Светлана Алешина - Наследница всех капиталов

— Очень просто, — посерьезнев, ответил Александр. — Это все происки моих врагов, желающих оклеветать мое доброе имя и выставить меня с самой неприглядной стороны. Бизнес, девушка, это ведь, знаете ли, такое дело, где ничем не гнушаются и любой метод, если он может принести положительный результат, сразу же идет в ход. Я действительно был под подозрением и общался по данному поводу с работниками милиции, но я здесь ни при чем, а значит, бояться мне нечего.

— Вы так и не сказали об алиби? — напомнила я, желая узнать все поточнее.

Курдов усмехнулся и ответил:

— Раз вы настаиваете, скажу: я был с женщиной в тот момент. Тогда мы с ней еще встречались, но с тех пор почти и не виделись. А теперь у меня другая любимая девушка.

— Но та женщина, с которой вы были в день убийства Виктории Мясниковой, она все подтвердила в милиции? — не подумав, уточнила я, отчего Курдов мгновенно напрягся и подозрительно посмотрел на меня. Затем как-то странно дернул плечами и произнес:

— Естественно, а разве должно быть не так?

— Нет, так, конечно. Просто… — я немного растерялась, затем заставила себя собраться с мыслями и, улыбнувшись, продолжила: — Как вы понимаете, мы, журналисты, вынуждены расспрашивать обо всем, что может заинтересовать нашего читателя. Не обижайтесь, если вопрос покажется вам немного некорректным. Кстати, готовую статью перед выходом в свет мы вам непременно покажем.

— Это радует, — немного расслабился Курдов.

— Так вы говорите, что тогда жили с другой девушкой, — поторопилась вернуться я к насущной теме. — А почему вы расстались? Она показалась вам недостаточно хорошей заменой матери для вашей дочери?

— Да нет, это совсем ни при чем, — усмехнулся Курдов. — Тогда я еще не знал, что решу забрать к себе дочь. Мы расстались просто потому, что не сошлись характерами, но я ничего не имею против Лили, она неплохой человек.

— Так ее зовут Лиля? — сразу же уточнила я.

— Да, Лилия Елизаровна, — ответил Курдов. — Красивое сочетание, не правда ли? Мне ее имя сразу понравилось, я люблю все звучное.

— А фамилия у нее такая же красивая, как и имя, или нет? — спросила я.

— Да нет, фамилия у нее абсолютно простая, — вроде бы ничего не заподозрив, ответил Курдов. — Семеновская.

— Ну почему же простая… Вон как прекрасно звучит, — произнесла в ответ я, — Семеновская Лилия Елизаровна.

— Это верно, тоже звучит, — согласился со мной Александр, с минуту помолчал и спросил: — Вас еще что-нибудь интересует?

— Пожалуй, — немного подумав, ответила я и, посмотрев прямо в глаза мужчине, заговорила, стараясь быть насколько возможно убедительной: — Как правило, собирая материал о ком-то для статьи, мы беседуем не только с самим будущим героем, но и с его друзьями, окружением, так сказать, чтобы составить наиболее правильное общее впечатление о нем. Согласитесь, что вы сами не станете себя расхваливать, тогда как это очень даже удобно сделать вашим знакомым. Вот поэтому нам бы хотелось получить от вас пару адресов таких людей. В том числе и вашей бывшей подруги, если, конечно, вы нам доверяете.

— Естественно, доверяю, мне бояться нечего, — улыбнулся Курдов, после чего достал из ящика стоящего рядом столика ручку, лист бумаги и стал что-то писать.

Мы с Виктором молча ждали, когда он с этим покончит, затем я попросила своего коллегу сделать фотографию Курдова, якобы для той же самой статьи, а на самом деле для удобства расследования, и стала прощаться с Александром Владимировичем.

— Очень жаль, что вашей дочери не оказалось дома, — сказала я уже на пороге. — Все-таки нам бы очень хотелось побеседовать еще и с ней, но я думаю, что мы еще к вам заглянем.

— Непременно заходите, — расплылся в улыбке Курдов. — Только предварительно звоните, а то можете никого не застать дома. Номер своего телефона я написал вам на том же листе.

— Да, я заметила, — откликнулась я и вышла за порог.

Виктор последовал за мной, и вскоре мы уже выходили из дома. Сев в салон машины, я призадумалась: ехать сейчас в редакцию или прямо отсюда направиться на поиски бывшей любовницы Курдова. Если повременить, то он запросто может ее предупредить о том, что нужно, а что не нужно говорить ей, общаясь с нами, а нам бы было выгоднее, чтобы этого не случилось. Так что, немного поразмышляв, я все-таки решила направиться к самой Лилии. Тем более что время у нас в запасе было — Кряжимский и Ромка все равно могли еще не вернуться в редакцию, так как передвигались на общественном транспорте.

Поняв, что я что-то задумала, Виктор вопросительно посмотрел на меня, как бы спрашивая, что делать дальше. Я вздохнула и произнесла:

— Давай на Фамитовку, заедем в гости к Семеновской.

Виктор согласно кивнул, мол, все понял, и, молча заведя машину, направил ее в сторону нужной улицы. Довольно быстро добравшись до необходимого нам дома, мы оставили «Ладу» недалеко от подъезда и направились в дом. Там нашли квартиру любовницы Курдова, и я позвонила в дверь. В первые несколько минут нам никто не спешил открывать, и я стала от расстройства прислушиваться — прекрасно ведь знала, что в такое время дома вполне может никого и не быть. Но тут совершенно неожиданно дверь распахнулась, от чего я едва не упала, поскольку до того облокачивалась одной рукой на ручку, и мы увидели старушку с морщинистым лицом.

— Вы к кому? — шепеляво спросила она.

— К Семеновским, — улыбнувшись поприветливее, ответила я. — Мы из газеты, хотели бы задать Лилии Елизаровне пару вопросов. Она дома?

— Опять опрос какой-нибудь? — деловито спросила старушка, видимо, не расслышав то, что я сказала.

— Что-то вроде этого, — согласилась я, решив больше не объяснять ничего, а просто выведать, где сейчас девушка.

— Ну входите, — проворчала бабулька, отстраняясь, давая нам возможность войти.

Мы прошли в квартиру и стали снимать обувь.

— Чай будете? — продвигаясь в глубь квартиры, громко спросила нас бабушка.

— Нет, мы ненадолго, — проходя в зал и присаживаясь в кресло, ответила я. — Мы только хотели узнать, где сейчас Лилия, и поговорить с ней. Вы нам не поможете?

— Поговорить со мной хотите? — опять ничего не расслышав, завздыхала старушка. — Я люблю поговорить, многое могу рассказать. О жизни своей, о том, как мы после войны жили, как голодали, как детьми вынуждены были работать… Да, жизнь-то у меня была большая, я много чего повидала.

— Это замечательно, — улыбнувшись, произнесла я и еще раз повторила свой вопрос, но на этот раз еще громче, чем в первый. Теперь бабушка услышала, что я от нее хочу, и, улыбнувшись, произнесла:

— Ах, так вам внучка моя нужна! Вы ее подружка, да? А я вас за других совсем приняла, старая галоша. Я ведь не слышу почти, так что вы громче говорите. А Лиля сейчас в магазин пошла, вот-вот должна вернуться.