Светлана Алешина - Ищи ветра в поле

Здоренко указал рукой на труп.

— Между прочим, — спокойно пояснила я, — Людмила Николаевна настаивала на том, что наркотики ей подсунули.

— А где гарантия, — все тем же ехидным тоном продолжил майор Здоренко, — что покойная Людмила Николаевна, попросту говоря, не солгала?

— А вы посудите сами, — невозмутимо объяснила я. — Она знала, что в ее магазине постоянно проводятся проверки различными органами, и обратилась ко мне с просьбой написать статью. И в такой ситуации она будет хранить наркотики в собственном кабинете? Не кажется ли вам, что это абсурд какой-то? Не совсем же она чокнутая!

— Хм, — покачал головой Здоренко, почувствовав, что в моих словах есть рациональное зерно.

— Вы опрашивали свидетелей? — спросила я.

— Ольга Юрьевна, — несколько раздраженно ответил майор. — Не учите меня работать. По-моему, все оперативные действия находятся в моей компетенции. Пока, во всяком случае… Вы бы лучше рассказали, что вам известно об этом деле.

— О каком?

— О том, что в последнее время происходило с, увы, покойной ныне Обуховой.

— Я же вам говорила, что ее магазин подвергался необоснованным проверкам, сотрудники налоговой к ней придирались. А вчерашний эпизод вообще перешел всякие границы. Не мешало бы проверить сотрудников магазина и подумать, кто из них мог подбросить наркотики, — глядя куда-то в сторону, чтобы майор, чего доброго, не подумал, что я его поучаю, проговорила я. — Может быть, тогда прояснятся и мотивы этого преступления… Кроме того, вчера была взорвана ее машина и избит заместитель. Ну, это вы и сами знаете, поскольку мы с вами встречались на месте происшествия.

Здоренко, перестав обращать внимание на то, что я пытаюсь делать его работу, закурил и присел в кресло, задумавшись над моими словами.

— А кто работал над этим делом в магазине? — нахмурившись, спросил он. — Ну, когда наркотики нашли…

— Некто майор Степанчиков, — с готовностью ответила я, вспомнив суровое лицо и каркающий голос.

И тут я услышала этот самый голос из прихожей, который деловито осведомился:

— Кто там, Здоренко, что ли?

Сразу же после этого в комнату стремительно прошествовал, чуть ли не подметая пол своим длинным кашемировым пальто, сам бравый майор Степанчиков в сопровождении своих сотрудников, знакомых мне по вчерашнему эпизоду.

— Привет, майор, — бросил он своему коллеге, пожимая ему руку.

— Салют, майор, — ответил Здоренко.

Степанчиков посмотрел на него слегка прищурившись и перевел взгляд на меня.

— О! — немного удивленно воскликнул он. — Вездесущая независимая пресса…

— Добрый день, — улыбчиво поздоровалась я.

— А мы как раз о тебе говорили, — поведал Здоренко. — Ты, что ли, наркоту у нее обнаружил? — он кивнул на труп Обуховой, который уже готовились уносить.

— Я! — гордо подтвердил Степанчиков, шумно втягивая ноздрями воздух. — И надо же, как все обернулось…

— Ну и что там по этому делу? Проверяли, не подбросили ли?

Степанчиков покосился на меня.

— Да можешь говорить при ней! — махнул рукой Здоренко.

— Ты ее давно знаешь? — удивился Степанчиков.

— Да, доверять можно.

Я не поверила своим ушам. Услышать такой комплимент от самого Здоренко было наивысшей похвалой.

— Да кто подкинет! — рубанул рукой воздух Степанчиков. — Девки, что ли, молодые, которые работают у нее там?

— Но послушай, — теперь уже Здоренко покосился на меня и немного покраснел. — Ведь она знала, что у нее постоянные проверки. Что же она, совсем дура, что ли? Я сразу понял, что тут что-то не то, — важно добавил он, стараясь не смотреть в мою сторону. — Вы вообще откуда получили сигнал о наркоте?

— Да позвонили нам с налоговой, — с неохотой пояснил Степанчиков. — Сказали, что информация есть по «Людмиле». Это, сказали, не совсем по нашей части, а вы уж разберитесь. Ну мы и поехали. И, как видишь, не зря!

— Все равно нужно было девок этих проверить, — назидательно проговорил Здоренко. — Кроме того, там же не одни девки работают! Охранники всякие есть, заместители…

Услышав про заместителей, я сразу же вспомнила Валерия Кудрина, зверски избитого недавно в собственном подъезде. А что, если это все Кудрин? — пришла мне в голову мысль. Вдруг он подстроил покушение на себя? Он вполне мог незаметно подложить Обуховой наркотики. Вот только зачем? Может быть, он хотел сместить Обухову с ее места и сам его занять? А может, повздорили из-за денег? Ведь так часто бывает между компаньонами по коммерции.

Мысли завертелись у меня в голове, но в цельную картину пока не выстраивались.

— Ну, ты все, что ли, здесь закончил? — хмуро поинтересовался Степанчиков.

— Вроде бы… Труп осмотрели, увезли. Следов борьбы и взлома нет, — ответил Здоренко.

— Значит, знакомые?

— Выходит. Ты за наркотики ее задержал — что показала?

— Да ничего! — лицо Степанчикова стало кислым. — Талдычила, что не виновата, что подкинули. Я и сам стал даже сомневаться…

— Ладно, разберемся. Мы поехали… Если хотите, поработайте еще здесь.

Степанчиков ничего не ответил, а лишь прошелся по комнатам, угрюмо осмотрел обстановку квартиры, поцокал языком, когда увидел большую статуэтку обнаженной женщины, стоявшую в углу.

Только тут я вдруг обратила внимание на обстановку квартиры Обуховой. Я еще раз убедилась, что покойная не отличалась особым вкусом. Здесь наблюдалось смешение всевозможных стилей и направлений. На стенах висело несколько полотен, которые принадлежали, по всей видимости, местным абсурдистам. Наряду с ними нелепо выглядела репродукция Джоконды. Обилие хрусталя, ковров явно еще советского времени соседствовало с супермодной мебелью и бытовой техникой. Картину довершало какое-то корявое дерево в кадке.

Вся комната была буквально загромождена вещами, которые по сути дела были абсолютно лишними и ненужными. Но, возможно, по мнению хозяйки, они являлись признаком достатка и определенного уровня, которому она хотела соответствовать.

Степанчиков со своими подчиненными обошел всю квартиру, как-то лениво все оглядел и скептически выдохнул:

— Нам, кажется, пора. И вам тоже…

Последние слова его были обращены ко мне.

— Квартиру мы опечатываем, — закончил он. — Больше здесь делать нечего.

Когда мы спускались по лестнице, я наконец полностью осознала — Обуховой нет больше в живых. И все нити, которые меня связали с этой женщиной, оборвались. Собственно, они и связали-то меня ненадолго, можно сказать, всего лишь на одни сутки. Но все равно было ощущение какой-то утраты.

Я решила обязательно напечатать статью, хотя за нее «Свидетелю» уже никто ничего не заплатит. И в статье добавить тот факт, что главного действующего лица больше нет в живых. Учитывая, что время неумолимо бежало к вечеру, мне нужно было торопиться в редакцию, внести дополнения в статью — вечером дискеты со сверстанными полосами должны были быть отнесены на фототелеграф, а потом в типографию.