Роберт Пайк - Жертва. Путь к пыльной смерти. Дверь между…

— Обычно при ранениях горла живут по нескольку часов. Истекают кровью, а это продолжается долго.

— Что еще?

— Ничего интересного. Анемия, вялость кишечника. Вот, пожалуй, и все. После своего помощника я самым тщательным образом все осмотрел. Ну, мне пора идти. До свидания, доктор.

Праути ушел.

— Я никогда не говорил Карен о тромбозе, — вздохнул доктор Макклур. — Это только встревожило бы ее, а болезнь была в слабой форме. При ее образе жизни — никаких волнений, никакого напряжения, окруженная заботами — она могла бы прожить много лет.

— Она показалась мне тогда ипохондриком.

— Идеальный пациент. Никогда не обращалась к другому врачу, — сказал доктор. — Точно следовала моим предписаниям до мелочей. Вероятно, считала, что ей есть для чего жить. — В его словах звучала горечь.

— Мечтала о «современном браке», отдельной квартире. Интересно, каким образом собиралась она сохранить свой обман с Эстер?

— Современный брак. Отдельные квартиры, отдельные карьеры, хотела оставить свою фамилию и т. д. Я тогда расценивал это как каприз, а теперь вижу, почему она этого хотела. Это дало бы ей возможность продолжить обман.

Вдруг доктор взорвался.

— Черт возьми, до какой степени женщина может одурачить мужчину!

«Или мужчина женщину», — подумала Ева и спокойно сказала:

— Я думаю, Дик, тебе пора идти. Сегодня мне больше не угрожает никакая опасность, ведь так, инспектор?

Инспектор взял ордер на арест и разорвал его пополам.

— Извините, пожалуйста, — сказал он, но в его словах звучала скорее злость, чем раскаяние.

— Тогда я, пожалуй… — с трудом проговорил доктор Скотт, — я, пожалуй, пойду, Ева… Я позвоню тебе вечером.

— Хорошо, — согласилась Ева и, когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, отвернулась. Он выпрямился, глуповато улыбнулся и вышел, не сказав больше ни слова.

— Вы все тоже можете идти, — сказал инспектор. — Или нет, подождите минутку. Мисс Макклур, вы случайно не видели в понедельник вторую половинку ножниц?

— Нет, инспектор.

Ева едва слышала его слова. Перстень с двухкратным бриллиантом жег безымянный палец ее левой руки.

— А вы, мистер Ринг?

— Я тоже Не видел.

— Случайно не было ли ее в одном из твоих карманов в понедельник, когда я отпустил тебя? — сердито спросил инспектор. — Это мне урок, никогда…

Он так и не закончил фразу.

— Пошли, Ева, — с улыбкой произнес Терри, взяв ее под руку. — Чего доброго, если мы быстренько не уберемся, этот старый полосатик предъявит вам обвинение в том, что вы содрали с него шкуру.

— Есть хочу, — кричал Терри Ринг, стоя на краю тротуара около здания полицейского управления. Он был в самом веселом настроении. — Пошли. Я вас всех отвезу сейчас к Фангу. Здесь есть один китаеза, который отлично готовит яичный рулет.

— Куда угодно.

Ева с наслаждением глубоко вдыхала воздух, как будто только сейчас поняла, каким приятным может быть свежий воздух, даже в Нью-Йорке.

— А как вы, док?

— Терпеть не могу это блюдо, — рассеянно ответил доктор Макклур.

— Тогда пойдемте куда-нибудь еще…

— Нет. — Доктор поцеловал Еву. — Иди, милая, И забудь обо всем. Хорошо?

— Хорошо, — ответила Ева, но знала, что не забудет, и была уверена, что и он это знает. — Пойдем с нами, папа. Мы…

— Нет. Я лучше пройдусь. Мне это необходимо.

Помолчав немного, он добавил:

— Всегда зови меня так, и только так, Ева.

Доктор быстро ушел. Они молча смотрели, как его огромная фигура удалялась в сторону полицейской академии, расположенной в следующем квартале.

— Отличный парень, — сказал Терри. — А как вы, мистер Квин? Может быть, вам тоже нужно куда-нибудь пойти? По-моему, вы очень устали.

— Я голоден, — отозвался Эллери.

На лице Терри отразилось разочарование. Потом он крикнул:

— Эй, такси!

И Ева вдруг заметила, что улыбается.

По дороге в Чайнатаун Терри непривычно болтал. Когда они приехали, он вручил шоферу долларовую бумажку, сказав при этом: «Сдачи не надо», — и повел их за собой через узенькую Полл-стрит к входу в ресторан, который размещался в довольно сомнительном на вид подвале.

— Не обращайте внимания на внешний вид этой хаты. Кухня не хуже Маккоя. Все китаезы здесь питаются. Хелло, Фанг!

Скуластый китаец улыбнулся и повел их в главный зал ресторана, который был пуст, если не считать трех китайцев в черных шляпах. Они пили рисовую водку из пивных бутылок.

— Хватит тебе раскланиваться, Фанг. Я займу свой столик, от которого тараканы держатся подальше.

Он повел их в угол и галантно подвинул стул Еве.

— Насчет тараканов это просто шутка, — сказал он, на что она снова улыбнулась. — Стены здесь ядовито-зеленого цвета и довольно-таки грязные, но кухня безупречна. Хотите посмотреть?

— Нет, благодарю.

— Вот такие-то дела. А у вас около рта ямочки, когда вы улыбаетесь. Вам надо почаще их показывать. Эй, Квин! Веселее! У вас все еще в глазах ядовитые лучуанские змеи?

— А ну вас, — проворчал Эллери. — Удивляюсь, как и что можно есть в подобном заведении?

— Положитесь на дядюшку Оскара, так, кажется, говорится? Вей!

К ним подлетел маленький китайчонок в фартуке и без галстука.

— Много-много ван-тан. Яичный рулет три порции. Чоп-суй с креветками. Чоу-мейн по-кантонски. Побольше риса. Вино. Чай. Да поворачивайся побыстрее.

— Кажется, этого будет слишком много, — сказала Ева. — Для меня, пожалуйста, только чоу-мейн и чай.

— Вы будете есть то, что я вам дам. — Терри небрежно бросил через плечо свою шляпу, и каким-то чудом она оказалась точно на крючке вешалки.

— Если вам жарко, Квин, снимите пиджак. Фанг возражать не будет.

— Но, может быть, мисс Макклур будет против.

— О, нет.

— Ну, скажите, что вам теперь хорошо, красавица! Как самочувствие? Лучше?

— Вы мне самой прямо-таки не даете возможности что-нибудь почувствовать, — сказала Ева. — Терри, где моя мама?

Терри отвернулся. В вертящихся дверях показался Вей, подобно Атланту, несущий на голове огромный поднос.

— Я не знаю…

— Но вы сказали…

— Знаю, что сказал.

Он снова повернулся к ней, взял за руку и рассеянно стал перебирать ее пальчики.

— Это было нечто вроде пускания пыли в глаза. Должен же я был что-нибудь сказать, детка? Я думал, может быть, он клюнет на это. Так, небольшой обман!

— Значит, вы не знали! — воскликнула Ева. — Никто ничего не знает.

— Спокойно, Ева. Не думайте об этом. Помните, что вам сказал ваш папа. И он прав. Забудьте обо всем. Все утрясется.

Вей поставил перед ними большую супницу и со словами «ван-тан» снова ушел. Это был китайский бульон с клецками и толстыми кусками свинины, плавающими, подобно льдинам в ледоход. Запах был очень аппетитный.