Эдуард Ростовцев - Человек из тоннеля

- Где вы виделись с ним?

- Дома. Он пришел около девяти часов вечера, переночевал в своей комнате, а утром сложил в чемодан вещи и ушел.

- С чемоданом ушел?

- Да.

- Куда направился, не знаете?

- Сказал, что подастся в Приморск, где намерен обосноваться. Но перед тем заедет в какой-то город, чтобы оформить какой-то документ. В подробности не вдавался, а я не сочла удобным расспрашивать.

- Поссорились?

- Мы поссорились давно.

- Но какой-то разговор был?

Она опустила голову, и волосы черным крылом прикрыли ее лоб, глаза.

- Нам уже давно не о чем было говорить. Что нового могут сказать друг другу люди, прожившие в браке двенадцать лет!

- Но что-то все-таки было сказано?

- Ничего из того, что могло бы заинтересовать милицию.

- Ваша размолвка не связана с фиктивной заявкой на кровельное железо? - спросил Годун.

- Последний год мы часто ссорились, а в конце апреля разошлись окончательно. История с заявкой была уже после этого.

- Из-за чего вы разошлись? - полюбопытствовал Валентин.

- Это важно?

- Да.

- Полтора года назад я перевелась из института, где долгое время работала, в главк. Михаил не одобрил мое решение. Но пока я работала в плановом отделе, он еще кое-как мирился с этим. А вот когда мне предложили возглавить отдел материалов, он, как говорится, встал на дыбы.

- Почему?

- Считал, что не справлюсь, зашьюсь. Но я поступила так, как сочла нужным. С тех пор мы перестали понимать друг друга.

- Только из-за этого перестали понимать?

- Была еще одна причина, о которой мне не хотелось бы говорить.

- И все-таки?

- Он ревновал меня к моему первому мужу - Редченко.

- Вы были замужем за Редченко? - удивился Валентин.

- Я развелась с ним давно, прожив с Геннадием меньше года, о чем не люблю вспоминать. - Алина Матвеевна поморщилась, как бы подчеркивая, что воспоминание и в самом деле неприятно ей. - Тем не менее сохраняю с ним нормальные служебные отношения, ведь мы - коллеги. Год назад, когда меня назначили начальником отдела, Геннадий оказался в моем подчинении. Так получилось. Но, поверьте, это ничего не изменило.

- Так-таки и ничего? - снова вмешался Годун.

- Представьте себе, товарищ капитан! - Алина Матвеевна недобро посмотрела на него. - Ведь даже, если я, как вы считаете, ворую вместе с ним, то это опять-таки связано только с работой.

- Я не считаю, что вы воруете, - спокойно возразил Годун. - Но подозреваю, что Редченко берет взятки и делится с вами.

- Что в лоб, что по лбу, все равно - тюрьма! - нервно рассмеялась она.

- Ну, это будет видно: тюрьма или что-то другое. Вы - умная женщина, Алина Матвеевна, и должны понять, что у нас есть основания задавать вам неприятные вопросы.

- И в ваших интересах не уходить от них, - подхватил Валентин.

- Чистосердечное признание будет принято во внимание? - невесело усмехнулась она.

И вдруг вскочила, подбежала к канцелярскому шкафу, распахнула дверцы, стала сгребать с полок какие-то коробочки, комплекты фломастеров, сувенирные фигурки. Все это взяла в охапку, бросила на стол.

- Вот: духи, конфеты, сувениры, есть еще бутылка марочного вина, все это взятки! Как их всовывают в шкаф посетители, не знаю, я не в состоянии уследить за каждым. Но в конце недели все это выкладываю на стол и раздаю сотрудникам. Себе оставляю коробку-другую конфет, да и то не всегда. Можете спросить кого угодно! Понимаю: не оправдание, и я готова отвечать.

- На вашем месте я бы не бравировал этим, - сказал Годун. - Но это не ответ на мой вопрос. Какую сумму вы получили от Липницкого за наряд на железо под фиктивную заявку?

- Деньгами я не беру ни за наряды, ни за другое! - вспылила она.

- Не будем осложнять этот и без того нелегкий разговор, рассудительно заметил Годун. - Но поскольку мы уже затронули эту тему, разрешите полюбопытствовать, кто подарил вам, коли деньгами вы не берете, дачу в Боярке, "Жигули", норковую шубу и, скажем, кольцо с бриллиантами, которое у вас на руке? О менее ценных вещах не будем уже упоминать.

- Мы беседовали на эту тему четыре месяца назад!

- Верно, беседовали, - согласился Годун. - Но я не помню всех деталей.

- Что ж, извольте. Дачу мы с мужем приобрели, продав принадлежащий ему дом в Приморске. Машину купили на сбережения - все пять лет, что Нагорный учился в институте, он подрабатывал слесарничанием на станции автотехобслуживания и таким образом собрал значительную сумму. Правда, часть денег дал мой отец, но не так уж много - что-то около тысячи. Можете проверить!

- Проверяли, все верно. Но скажите, если это не семейный секрет, почему и дача, и машина оформлены на ваше имя? Деньги-то были Нагорного.

- Так получилось, - впервые отвела глаза Алина Матвеевна. - Сейчас уже не помню, почему.

- Кто оформлял покупку дачи, машины?

- Мой отец. Там были какие-то сложности, а отец - человек со связями.

- Нагорный не возражал против такого оформления?

- Нет.

- А вчера и сегодня не заходил разговор о даче, машине? Нагорный, насколько я понимаю, уходил от вас насовсем.

- О даче разговора не было. Что касается машины, то я предложила Нагорному взять ее, но вмешался отец...

Алина Матвеевна осеклась, опустила голову.

- Нагорный не спорил?

- Нет, хотя отец был не прав.

- В прошлый раз вы говорили, что норковую шубу вам подарил отец. Когда это произошло?

- Полтора года назад. Он как раз уходил на пенсию.

- Странно.

- В чем вы усматриваете странность? У отца были сбережения, а я - его единственная дочь!

- И все-таки в подобных случаях принято делать подарки тем, кто уходит на пенсию, а не наоборот. Не являлся ли этот довольно щедрый дар своего рода компенсацией вам за согласие оставить относительно спокойную работу научного сотрудника и взвалить на себя нелегкий груз руководителя отдела материалов?

- Это ваши домыслы! - снова вскинула голову Алина.

- Когда не получаешь вразумительного ответа, поневоле домысливаешь его.

- Ну что ж, если угодно: мне осточертела наука или науке осточертела я, это как посмотреть, и нам пришлось расстаться. Вы удовлетворены?

- Почти. Но почему отдел материалов?

- Мне предложили - и я согласилась. Как та девица, которая мечтала выйти замуж за космонавта, а в загс пошла с бухгалтером. На вещи надо смотреть реально.

- В том числе и на норковую шубу?

Алина Матвеевна не ответила.

- Ну хорошо, - примирительно сказал Годун. - Будем считать этот вопрос исчерпанным. Остается кольцо с десятикаратовым, если не ошибаюсь, бриллиантом. Помнится, когда мы беседовали в июне, на вас не было этого кольца.

Губы Алины Матвеевны дернулись в усмешке, что не укрылось от Валентина.

- Я сняла его тогда, чтобы не вводить вас в заблуждение. Ведь в вашем понимании драгоценности носят только преступницы.