Чингиз Абдуллаев - Его подлинная страсть

Лоусон попросил подать машину на Парк-авеню. Они втроем покинули номер, прошли к кабине лифта. Вместе с ними туда вошла семейная пара молодых японцев. Они молчали все время, пока кабина шла вниз. Уже после того как Лоусон, Дронго и Вирджиния уселись в машину и она тронулась, Лоусон закрыл стекло, отделяющее их от кабины водителя, и обернулся к эксперту:

– Может, вы объясните наконец нам, что происходит? Почему такая срочность? И почему мы начали наше расследование не с врачей, которые выдали это липовое заключение, не с семьи покойного, если была возможность выдать себя за сотрудников Министерства финансов, и даже не с основного свидетеля, секретаря погибшего, а с ее подруги? Что особенно ценного она сможет вам рассказать?

– Это я хочу выяснить у нее, – пояснил Дронго, – из материалов дела и рассказа господин Мэтьюза я понял, что секретаря Цзина Фенчужа не было в приемной в тот момент, когда он принимал решение о самоубийстве. Более того, он отослал помощника в Бронкс, а секретаря куда-то в соседний офис. И когда она вернулась с подругой, то услышала выстрел, а вбежав в кабинет, обнаружила мертвое тело своего шефа.

– Да, все так и было, – подтвердил Лоусон. – Так нам рассказал Мэтьюз и так зафиксировано в полицейских протоколах. Эти оба свидетеля дали одинаковые показания. У нас нет причин подозревать секретаря брокера. Она была в соседнем офисе больше двадцати минут и вернулась со своей подругой, когда раздался выстрел. Что вы не понимаете или что именно вас не устраивает?

– Все, – признался Дронго, – все слишком идеально совпало. Сначала Цзин Фенчуж удаляет помощника и секретаря и остается один. Затем секретарь задерживается в другом месте, обеспечив необходимое алиби, и возвращается точно в тот момент, когда он стреляется. Я не верю в подобные совпадения, господин Лоусон. Обратите внимание, что она возвращается не одна, а со свидетелем, который тоже может подтвердить, во-первых, ее алиби, а во-вторых, версию о самоубийстве брокера. Все выстроено почти идеально, и вот именно это преступление наводит меня на мысль, что в жизни не всегда бывает столько совпадений.

Вирджиния молчала, глядя на него. Лоусон пожал плечами.

– А если действительно совпадение? – спросил он уже не столь решительным голосом.

– Именно это я и хочу узнать, – сказал Дронго, – поэтому первый звонок я сделал случайному свидетелю, которая оказалась в приемной в момент самоубийства. И еще один факт, на который я обратил внимание. Вы когда-нибудь знакомились с работой биржевых брокеров, особенно в таком известном месте, как Нью-Йоркская биржа?

– Если окажется, что вы знаете еще и работу брокеров, я просто сойду с ума, – пробормотал Лоусон, не скрывая иронии. – У них масса собственных секретов, о которых не знает ни один человек в мире. На этом и держится их работа и репутация.

– Вот именно, – согласился Дронго, – как раз об этом я тоже подумал. Работа биржевого брокера основана на доверии клиентов, которые поручают ему продажу или покупку акций. И присутствие посторонних лиц в его офисе почти немыслимо. А присутствие представителя другого брокера – это просто нонсенс. И тем не менее в момент самоубийства в приемной оказывается не только его секретарь, но и секретарь другого брокера. И уже одно это должно вызвать подозрение.

Вирджиния с понимающим видом усмехнулась. Лоусон оглянулся на нее, посмотрел на Дронго.

– Да, – сказал он, явно волнуясь, – это важный момент, на который, кажется, не обратили внимания ни сотрудники полиции, ни агенты ФБР. Вы правы – представители чужих брокеров там действительно быть не должны.

– Мне понадобится досье на людей, о которых мы говорили, – попросил Дронго, – я имею в виду тех, кто знал обо всем и мог быть покровителем или основным заказчиком действий брокера. И конечно, максимально полное досье на секретаря погибшего брокера.

– Я вас понял. Это несложно. Все они люди публичные и очень известные, – ответил Лоусон, – я попрошу, чтобы для вас подготовили их подробные досье. Хотя должен согласиться с вами. Сама идея заочного расследования представляется мне безумной затеей, в которую почти невозможно поверить, если бы не ваше мастерство. Вы уже продемонстрировали мне его в самолете во время полета. Если бы я не слышал, то никогда бы не поверил.

– Я просто хотел немного порисоваться, – улыбнулся Дронго, – есть такое русское слово – «повыпендриваться». Показать себя с лучшей стороны и похвалиться, – пояснил он.

– Это было невозможно без знаний и опыта, – возразил Лоусон, я сам работал аналитиком больше двадцати пяти лет и понимаю, насколько сложно дать законченный психологический портрет незнакомого человека.

Машина въехала в тоннель, направляясь в Бруклин. Вирджиния открыла сумку, что-то проверяя. Лоусон вытащил бутылку воды, достал стакан. Предложил женщине, но она покачала головой. Дронго также отказался от воды. Лоусон налил воды в стакан и выпил.

– Полагаю, что нам нужно будет вечером поужинать, – предложил он, – наш ланч с господином Мэтьюзом состоял из одних салатов. По-моему, вы ему не очень понравились, господин эксперт. Он не любит всех левых – социалистов, коммунистов, радикалов, анархистов, даже зеленых. Я немного знаю его взгляды. Для него даже Шредер и Брэл – агенты левых, а нынешний Президент Франции Олланд – просто опасный маньяк, которого нельзя было пропускать в президенты. А вы еще вспоминаете при нем Маркса.

– Я знаю, что он был директором ЦРУ при республиканской администрации, – ответил Дронго, – и конечно, он ультраконсерватор. Но это его проблемы и его взгляды, которые меня лично не касаются. Хотя должен заметить, что наличие среди членов вашего клуба таких откровенных консерваторов не делает вам чести.

– Вы думаете, что это я принимаю людей в наш клуб или решаю, кого туда принимать? – спросил Лоусон.

– Нет, не думаю. Но вы один из авторитетных экспертов в вашей организации. В этом я убежден.

– Почему вы так решили?

– Вам доверили провести расследование вместе со мной, – пояснил Дронго, – очевидно, не столько для того, чтобы мне помогать, сколько следить за моими розысками. Не возмущайтесь, я не сказал ничего обидного, – быстро добавил он, увидев отрицательный жест Лоусона, который уже пытался что-то возразить. – И вам разрешили спуститься вниз, пройти по коридору без повязки на глазах, – напомнил Дронго, – а это уже знак особо отличных, к которым вы, очевидно, принадлежите. И не нужно сразу опровергать мое мнение, возможно, я не совсем прав, но это всего лишь мои предположения.

Вирджиния улыбнулась, посмотрев на Лоусона. Она знала, что эксперт сказал правду.

– Возможно, – нехотя согласился Лоусон, – но я все равно не решаю вопросы о членстве в нашем клубе.