Светлана Алешина - Ищи ветра в поле

— Понять? — криво усмехнулся он, усаживаясь на стул. — Этого нельзя понять, пока не переживешь сам. Откуда вы можете знать, что творилось в моей душе?

— Я могу предположить, — возразила я. — А вы мне дорисуете картину. Я думаю, вам необходимо выговориться. Все это время вы носили в себе свои переживания. Расскажите, я постараюсь все оценить правильно.

Сергей тяжело вздохнул, закрыл лицо руками и потер лоб. Когда он отнял руки, я заметила, что на лбу его пролегла глубокая складка. Глаза подернулись какой-то пеленой, и он погрузился в воспоминания.

Некоторое время он сидел в задумчивости, курил, стряхивая пепел в цветочный горшок, и мысли его были далеко. Я не вмешивалась, ожидая, пока он сам начнет свою исповедь.

Наконец Сергей перевел на меня взгляд и сказал:

— Хорошо, я все расскажу вам. Опишу ситуацию своими глазами. Поймете вы меня или нет, не знаю. Да, собственно, это не так уж и важно. Я знаю только одно — я сделал то, что должен был сделать, и нисколько об этом не жалею… — глаза его смотрели на меня не мигая, с каким-то вызовом.

— Вы сделали свой выбор, я понимаю, — медленно произнесла я. — Но неужели нельзя было поступить по-другому?

— По-другому? — брови его взлетели вверх. — А как по-другому? Кто наказал бы этих уродов, если не я? Ведь я прекрасно осознавал, что против них нет никаких улик, что ни один судья не вынес бы обвинительного приговора, тем более через столько лет! Да никакого суда вообще бы не было! Меня бы просто пнули, если бы я пришел в милицию и заявил, что некая Людмила Николаевна Обухова совместно с Кудриным Валерием Александровичем пять лет назад совершили ограбление ювелирного магазина, убив при этом сторожа! Кто стал бы слушать эти голословные обвинения?

— Стоп-стоп-стоп, — перебила я его. — Вот этот момент мне непонятен. Вы тогда, пять лет назад, не знали, что это сделали они?

— Нет, — покачал он головой. — Не знал. Откуда? И предположить не мог. У отца на работе никогда не было особых проблем. Я и не знал, что была такая Обухова. В тот день отца убили, во мне словно что-то перевернулось… Понимаете, я никогда не был примерным ребенком, в отличие от Оксаны, но отец всегда любил меня. В детстве он много возился со мной, куда бы ни отправился, всегда брал с собой. Когда я стал подростком, то почувствовал, что во мне что-то происходит. Я стал грубоватым, скрытным. Это были всего лишь проявления переходного возраста, и отец не раз пытался со мной поговорить по душам, но я только отмахивался. Отец не стал настаивать, хотел переждать. А мать… Ей вообще было не до меня, она всегда больше занималась Оксаной…

Сергей выкинул истлевшую сигарету и достал из пачки новую. Прикурив, он выпустил дым в сторону и снова задумался, подперев свободной рукой подбородок. Через некоторое время на его лице промелькнула улыбка. Видимо, парень погрузился в воспоминания о своем детстве, когда с отцом его связывали чудесные, теплые и доверительные отношения.

Я не мешала ему предаваться им, не влезала, не торопила. Я знала — теперь Сергей расскажет мне все.

— Так вот, — Забелин очнулся от своих мыслей и продолжил, — мне очень хотелось самому поговорить с отцом, сказать, что все нормально, что я по-прежнему люблю его, но какое-то дурацкое чувство противоречия мешало мне сделать это. Я видел, что он ждет от меня этого шага. И вот в ту злополучную ночь я отправился к нему в магазин. Я долго гулял перед этим, думал, а потом пошел к отцу. Я и раньше заходил к нему на работу, когда он дежурил, но в последнее время почти совсем не бывал у него. Я решил, что поговорю с отцом нормально, как раньше, и все дальше будет хорошо. Эта мысль окрылила меня. Я бежал к магазину, радуясь предстоящей встрече, и вдруг…

Он замолчал, сжал кулаки и почти выкрикнул:

— Понимаете, ведь это я первым увидел отца, я! — Сергей с силой ударил кулаком по подоконнику.

Он посидел немного, стараясь унять дрожь в пальцах, потом сказал:

— Замок был открыт. Это удивило меня, но не напугало. Я еще предположить не мог, что там. Одним словом, я вошел и сразу же увидел отца, лежавшего на полу. Я думал, что ему стало плохо — у него было слабое сердце, — кинулся к нему и увидел удавку на шее. В этот момент у меня куда-то ухнуло сердце…

Сергей снова потянулся за сигаретами. Он достал пачку и увидел, что она пуста. Некоторое время он с каким-то удивлением смотрел на нее, потом смял и бросил на пол.

Я открыла сумочку и протянула ему свою пачку «Русского стиля». Сергей как-то непонимающе уставился на нее.

— Ах, да, — спохватился он и снова потер лоб. — Спасибо большое, — он дрожащими пальцами вытащил сигарету и жадно затянулся. — Надо же, руки стали дрожать, — удивленно произнес он, вытягивая их вперед. — Впервые это случилось именно в тот момент, когда я подошел к отцу и взял его руку, чтобы пощупать пульс. С тех пор они не дрожали. И когда я убивал этого гада, не дрожали… И эту мерзкую женщину, в которой не было ничего от женщины…

В глазах Сергея зажглась ненависть. Кулаки его непроизвольно сжались, словно имитируя движение, которым он набрасывал удавку на шею Кудрина.

— Так вы что же, никого не видели? — осторожно спросила я.

— Нет, — покачал он головой. — Когда я пришел в магазин, преступников уже не было. Я даже не сообразил вначале, из-за чего убили отца. Ничего не было перевернуто, как это обычно бывает при ограблениях. Это уже потом я понял, что преступники отлично знали, где и что брать.

— И это не навело вас на мысль, что это сделал кто-то из сотрудников магазина?

— Мне же было тогда всего пятнадцать лет, не забывайте об этом! И потом, Обухова к тому времени была уволена, никому и в голову не пришло подумать, что это ее рук дело, а Кудрина в магазине вообще никто не знал, ведь он там не работал. К тому же Обухова уволилась тихо, то есть она никому не выказывала обид. Теперь я понимаю, что она просто не стала показывать свои истинные чувства и задумала это дело. Это была ее месть.

— А ваше дело — это ваша месть?

— Разумеется. Только у них — это не только месть, а еще и жажда наживы… Теперь-то понятно, почему они перебрались в Тарасов и на какие такие шиши поднялись, открыв свой магазин!

— Но откуда у вас в пятнадцать лет возникло такое желание отомстить? Почему оно держалось столько лет? Ведь у вас в дальнейшей жизни все вроде бы складывалось нормально, была пусть довольно специфическая, но работа, вы не бедствовали, у вас осталась сестра… Почему вы все посвятили только мести?

— Отец был самым близким для меня человеком. Я же говорил, что вы меня не поймете! — скривился Сергей. — Я же говорил, что для того, чтобы понять, нужно пережить это самому! Когда я увидел труп отца, то осознал, что лишился последней возможности поговорить с ним и наладить отношения! К тому же… Это же человеческая жизнь, как вы не поймете! И она закончилась из-за каких-то побрякушек, пусть дорогих, но всего лишь вещей! — отчаянно выкрикнул Сергей.