Анатолий Ромов - Бесспорной версии нет

- Ну хорошо. Вы где встали?

- Я в голубой "Ниве". Стою у среднего подъезда.

- Спускаюсь.

Выйдя из подъезда, Прохоров сел рядом с Ивановым:

- Слушайте, товарищ оперативник, может, нам пора перейти на "ты"? Не против?

Иванов улыбнулся. Пожал протянутую руку:

- Не против. Давайте.

- Давай. И рассказывай, что случилось.

Иванов подробно изложил историю, случившуюся с Гарибовыми.

Выслушав, Прохоров посидел молча. Потер щеку:

- Д-да... Знаешь, мне кажется, с этим "племянником" стоит поработать.

- Может, я зря отложил разговор с Гарибовым? Что, если позвонить ему сейчас? И подъехать?

- Нет. Ты все сделал правильно. Одна ночь ничего не решит. Потерпим. У тебя все?

- В общем-то все.

Взявшись было за ручку дверцы, Прохоров откинулся на сиденье:

- Что-нибудь смущает?

- Смущает. Причем все то же: прогулка Садовникова и "кавказца".

Прохоров ничего не ответил. Этот эпизод - спокойная прогулка перед тем, как "кавказец" нанес Садовникову два смертельных удара, - был уже, казалось, исследован и обговорен со всех сторон. Садовников был не просто опытным инспектором ГАИ, он прошел еще и специальную подготовку, ибо работал на важной трассе. Человеку, который мог напасть на него хотя бы в теории, Садовников просто никогда не позволил бы выбрать удобный момент для нападения. И, естественно, никогда не стал бы с ним прогуливаться, спокойно беседуя. Но Садовников поступил именно так. Это явствовало из показаний двух свидетельниц, никак не связанных друг с другом и, наверняка, не заинтересованных в даче ложных показаний.

Значит, Садовников прогуливался с человеком, от которого он не ждал нападения. Таким человеком мог быть, во-первых, его родственник или знакомый, во-вторых, сослуживец. Но тщательная проверка показала: никто из родственников, знакомых или сослуживцев Садовникова, хотя бы отдаленно напоминающих "кавказца", не мог оказаться в то февральское утро на Ленинских горах. Кроме того, версия о сослуживцах, то есть работниках органов внутренних дел, рассматривалась лишь теоретически. Без всякого сомнения, Садовников был убит из-за служебного оружия, пистолета системы Макарова, похищенного убийцей. Но работнику МВД, и так имеющему доступ к служебному оружию, идти на это убийство было совершенно незачем. Что же касается знакомых, этот вариант отбрасывался не столько проверкой, сколько последними словами Садовникова, которые отчетливо слышали переносившие его в "скорую помощь" участники патрульно-милицейской группы. Умирая, Садовников сказал: "Черные усы... что-то от кавказца..." То есть попытался описать внешний вид убийцы. Но пытаться описывать внешний вид знакомого человека в такой ситуации в высшей степени нелогично. А вот незнакомого - совсем другое дело.

Вздохнув, Иванов сказал:

- Дорого бы я дал, чтобы понять: о чем они могли говорить.

- Ты имеешь в виду прогулку у обрыва?

- Да. Ведь инспектор ГАИ, такой, как Садовников, должен был чем-то заинтересоваться. Чтобы вот так ходить и слушать постороннего.

- Значит, чем-то заинтересовался. Если ходил и слушал.

- Понять бы, чем.

- Боюсь, этого никто уже не объяснит.

- Жаль.

- Жаль. Но мне кажется, сейчас лучше не теоретизировать. Тем более, вырисовывается что-то реальное. С твоим "племянником".

- Пожалуй. Ладно, Леня. Завтра, как только что-то выяснится, позвоню. Счастливо.

- Счастливо. И запомни: в следующий раз уже не отвертишься, а поднимешься ко мне. Понял?

- Понял.

Георгий Константинович Гарибов

Утром Иванов позвонил Байкову:

- Ну что? Никаких новостей?

- Пока нет, товарищ подполковник. Все тихо. Гарибов с утра вышел на работу. Звонить и не думает.

- Придется вам поехать к нему и поговорить. Ждать больше мы не можем. Скажете: по нашим данным, два дня назад у вас был человек, которым мы интересуемся. Мол, что вы можете о нем сообщить?

- А если начнет отнекиваться?

- Продолжайте разговаривать. И предупредите меня, я подъеду.

Вскоре позвонил уже Байков:

- Товарищ подполковник, Гарибов не выдержал. Позвонил сам.

- Сознался?

- Сказал, есть важный разговор. Выехал ко мне, скоро будет.

Когда Иванов вошел в кабинет Байкова в РУВД, Гарибов уже сидел там. Внешне это был человек скорее плотный, чем худой. На директоре был хорошо сшитый темно-серый костюм, темная рубашка, аккуратно повязанный галстук. Несмотря на наметившуюся лысину и резкие морщины, на вид Гарибову никак нельзя было дать даже пятидесяти. Темные глаза из-под густых бровей смотрели на Иванова уверенно и спокойно.

Байков вздохнул:

- Вот, Борис Эрнестович. Не получается что-то у нас с Георгием Константиновичем.

- Поясните, - подыграл Иванов, садясь на стул. - Что не получается?

- Да вот, не получается серьезного разговора.

- А в чем дело?

- Да вот спросил я Георгия Константиновича, что он может сказать по поводу интересующего нас молодого человека. Вы помните?

- Помню. - Иванов посмотрел на Гарибова. - Молодого человека в синем спортивном костюме? Который был в "Автосервисе" два дня назад?

- Точно. Так вот, Георгий Константинович упорно утверждает: это его родственник.

- Родственник?

- Да. Племянник. Представляете? Все бы ничего, одно настораживает: Георгий Константинович утверждает, что он ничего об этом своем племяннике не знает.

- Ничего не знает?

- Совершенно верно. Даже фамилии. Представляете?

- Это в самом деле так, Георгий Константинович? - спросил Иванов.

Гарибов, разглядывающий свои руки, чуть шевельнулся:

- Не понимаю только одного: почему это так удивляет? Бывают особые обстоятельства.

- Какие же?

- Он сын моей сестры. Но, так сказать, незарегистрированной сестры.

- Как понять "незарегистрированной"? - спросил Байков.

- Наше родство нигде не зафиксировано. Отец у нас один, но матери разные. Мы практически не общались. Фамилию сестра носит по матери. Какую, я понятия не имею. И вообще, я о них почти ничего не слышал. По-моему, не такие уж это удивительные обстоятельства.

Некоторое время все трое молчали.

- Интересно, - сказал Иванов. - Вы о них почти ничего не слышали. Как же вы узнали племянника?

- Я видел его еще маленьким. Сестра приезжала о ним, когда умер отец. Сейчас, когда он пришел, я его узнал.

- Понятно. И как его зовут?

- Олег.

- А по отчеству?

- Отчества я не знаю.

- Разве не как у вас? - спросил Иванов.

- Вряд ли. Если фамилия по матери, то отчество, наверное, тоже не по отцу.

- А фамилию не помните или никогда не слышали?

- Я ее никогда не знал. Мама, наверное, знала, я - нет.

- Простите, ваша мама жива?

- Умерла. Десять лет назад.

- Ясно, Георгий Константинович. Значит, он, то есть ваш племянник Олег, к вам пришел, и что?

- Пришел, поздоровался. Я его узнал. Сказал, что приехал специально ко мне.