Чарльз Тодд - Признание

Ратлидж подъехал к развилке и вскоре увидел впереди саму церковь. Там было темно, если не считать тусклого света в нефе, едва заметного через стекла стрельчатых окон.

Остановив машину на обочине дороги, но не глуша мотора, он подошел к церковной двери и тихо приоткрыл ее, чтобы не беспокоить священника, если тот молится.

Он приоткрыл ее всего на два дюйма, когда до него донеслись голоса, гулким эхом разносившиеся в пустой церкви. Он ничего не видел, кроме противоположной стены; чтобы увидеть больше, пришлось бы шире открыть дверь. Но он узнал голоса и сразу понял, кому они принадлежат. Священник спросил:

— В чем вы хотите исповедаться, сын мой?

Ему ответил майор Рассел.

Голос майора был хриплым, но вполне узнаваемым.

— Черт побери, Моррисон, мне не в чем исповедаться! Просто нужно с кем-то поговорить. За мной гонится полиция, я снова сбежал из клиники и не знаю, к кому обратиться. «Берег» закрыт, там нет спасения. Дом в Лондоне, скорее всего, уже обыскали.

Последовала долгая пауза. А потом Моррисон спросил:

— Майор, зачем вы понадобились полиции?

— Я угнал мотоцикл. Иначе мне бы никак не бежать из клиники и не добраться до Лондона. Потом я напугал Синтию, чего совсем не собирался делать. Просто хотел выяснить… не важно. Иногда я все путаю. Мне постепенно становится лучше, но бывают мучительные дни, когда я словно в аду и почти не помню, кто я такой.

— Они… полицейские… уже в Фарнэме. Мне сказали, что убили Бена Уиллета. И возможно, Джастина Фаулера тоже. Не знаю, что и подумать. А тут еще исчезновение вашей матушки. Может быть, «Берег» проклят? Или весь Фарнэм… Я вырос в тихой деревушке, где об убийствах и не слыхивали. И ничего не могу вам посоветовать.

— Убийства никак не связаны друг с другом, если вы этого боитесь. Здесь не бродит маньяк, который выбирает себе жертву каждый год или два. После войны люди стали другими. Той Англии, за которую я едва не погиб, больше нет. Я ее больше не узнаю! — В голосе Рассела угадывалось отчаяние. — Кстати, и я уже не тот, что прежде.

— Мы должны верить, что Господь в мудрости Своей…

— Не знаю даже, верю ли я сейчас в Бога. На фронте, где Он был нам так нужен, его рядом не было. Вы знали, что Уиллет написал книгу — роман? С год назад я что-то читал о ней в газете.

— Значит, это правда. Тут поговаривали, будто французы считали автором книги его отца. Могу вас заверить, для друзей старого Неда слух стал поводом для бесконечных шуток. Может быть, таких книг стоило стыдиться? Поэтому Бен так и не рассказал о них своим родным?

— Понятия не имею. Судя по тому, что я слышал, речь в ней идет об эссекских контрабандистах, а время действия — до войны. Наверное, мне следовало ее прочесть. Но я еще не был готов к возвращению в Фарнэм. И в «Берег».

Моррисон все никак не мог отвлечься от книг.

— Знаете, очень хорошо, что местные приняли известие о книге за шутку. Иначе Нед мог бы не выдержать. Джессап так и не простил Бена Уиллета за то, что тот стал лакеем. Если бы они узнали, что он описал в книге Фарнэм, то-то все бы рассвирепели!

— Вряд ли это привело бы к убийству. Я недавно видел Уиллета в Лондоне. И не один раз, а два. В последний раз на Тауэрском мосту столкнулись две машины, и я не мог перейти на ту сторону.

— О чем вы с ним говорили?

— Сначала я его не узнал. Зато он узнал меня и заговорил со мной. Спросил, как я поживаю, а я спросил, почему у него такой болезненный вид. Мы оба здорово пострадали на войне и выразили друг другу свои соболезнования. Потом я сказал, что читал рецензию на его книгу. Спросил, пишет ли он что-нибудь еще. Он ответил, что заканчивает еще одну рукопись. А потом сказал: он хочет, когда книга будет закончена, чтобы кто-нибудь застрелил его и избавил от страданий. Я велел ему не быть дураком. Мне показалось, что он хочет попросить об этом меня, а я ни за что не стал бы его убивать. Я не мог понять, почему он считал, что я способен на такой поступок. Ведь мы с ним почти и не были знакомы!

— Тогда зачем вы с ним встретились во второй раз?

— Он сказал, что должен кое-что рассказать мне. Перед смертью. — Уайат глубоко вздохнул. — Но я пришел к вам не для того, чтобы обсуждать Уиллета. Вы рискнете, преподобный? Пустите меня ночевать? Я не могу просить Нэнси сделать больше, чем она уже сделала. Она и так до смерти боится, что муж про все узнает. Мне с трудом удалось убедить ее приносить мне еду в развалины старой церкви.

Снова последовало молчание. Рассел раздраженно воскликнул:

— Если вы боитесь, что я убью вас в постели, то я обращусь к кому-нибудь еще!

— Дело не в этом, — нерешительно ответил Моррисон и, не дожидаясь новой реплики Рассела, продолжал: — В доме приходского священника места едва хватает для одного человека. Тем более для двоих.

— Я могу спать и на стуле.

Должно быть, Рассел прочел что-то в лице собеседника, потому что, не дожидаясь ответа, продолжал:

— Ну ладно, я все понимаю. По-моему, в сарае есть велосипед. На нем ездили слуги. Я как-нибудь справлюсь. По крайней мере позвольте мне немного почиститься у вас. Я слишком долго спал под открытым небом, а в реке невозможно как следует искупаться; ведь там меня видно всякому, кто поднимается вверх по течению.

Осторожно, стараясь, чтобы не щелкнул замок, Ратлидж притворил дверь и вернулся к машине. Едва сев за руль, он тронулся с места. Не включая фар, он поехал по темной дороге до тех пор, пока не убедился в том, что ни священник, ни майор не увидят света его задних фонарей.

Хэмиш сказал: «Уж не хочешь ли ты обыскать развалины?»

Хэмиш как будто в чем-то обвинял его. Но Ратлиджу хотелось все проверить. Ему казалось, в развалинах едва ли хватит места на то, чтобы хоть один человек мог там спрятаться. Ратлидж не ожидал, что там спрячется и заблудшая овца, не говоря уже о взрослом мужчине.

«Гораздо важнее то, как он туда попал», — мысленно ответил он Хэмишу.

«Ты должен его спросить».

«Так я и собираюсь поступить».

Он проехал по дороге около мили, остановился за воротами «Берега» и загнал машину в высокую траву за обочиной. Пешком вернувшись к дому, он стал решать, где лучше устроить засаду.

У самых ворот?

Правда, если Рассел знает короткую дорогу через болото — а теперь Ратлидж был почти уверен, что такая дорога существует, — лучше перехватить его как можно ближе к дому.

Он выбрал место сбоку дома, прислонился к стене под окнами гостиной и стал ждать. Сколько времени уходит на купание и бритье? Может, потом он еще выпьет чаю? Наверное, час. А потом Рассел объявится.

Прошел час. Потом второй.

Может быть, Моррисон все же пожалел Рассела и позволил ему переночевать?

Нет, Ратлидж отчего-то был уверен, что Моррисон не передумает.