Валерий Макеев - Тайный монах

Подсознание снова оказалось на высоте. Молодец оно у меня, вовремя передало эстафету управления моим грешным телом сознанию. Я вдруг понял, что уже давно покинул авто (как я им управлял, как доехал?), и стою в местной кофейне перед брюнеткой с очаровательной улыбкой, словно специально предназначенной мне.

— Какому чаю отдаете предпочтение?

Чудо, оказывается, умеет очаровательно говорить. Кажется, что глаза смеются только мне. По привычке я обвел взглядом помещение.

— Ну, так что вам? Есть «Гордость Цейлона», «Загадка фараона»…

— Зеленый, — этим словом я нарушил таинственную грань меж сознанием и подсознанием. Полная погруженность в себя утратила свой абсолют.

— Пожалуйста, мне тоже зеленый, — откуда-то из-за осиной талии официантки нарисовался Учитель.

Девушка поплыла лебедем за нашим чаем, а Учитель уселся напротив и был само внимание. Мою углубленность прорвало окончательно…

— Что делать? Что делать, когда член еще стоит, а сердцу подавай Любовь? Ох, молодежь, молодежь! — казалось, Семенович, как и при первых наших встречах, издевается надо мной.

Но это только показалось. Семенович, убедившись, что чай уже прочно заварился, исправно налил его через ситечко в чашки. Затем, с нескрываемым уважением к напитку, отхлебнул раз, замер, прислушиваясь к собственным впечатлениям, и причмокнул, приговаривая:

— Вкуснятина. Что хорошо, то хорошо! Как тебе? Угадал, угадал с пропорциями. Когда становится ясно, что доброе является добром, непременно появляется зло… Это сказал выдающийся китайский философ Лао Цзы, сынок. Что делать, что делать…

Я наслаждался чаем. Люблю когда он уже не горячий, но еще не теплый. Диалог, как всегда, был наподобие монолога.

— То, что в этот мир пришел ты, да еще с миссией нести Добро, увидели не только мы, но и злые силы. Именно они и пытаются навредить тебе со всех сторон. В том числе и в семье, родне. Душой твоего приятеля Наума руководят именно злые силы. Вот они и вредят тебе через его связь с твоей женой.

Я допивал свой чай и молчал.

— Расчет прост — вызвать в тебе ревность, отрицательные эмоции, подчинить тебя. Это нужно им, но не тебе.

«Если бы нас сейчас слышали нормальные люди, то они, вероятно, уже вызвали бы» скорую «для душевнобольных.

— Но теперь ты наш человек, поэтому должен понимать, о чем идет речь. Подобные вызовы злые силы бросают ежедневно. Хотя этот вызов особенный. И визави у тебя особое. И это хорошо — теперь мы видим реальную фигуру твоего прямого противника. Вспомним банальное «на войне, как на войне».

— А какое у нас соотношение сил? — верить в такое, или не верить — как-то меня не беспокоило. Хотелось информации.

— Вообще, примерно равное. Но крупная победа над злыми силами два тысячелетия назад дает нам некоторое преимущество.

— Моральное?

— Наверное… Однако дремать не приходится. А что делать? Только взгляни на календарь. Сегодня день прощения! Понимаешь?

Я уже хотел было пошутить по этому поводу. Типа: «Конечно! Дурак не поймет, а я на лету!». Но меня вовремя остановило страстно душевное выражение его лица. Сомнение охватило мою душу. А может ли он как следует оценить тонкий привкус моей шутки именно сейчас? А в сомнениях ничто не рождается, кроме новых сомнений… Я снова промолчал. Скоро отвыкну не то чтобы спорить и шутить, а, вообще перейду на язык карасей.

— Наши противники только и ждут от нас гнева и разрыва с нашими близкими. Не подарим им этого!

Семенович был в ударе и требовал, чтобы я разделял его чувства. В голове у меня все шло кругом, но кое-что я еще постигал. Главное, мне не хотелось обижать ни Семеновича, ни Владика, ни Люську. В конце концов, Семенович не требовал от меня симпатий к Науму.

— Я скажу больше! Определенную и ответственную миссию мы возлагаем именно на тебя, чтобы увеличить наше преимущество в этой борьбе.

«Это он что — про меня?»

— Наша сила в том числе в прощении и в смирении.

«Неужели?»

— Человек грешен по своей природе, а мы, воины Добра, должны бороться за души всех людей.

«Семеновича заклинило. Все точно, не буду спорить и шутки забуду».

— Смотри на все земные события с иного измерения. Увидишь, легче будет принимать решения.

Значит — прощение. Я отставил пустую чашку, но какое-то странное тепло было еще долго со мной. А что тут удивительного? Учитель появляется лишь тогда, когда ученик того достоин!

Магия и день прощения… Когда становится ясно, что появляется добро, непременно появляется и зло… Числа Пи, Фибочиани и управляемое сновидение… Как это совместить? Или это все всегда было единым целым? Единым целым на нашем земном шарике… А о чем там в Альпах говорил Серж? Спасать «шарик»? От чего? Или от кого? От людей? А что такое «люди»? Как создался этот мир? И, наконец, что такое, этот мир, о котором мы говорим? Какой мир более настоящий — тот, что частично посещаем в сновидениях (и находим там решения вопросов, на которые не можем найти ответы здесь), или то, что отражают в наших помыслах сигналы антенн наших глаз?

— Не хотите еще зеленого чаю?

Удивительно, но на эти несколько минут я «отключился» не только от разговора с Семеновичем, а и от прямого контакта с окружающим миром. И благодаря этой улыбающейся девушке с «осиной талией» я с удивлением возвращался к «окружающим реалиям».

— Да, попросим и зеленый чай, и на этот раз сушеные «райские яблоки»! — Семенович, поняв мое смущение пришел на помощь.

Опять эта очаровательная улыбка, и я уже смог выйти «на голос», обращаясь к Семеновичу (впрочем, сомнения, что Семенович и «без голоса» следил за моими размышлениями — не было):

— Удивительный мир. И откуда это все?..

— Сначала было слово. И слово было Бог, — кроме Семеновича никого рядом не было, но он ли это мне сказал?

— Неужели нет иного пути… Только вера. А как же наука? Как быть с миллионами ученых, изучающих различные аспекты нашего «шарика»?

— Сейчас уже нет смысла углубляться, кто разъединил этих родных сестер — науку и религию. Но это временно. Наука создается людьми для познания и себя, и шарика…

— А если шарик создал Бог…

— Если?.. Мы лишь изучаем все то, что создано Высшими силами…

— То есть, от нас ничего не зависит в этом мире?

— Ни в коем случае! Всегда есть право выбора пути. И каждый сам выбирает свой путь.

— А если путь ошибочный?

— Каждый имеет право на ошибку. Но каждый имеет право и на осознание своей ошибки, и на возвращение на выбранный жизненный путь…

Семенович и далее что-то доверчиво мне говорил-шептал. А может, и не было ничего доверительного, может он просто способствовал введению меня в нежный транс, когда ты словно здесь — рядом, но мыслями — в безграничном теплом крае. При этом тебе гарантируется возвращение в любой момент. И мысли-размышления шептали-грезили о чем-то своем, сокровенном. Что-то нужно было менять. Возможно, изменяться самому. Нет! Нет! Нет! Только не работать над собой! Наработался! Разбираться в себе? Это с какой точки зрения? Где она — эта точка отсчета? У Семеновича, у Люськи, или где-то далеко во Вселенной, а может бесконечно близко — во мне самом.