее, злее, подключив к рукам еще и ноги. Когда он в ярости стукнул в дверь соседки головой, к нему подскочила очнувшаяся от шока мать.

— Димочка, сынок, пойдем домой. Ну что ты меня позоришь? — почти шепотом, умоляюще заговорила она. — Не надо, ну пожалуйста, а то она разозлится и всем расскажет, что вы с Сережкой поссорились накануне, — мать окончательно перешла на шепот. — Еще, чего доброго, тебя обвинят.

— Че-го? — вырвался из настойчивых материнских объятий Дмитрий. — Ты чего несешь-то?

— Она… Надежда Федоровна… говорила, что вы в подъезде с Сережкой дрались… Четвертого числа… — запинаясь под бешеным взглядом сына, заговорила Зоя Николаевна.

— Пошла она!.. — заорал Дмитрий, со злостью пнув ногой дверь отсутствовавшей на ее счастье соседки. — Придет, я ей башку отшибу!

Тут открылась другая дверь и на площадке появился с недовольным лицом усатый мужик средних лет.

— Вы чего буяните-то? — строго спросил он, нахмурив брови.

— А вам чего? — так же хмуро, но уже не агрессивно бросил в ответ Дмитрий.

— Чего-чего… Посмотреть хоккей не даете нормально, орете тут как резаные. Что случилось-то? — уже более миролюбиво спросил он.

— Да ничего не случилось, — отмахнулся Дмитрий, стараясь не смотреть на соседа.

— Ничего не случилось, — подтвердила мать, извиняющимся взглядом пытаясь успокоить соседа. — Выпил он на праздники лишнего, и вот…

— А, выпил? — понимающе протянул сосед. — Ну, все ясно.

И захлопнул свою дверь.

А мать Дмитрия торопливо зашептала:

— Пойдем, пойдем… Сейчас таблетку тебе дам успокоительную, ляжешь, поспишь, потом все хорошо будет… Ну пойдем, мой хороший… Не вернешь ведь его, Сережку-то… Не вернешь уже… Ну что ты в самом деле?

Пока мать успокаивала своего разошедшегося не на шутку буяна-сына, в настроении последнего произошли кардинальные изменения. Им овладела необыкновенная плаксивость, и он, прислонившись к плечу матери, как в детстве, начал сдавленно рыдать, чем спровоцировал еще большее проявление материнских чувств. Зоя Николаевна сама готова была зарыдать в голос.

Она повела сына обратно в квартиру и только собралась захлопнуть дверь — рыдающий в истерике Дмитрий был уже в прихожей, — как перед ней возникла хорошо одетая женщина лет тридцати пяти. Незнакомка любезно осведомилась:

— Добрый день, это квартира Шатиловых?

В голове у матери забродили тревожные мысли. Настороженно оглядев женщину, она ответила:

— Да, Шатиловых. А что вы хотели?

— Ваш сын Дмитрий дома?

Лариса сразу поняла, что перед ней мать парня, и не стала тратить время на ожидания подтверждения своей догадки. Мать хотела было ответить «нет», но тут Дмитрий, прекратив рыдания, сам высунул голову в дверной проем и уставился на Ларису мутным от алкоголя и слез взглядом.

— Ну? — только и спросил он.

— Меня зовут Лариса Котова, я частный детектив. Можно войти? — выдержав взгляд молодого человека, спросила она.

— Ну… заходите, — совсем растерявшись, ответила мать. — Меня Зоя Николаевна зовут.

— Очень приятно. А это, как я понимаю, Дима? — кивнула Лариса на покачивавшегося Шатилова-младшего.

— Да. Дима, — коротко ответил тот.

Поводив руками по бедрам, Шатилов сам обратил внимание Ларисы на свою одежду и, как бы извиняясь, произнес:

— Как видите, я не совсем в форме.

— Ничего страшного, — тут же успокоила его Лариса, снимая пальто в коридоре.

А Зоя Николаевна в это время зашикала на сына с тем, чтобы тот пошел в свою комнату и оделся. Сама же она бросилась туда же — убирать бутылки, рюмки и вообще спешно приводить комнату в порядок, пытаясь хоть как-то создать впечатление благообразности.

Лариса, войдя в комнату, повела носом, ощутив спертый запах перегара и еще чего-то столь же неароматного. Зоя Николаевна, заметив движение гостьи, бросилась открывать окно.

— Пойдемте, может быть, в зал, а то тут Дима накурил… Сколько раз говорила ему, чтобы не курил дома.

Дмитрий только покачал головой, услышав причитания матери. Послушно пройдя в другую комнату, он сел в кресло и демонстративно закурил. Лариса уселась на диван и тоже вынула сигареты. Зоя Николаевна устроилась за столом и приготовилась внимательно слушать, о чем пойдет речь.

— Мать, налей чаю, что ли, — грубовато попросил Дмитрий, которого присутствие родительницы начало раздражать. — Или лучше кофе, а то башка болит.

Зоя Николаевна нерешительно помялась, а сын повторил с нажимом:

— Мать, у меня болит башка, ты понимаешь? Налей кофе, а то вообще жизни нет никакой…

Лариса положила на маленький журнальный столик пачку своих сигарет, но закуривать не стала. Она довольно миролюбиво взглянула на Дмитрия и сказала: