Влада Ольховская - Оборотень на все руки

Скрипы и шорохи не затихали. Они ветерком пробегали сквозь стены, скрывались в тенях, наблюдали за ним…

«Люди такие звуки издавать не могут, – крутилось в голове. – Это что-то другое…»

Может, его сестрица уже развлекалась здесь с такими вот «игрушками»! И теперь дом полон призраков… Так не бывает – но эти звуки реальны! Их иначе не объяснишь…

Он медленно спустился на первый этаж. В доме было прохладно, однако пот ручьями стекал по груди и спине. Максиму постоянно казалось, что рядом с ним кто-то шевелится. Один раз движение было настолько явным, что он, отскакивая, чуть вазу не уронил. Лишь секундой позже парень понял, что испугался собственного отражения в зеркале.

Да, но его отражение звуков не издавало! А в гостиной кто-то ходит… По крайней мере, Максиму хотелось верить, что этот скрежет – звук шагов. Оставался вариант, что Еве тоже не спится и она решила спуститься сюда. Но почему тогда свет не включила?

Нужно было ее позвать. По всем параметрам нужно. Однако голос просто отказывался подчиняться ему.

Собрав всю силу воли, что еще оставалась в нем, Максим вошел в гостиную. Из-за отсутствия фонарей на улице внутри было темно. Рука сама по себе потянулась к выключателю; он ожидал почувствовать под пальцами пластик, а вместо этого коснулся чего-то жидкого и горячего.

Максим инстинктивно отдернул руку, поднес к лицу. На пальцах осталось что-то темное; из-за недостатка света определить точный цвет не представлялось возможным, но он четко понимал: это кровь. Свежая кровь…

– Ева… – он хотел крикнуть, но тело позволило ему лишь громкий шепот. – Ева, ты здесь?

Кроме него, в доме только она. Если это не его кровь, то… разве не очевидно?

Ответа не последовало. Проклятые манекены, расставленные повсюду, сбивали с толку. В темноте они казались настоящими, живыми людьми! Если бы среди них скрывался убийца, Максим бы просто не распознал его. Достаточно не двигаться – вот и вся маскировка!

Но движение все же было… Сначала в одним конце комнаты, потом – в другом… Парень подумал было, что ему мерещится, однако вскоре раздался скрип, за ним – поворот головы ближайшей фигуры. Днем там сидел манекен, а не человек, это точно!

Да и сейчас манекен сидит. И смотрит на него.

Получается, здесь были люди! Но с ними что-то случилось, Нина не просто издевалась над ними, она превратила их… в это!

Днем Максим посмеялся бы над подобной мыслью, особенно если бы ее высказал кто-то другой. Но у ночи свои правила. Здесь логика отступает на второй план, подавленная инстинктами и страхом.

Он начал медленно отступать назад, провожаемый неподвижными взглядами манекенов.

– Ева!

Получилось крикнуть. Каким чудом – он не знал. А какая разница? Ответа все равно не последовало!

Опыт должен был научить его не думать об этой девке и спасаться самому – ведь именно на этом он и попался! Если бы он не попытался вытащить ее из дома, может, и сумел бы выбраться… небольшой шанс оставался! А она даже не поблагодарила… Следовало усвоить урок и бросить ее здесь!

Но Максим просто не мог. Пожалуй, Нина от души посмеется над этим!

Он не знал, где именно ее спальня, решил просто проверять все комнаты наугад. Но это оказалось лишним: поднявшись на второй этаж, он сразу заметил свет, льющийся из открытой двери.

– Ева, скорее сюда! Нужно убираться из дома, тут… Тут привидения!

Она не ответила, не выглянула даже. А он слышал новые шорохи внизу… могут ли эти куклы гнаться за ним?! Проверять парню не хотелось, он поспешил забрать Еву и без сомнений вошел в комнату.

Дверь захлопнулась за его спиной сама собой и раньше, чем он успел осознать, что это не спальня. Это вообще непонятно что! Он оказался в многоугольном помещении, каждую грань которого формировали… зеркала! Стен как таковых не было вообще, только зеркальная поверхность с непонятными рисунками. Наверху не наблюдалось лампочек, потолок светился ровным белым светом.

Максим повсюду видел свое отражение, преломленное и повторенное сотни раз. Как будто он вдруг оказался в толпе, причем немой, пялящейся на него! Это не вызывало настоящего страха, но несколько нервировало.

– Что за шутки? – неуверенно произнес он. – Нина… это ты? Прекрати! Ева!

Что-то щелкнуло у него за спиной, заставив парня отпрыгнуть на середину комнаты. Движение оказалось очень своевременным: зеркала начали двигаться по кругу. Сначала медленно, а потом все быстрее, но при этом настолько быстро, чтобы его отражение слилось в единое пятно. Нет, он все еще видел себя, просто не слишком четко. А рисунки на поверхности зеркал при движении обрели новый смысл: прямо рядом с ним, отраженным в этих стенах, двигались непонятные извивающиеся твари…

Свет стал ярче, он почти слепил, отзываясь болью в глазах. Да еще и звук добавился! Странный, гудящий, поглощающий все пространство вокруг него. Этот звук, усиленный светом, нервировал, заставлял постоянно оборачиваться в надежде хоть на чем-то сфокусировать взгляд. Но нет, люди вокруг него метались, поглощаемые чудовищами…

Постепенно Максим начинал терять связь с реальностью. Голова кружилась так, что он не понимал толком, в какую сторону смотрит. Где-то рядом была дверь, но где она теперь? Где верх, где низ? Кто эти люди, кружащие рядом с ним? Кто он вообще сам?!

Он понимал, что находится в безопасной обстановке, но в какой – вспомнить не мог. Его память просто захлебывалась в звуке, в свете, в движении. Мозг не успевал фиксировать и распознавать. Головная боль нарастала, дополняясь тошнотой. Он видел капли крови, расползающиеся на полу перед ним. Далекая, еще работающая часть его разума подсказала, что кровь струится у него из носа. С телом происходит что-то странное.

И это «что-то» убивает его!

– Хватит! – в отчаянии крикнул он. – Не надо, пожалуйста! Нина, я все понял! Не надо этого! Прекрати!

Никакой реакции не последовало, бешеная гонка зеркал продолжалась. Максиму казалось, что на него начинает давить потолок, опускаясь все ниже и ниже! Хотелось сорваться на постоянный, непрекращающийся крик, чтобы хоть чем-то заглушить этот звук. А еще – кидаться на тех призраков, что окружают его, двигаются так близко, смотрят прямо на него! Какое они имеют право?!

Он понимал, что поддается чему-то. Но остановиться уже не мог, потому что не осознавал, что с ним творится. Максим уже готов был сдаться, кинуться вперед, если надо – разбиться насмерть, лишь бы не терпеть это, когда инстинкт самосохранения предпринял последнюю отчаянную попытку спастись. В памяти вдруг четко зазвучал голос Евы – вспомнился их разговор этим вечером.

– Она хочет видеть твой страх. Боль. Не показывай. Не дай ей тронуть твою душу.