Владимир Романовский - Личное оружие

- Наша корпорация расширяет разработку технических новинок, нужны новые специалисты. Для работы по контракту. На два-три года, как захотите. В одном из научных центров корпорации. В Лос-Анджелесе, например. Мой шеф увидел вашу визитку, молодой доктор технических наук нам бы подошел, сказал он. И я стал звонить вам... Что вы об этом скажете? Я не тороплю... Дело терпит.

Саватеев оживился. Вот он, долгожданный выход. Заключить контракт, прихватить с собой Нинико, и исчезнуть.

- Интересное предложение, - скрывая радость, проговорил Саватеев.

- Вполне возможно, что и ваша подруга там устроиться...

- Она инженер по электронике, - поспешно уточнил Саватеев.

- Как? - он повернулся к внимательно слушавшей Донована Нинико.

- Стоит подумать, Женя.

- Поговорим об этом ещё раз в Буэнос-Айресе. А я пока возвращаюсь на свое место, - Донован поднялся и, покачиваясь и придерживаясь за спинки кресел, направился к ожидавшему его Самотокину.

Через несколько рядов от них Липинский возмущенно выговаривал Мареничеву:

- Где это видано, в самолете шампанское - за деньги. Полный беспредел. Я должен тратить командировочные баксы, партийные можно сказать деньги.

- Так в чем же дело? Вперед, расходуй.

- Не могу. Валера, дай взаймы.

- Держи, - Мареничев протянул ему зеленую банкноту. - А чтоб не загнуться с тоски, навести бы свою ослепительную блондинку. Заодно и я от тебя отдохну.

- Вот потому и прошу, для вдохновения. Кстати, у неё подруга не хуже, могу и тебе составить протеже.

- Премного благодарен, как-нибудь обойдусь. Это самолет, а не ресторан с крыльями.

Липинский заглянул к стюардессам, взял бутылку шампанского и направился к пустующему креслу впереди Быкова:

- Я не помешаю?

- Девочки, он не помешает? - Быков и вся его пестрая, щебечущая компания были явно навеселе.

- А с чем вы пришли? - спросила Эльза.

Липинский торжественно вытянул из пластикового пакета бутылку шампанского.

- Ладно, - одобрил Быков. - Сгодится для девочек. А мы займемся вот чем, - он достал из-под ног кейс и ловко извлек плоскую прозрачную флягжку с темно-янтарной жидкостью. - Это для мужчин. Все мое ношу с собой. - Он поставил кейс на место: - Девочки, почирикайте пока одни, я пересяду к гостю.

- Так вы же пристегнуты, Герман Михайлович, - рассмеялась Эльза.

- Как? Я все ещё пристегнут! Позор. Почему не доложили? - Быков удивленно посмотрел на массивную металлическую пряжку с ремнем, опоясывающую его богатырский живот. - Эльза, отстегни, - скомандовал он.

Эльза наклонилась, белокурые локоны рассыпались, и Липинский ощутил сладковатый аромат французских духов. Наконец Быков освободился из плена и тяжело опустился рядом с Липинским, в руках он бережно держал походную фляжку и ломтики лимона, завернутые в блестящую фольгу.

- Иногда требуется отдохнуть от женского общества. В больших дозах оно раздражает, особенно в самолете, - пояснил он, наполняя коньяком стаканы.

- А ведь мы не виделись с вами с той самой презентации, - сказал Липинский, осушив стакан.

- С какой именно. Я на них бываю довольно часто. Презентации, похмеляции...

- Граждане пассажиры, - раздалось из динамика, - мы летим над Атлантическим океаном. Высота десять тысяч восемьсот метров. За бортом минус 50 градусов. Приятного полета. Командир экипажа, пилот первого класса Королев.

- Спасибо Королев, выпьем-ка за океан, - Быков снова наполнил стаканы. - Как вспомнишь, что мы на такой высоте, а под нами такая глубина, так не по себе становится... Как тут остаться трезвым. А ваша партия против. Как можно быть трезвым в России? Нет, в вашу партию я никогда не вступлю. В ней нет никакого гуманизма. Абсолютно! - вдруг рассердился Быков. Пошел отсюда, из моего ансамбля! И не подходи больше! - он приблизил лицо к Липинскому, широко раскрытые, налитые кровью глаза сверкали бешенством.

Да ведь он перепил, мелькнуло у Липинского, он в стельку пьян.

Неожиданно Быков откинулся к спинке кресла, прикрыл глаза и захрапел.

С заднего сиденья к ним наклонилась Эльза и удивленно спросила Липинского:

- Что он шумел?

- Мы слегка не поняли друг друга, - Липинский кивнул на мирно сопящего Быкова: - Утомился, бедняга.

- Ничего, он слегка отдохнет, и через часок будет снова, как огурчик.

- Можно я с вами немного посижу, пока он спит?

- Конечно. Правда, девочки? Чем же вы нас развлечете?

Зинаида Васильевна устроилась у окна, место рядом занял Бригадир продолжить и укрепить знакомство.

- Сгоняем в колотушки? - предложил он.

- Что, что? - удивилась Зинаида Васильевна.

- Я имел в виду: сыграем в карты? У меня есть, - он извлек из кармана свежекрапленную колоду карт.

- О, я почти не умею.

- Я научу... - и Бригадир принялся объяснять правила игры в очко. Но никак не мог сосредоточиться: за картами партнерши маячил такой пышный бюст, вились такие мягкие локоны, что ему стало не до тузов. Потерявший всякую бдительность, расслабленный и опьяненный, он играл почти вслепую, и без конца проигрывал. Чтобы как-то собраться и взять себя в руки, он предложил:

- Зиночка, давайте на интерес, а то карта не идет.

- На интерес? Как это? - Зинаида Васильевна подняла на него свои внимательные прозрачно - серые глаза.

- До 20 партий. Если я пролакшу, в смысле проиграю, то покупаю вам в Аргентине какого-нибудь пса...

- Фу, Виталий, как вы говорите. Щеночка, вы это имели в виду? Я заметила, что вы относитесь к ним пренебрежительно. Напрасно. Это братья наши меньшие. Они ведь нас тоже считают собаками, только большими...

- Ладно, усек. Теперь буду уважать.

- Давайте сыграем на аргентинского мастифа.

- На кого? - удивился Бригадир.

- Мастиф - порода такая.

- Заметано, на мастифа.

- Но он безумно дорогой... У вас не хватит денег, - она сдержанно улыбнулась. Новый знакомый казался занятным: такой наивный, совершенно не разбирается в кинологии.

- Не дороже денег, - солидно возразил Бригадир. - А что в нем особенного?

- О, это необыкновенная порода. Их ещё зовут "белый ангел", преданность хозяину невероятная.

- Почему "белый ангел"? - удивился Бригадир.

- Они белые, крупные, молчаливые, совершенно не лают. Бросаются на врага и все. Пасть у них - ярко красная и огромная, - Зинаида Васильевна широко расставила ладони и согнула в виде клыков пальчики, показав размер пасти. - Их применяют для охоты на ягуаров. Их запрещено выводить на улицу без цепочки и намордника.

- Классный барбос, - удивленно похвалил Бригадир. - На такого можно и сыграть. А без намордника и цепи мы его никуда не поведем, клянусь, милая Зиночка.

Донован и Самотокин, уединившись в самом дальнем ряду, обсуждали проблемы технического и художественного перевода. Самотокин извлек из кейса бутылку водки, демонстративно завернутую в "Литературную газету", Донован занялся принесенными стюардессой пакетами.