Анна Малышева - Алтарь Тристана

Они обменялись номерами телефонов и уговорились, что Ирина позвонит вечером и расскажет придуманную историю, которую Александра завтра утром досконально передаст больному старику. Прощаясь с гостьей (та выглядела слегка успокоенной), художница твердила про себя, что сделала все, что обязана была сделать.

«Конечно, мы идем на прямой подлог и обман, – рассуждала она, провожая Ирину и запирая за нею дверь мастерской Стаса. – Но, во-первых, мы выдаем новодельный гипс всего лишь за новодельный гипс, и малоизвестного мастера – за такого же. Во-вторых, старик очень болен, и это делается для того, чтобы скрасить ему последние дни жизни. Ну, и материальные интересы наследников задеты, конечно… Хорошо, что Ирина сказала об этом прямо, а не стала разыгрывать благородство – мол, жалеет старца, только и всего печали… Лишиться наследства из-за куска гипса в самом деле доля незавидная! Да еще какая-то аферистка маячит…»

Александра в течение двух часов нашла по телефону скульптора, с которым общалась когда-то и помнила его как хорошего профессионала. Тот, уяснив, в чем состоит задача, взялся изготовить нишу за четыре дня.

– Матрица, которую сделал Стас, не поможет, – заявил он. – Разве что при формовке новой ниши. А вот контррельеф для фигур придется делать заново, по старому можно воспроизвести только прежний оттиск. Придется делать оттиск ниши и все формовать. Хотя бы фото оригинала есть?

К счастью, предоставленные ранее заказчицей фотографии в целости обретались на стеллаже: в этом женщины убедились еще до ухода Ирины, совместно осмотрев мастерскую. Александра договорилась подождать скульптора в мастерской. Тот обещал приехать в течение часа.

– Аванс получишь на днях, – сказала она напоследок. – И прошу, не затягивай, потому что это для очень больного человека. Он может просто не дожить до радостного момента встречи с твоим шедевром.

Игорь (так звали мастера) пообещал сделать все возможное, чтобы уложиться в назначенный им срок.

– Но не раньше, чем в четыре дня! – сказал он. – Да и то, если все брошу и ради тебя займусь только этим! По твоим словам, ничего сложного, но выдержать залитый гипс – сутки, отделка, полировка, лакировка барельефа… Шлифовальной машинкой не везде отделаешься, придется вручную, и мелким наждачком, и замшей пройтись, и бархаткой… Да и ниша по размерам внушительная, гипс будет дольше схватываться… Так что я ограничен материалом и техникой. Ведь нужно, чтобы все было по высшему классу!

И Александра подтвердила, что рисковать качеством не стоит.

– Один рискнул уже, – проворчала она, кладя в карман замолчавший телефон.

Александра не без злорадства представила себе вытянутое лицо Стаса, узнавшего о том, что ему придется вернуть деньги, полученные за работу. Но худшим наказанием было другое: о промахе скульптора неизбежно узнают коллеги, и это упущение надолго станет поводом для шуток, зачастую очень злых. «Ну и поделом ему! – подумала она все еще под впечатлением встречи с Ириной. – Кинул мне ключи, оставил подачку и подсунул запоротый заказ! Может, он и сам в последний момент понял, что придется объясняться с клиенткой, вот и сбежал!»

– Что скажешь?

Женщина нарушила молчание, когда пауза, на ее взгляд, чересчур затянулась. Скульптор приехал меньше чем через час после звонка. Теперь он разглядывал нишу, сличая ее с изображением на трех снимках, обнаруженных в мастерской.

– Стас отличился, что еще сказать, – ответил Игорь, выпрямляясь и не сводя с ниши оценивающего взгляда. – Пьян был?

– Было бы удивительно, если бы нет, – пожала она плечами.

– Сама по себе работа сносная, но вот этак запороть композицию… Разве что нарочно?

Александра выразительно развела руками, показывая, что не решается ничего предполагать. Сама она, уже с большой уверенностью, считала, что скульптор понял свой промах и сбежал, предоставив ей выпутываться и объясняться. Телефон Стаса все еще не отвечал. «Быть может, он и не собирается его в ближайшее время включать, паразит этакий!»

Она с беспокойством смотрела на Игоря. Казалось, скульптор озадачен чем-то, и всерьез, – он все еще не мог оторваться от созерцания барельефа, не слишком, на взгляд художницы, оригинального по сюжету и исполнению. Игоря она ценила выше, чем своего непутевого соседа. Скульптор он был средний, ничем не прославившийся, но и не оскандалившийся, подобно Стасу, очень добросовестный. Для изготовления копии в рекордные сроки ничего другого и не требовалось. И вот он явно в чем-то сомневался.

– Ну, что такое? – не выдержала Александра.

– Видишь ли… – медленно, после паузы, проговорил Игорь. – Странное какое-то изображение. Я понял, что евангельский сюжет, ничего загадочного для меня в нем нет. Но фигуры… Ты заметила?

– Да что?! – воскликнула женщина. У нее сжалось сердце от недоброго предчувствия. Ничего хорошего от этой ниши она уже не ожидала. – Не понимаю, о чем ты!

– Иосиф, Мария, ослик, пальмы на заднем плане – все на местах. Но младенец… Обрати внимание – его словно бы и нет?

– Что ты имеешь в виду?! – Александра указала место на барельефе. – Вот же, вот, у Марии на руках!

– Ты считаешь, эти складки ее головного покрывала символизируют собой спеленатого младенца? – упрямо возразил Игорь. – Это просто покрывало свесилось с плеча на локоть. У нее ничего нет в руках. Я специально рассмотрел, мне же с этим работать. Это и не бегство в Египет, и не возвращение. Как хочешь, младенца тут нет. Это все происходит еще до Рождества Христова, если можно так выразиться.

– Не понимаю. – Александра взяла снимки, внимательно в них вгляделась, поднеся к свету. Комнату заливало ослепительное апрельское солнце, в веселых, обновленных лучах которого убожество старой неказистой обстановки особенно резало глаз. – Складки это или спеленатый младенец – дело не наше, а заказчика. На снимках то же самое, да и у клиентки были претензии только к направлению движения фигур. Так что, я вижу одну задачу – воссоздать барельеф в его первоначальном виде. Что там автор имел в виду, нас не касается.

И скульптор с нею согласился.

– Я это отметил, чтобы после ко мне претензий не было, – сказал он на прощание, упаковав увесистый сверток, который они вдвоем тщательно обвязали шпагатом. – Один-то раз уже неудача вышла. Начнут допытываться – где младенец? Значит, буду делать в точности по модели Стаса, но в зеркальном отражении.

Ирина позвонила вечером, когда Александра возвращалась от родителей. Художница была бесконечно воодушевлена тем, что ей сообщила мать, тайком от мужа, отведя дочь на кухню и шепча на ухо. Самые грозные подозрения врачей, на которые косвенно указывали анализы, не подтвердились: можно наконец вздохнуть спокойно.