Лесли Чартерис - Убийство на голубой яхте

— Ниоткуда, — спокойно признался «Святой». — Я знаю ровно столько, сколько ты мне рассказал.

Детектив внимательно посмотрел на него.

— Я не верю ни одному твоему слову.

— Ты несправедлив ко мне, Клод. Неужели ты считаешь меня лжецом?

— Мы знакомы уже двадцать лет, — раздраженно ответил Тил. — И позволь, Симон, я кое-что тебе скажу. Если ты вернулся, чтобы снова вмешиваться не в свои дела и, как ты выражаешься, собственноручно вершить справедливость… Если с Кларроном что-нибудь случится, я сразу буду знать, что…

— Кларрон?

— Или Смит, Джонс, Том, Дик или Харри! — воскликнул Тил, понимая, что сказал лишнее.

Симон закурил.

— Кларрон, — повторил он. — А где он сейчас живет?

— И я должен поверить, что тебе это неизвестно?

— Господин инспектор опять за свое, — укоризненно сказал «Святой». — Кто-нибудь более чувствительный давно бы обиделся, что ему приписывают обман.

Тил сделал еще одно отчаянное усилие, пытаясь успокоиться и взять себя в руки, но это ему не удалось.

— Я предупреждаю, — начал он, с трудом контролируя свой голос, — что если поймаю тебя в окрестностях Майденхеда…

— Майденхеда? — задумчиво повторил «Святой». — Очаровательная местность. Я столько лет мечтал ее посетить. А несколько дней назад кто-то сказал мне, что мой старый приятель содержит рядом с Темзой шикарный ресторан. Туда я прежде всего и собираюсь направиться. Отсюда я могу поехать прямо к нему, минуя центр Лондона.

— Если ты это сделаешь, — зарычал Тил, — я…

Его голос перешел в неразборчивое бормотание, когда «Святой» насмешливо приподнял брови.

— Что ты можешь сделать, Клод? Это свободная страна, не так ли. И Майденхед не закрытый район. Сотни туристов посещают его, и никто их не арестовывает. Я совершено не понимаю, почему ты на меня так разозлился… А также не понимаю, почему ты меня тут задерживаешь, если я вызываю у тебя такую неприязнь. Мне уже можно забрать свои вещи с таможенного контроля и смыться? — «Святой» неторопливо поднялся с края стола, на который присел. — Но, если ты все-таки хочешь обвинить меня в каком-нибудь преступлении, то советую не терять зря времени. В противном случае ты снова станешь посмешищем для своих земляков. Меня можно будет найти «У Скиндлея».

— Не сердись, что я так крепко обнимаю, — сказал Джулио Трапани, выпуская Симона из медвежьих объятий, — но я ужасно рад вновь видеть тебя.

— Я тоже, — ответил «Святой». — Я даже не удивился, если бы ты меня расцеловал, это был бы великолепный контраст со встречей, какую мне приготовил в аэропорту Скотланд-Ярд.

Он уселся возле бара, а Трапани встал за стойку, отодвинув бармена в сторону.

— Я сам тебя обслужу, — взволнованно заявил он. — Что желаешь?

— В эту пору дня — кружечку бочкового пива, настоящего британского. Я мечтал о нем весь полет. Возможно, я себе внушил, но по-моему, это лучшее пиво в мире, у него бесподобный вкус.

— Уже не такое, как довоенное, — с сожалением сказал Трапани, ставя перед Симоном кружку, — но лучшее, какое можно достать.

— Со временем все меняется, — с ноткой грусти подтвердил «Святой». Он пил не спеша и с удовольствием. Пиво было отличное, с неповторимым ароматом.

— Я вижу, у тебя тоже большие перемены, — заметил он после небольшого молчания. — Этот ресторан значительно лучше, чем в Харли.

— «У Скиндлея» — это и отель, и ресторан, — с гордостью объяснил Трапани.

— А в хорошем отеле и должен быть хороший ресторан.

— Вот я и стараюсь.

Симон кивнул головой и посмотрел по сторонам. Туристский сезон только начинался, но это был один из тех теплых, солнечных дней с неправдоподобным, почти целительным воздухом, которым иногда балует капризный британский климат, чтобы тут же укрыть это великолепие пеленой дождя, холода или тумана. По лениво текущей Темзе мелькали узкие весельные лодки и неторопливо двигались широкие плоскодонные баржи, оглашая окрестности музыкой из транзисторных приемников и патефонов. На веслах сидели полуголые парни в компании девушек в купальных костюмах и цветных шортах.

Девушки лежали, вытянувшись на разноцветных подушках, — это наводило на мысли о Ниле и Клеопатре. «Все точно так же, как и много лет назад, когда я был здесь в последний раз, — подумал про себя «Святой», — ну что ж, есть вещи, способные пережить любые катаклизмы».

Со стороны реки шла девушка в шортах. У нее были темные распущенные волосы и лицо задумчивой колдуньи. «Святой» неохотно отвел от нее взгляд.

— А ты как поживаешь? — спросил Трапани. — Как твои дела? Надеюсь, нет никаких проблем?

— Пожалуй, нет.

— И ты приехал сюда отдохнуть. Я так рад, что, услышав обо мне, ты решил заглянуть к своему другу. Что я еще могу для тебя сделать, старина?

Симон отставил кружку и задумчиво посмотрел на него.

— Ну, раз ты сам начал, то скажи мне, Джулио, не слышал ли ты случайно о неком Кларроне, проживающем в этой округе?

— Конечно, Реджинальд Кларрон. Его дом стоит на берегу, недалеко отсюда. Я с ним незнаком, но слышал разное.

Трапани быстро оглядел зал. Это могла быть просто профессиональная осторожность владельца отеля, но Симон обратил на это внимание. Посетителей в зале было немного. Девушка с восхитительными ногами как раз вошла и заказала мартини, двое молодых людей в спортивных костюмах; худощавый пожилой мужчина с озабоченным лицом коммивояжера, а в углу потягивала рюмочку портвейна рослая женщина средних лет, одетая в черное платье с длинными рукавами, с копной рыжих волос под плоской шляпкой, украшенной искусственными овощами. Симон подумал, что она выглядит как прототип комической экономки из водевиля.

— Что он за человек? — спросил Симон.

— Выглядит почтенным джентльменом. Будто бы очень красив, но редко выходит из дому. У него жена инвалид. Несколько месяцев назад с ней произошел несчастный случай. Но если ты их знаешь, то наверняка слышал об этом.

— А как это произошло? — Симон ловко уклонился от ответа.

— Они вместе отправились на охоту. Он снял свое ружье и положил на землю, чтобы помочь жене перейти через какое-то препятствие, и тут ружье выстрелило и ранило ее. Жизнь ей спасли, но позвоночник остался навсегда парализованным. Конечно, он не забывает об этом и постоянно находится при ней. — Трапани понизил голос, и его взгляд снова скользнул в сторону. Он наклонился и прошептал: — Та женщина, в углу, — их экономка.

У женщины, видимо, был необыкновенно чуткий слух — впрочем, нетрудно было догадаться о значении брошенных украдкой взглядов и приглушенных голосов, — поэтому она ясно дала понять, что услышала последнюю фразу.

— Действительно, я их экономка, — громко произнесла она с провинциальным акцентом. — И сколько живу, у меня еще никогда не было таких благородных хозяев. А любят они друг друга так, словно у них медовый месяц. Она терпеливая, прощающая, а он, бедняжка, мучается угрызениями совести. Пусть только попробовал бы кто-нибудь сказать о моем хозяине плохое слово, уж я бы ему показала!