Роберт Пайк - Жертва. Путь к пыльной смерти. Дверь между…

— Почему? Это прекрасный костюм и…

— А что будет, если нас на таможне обыщут и найдут чемодан с мокрой насквозь одеждой?

— Пожалуй, ты прав, — сказал Тараккиа и вылез из машины. Когда минуты две-три спустя он вернулся, Джейкобсон уже сидел на заднем сиденье.

— Ты хочешь, чтобы я сел за руль? — спросил Тараккиа.

— Да, ведь нужно спешить, а я не гонщик Никола Тараккиа. — Подождав, пока Тараккиа включил мотор, он продолжал:

— Вообще-то в Коль де Тенде у нас не должно быть никаких осложнений ни с таможней, ни с полицией. Сообщение поступит только через несколько часов. Возможно, что они еще не хватились Мери. А кроме того, у них нет ни малейшего представления о нашем маршруте. И у них нет оснований оповещать пограничную полицию. Но неприятности могут начаться, когда мы доберемся до швейцарской границы.

— А именно?

— Все дело во времени. Два часа — в Кунсо. Там мы сменим машину, то есть оставим «эстон-мартин» и пересядем в «пежо». Прихватим еще немного вещей для себя, возьмем другие паспорта и документы, потом вызовем Эриту и нашего друга фотографа. За час Эрита превратит Мери в блондинку, а наш друг очень быстро приготовит для нее миленький лоснящийся британский паспорт. Затем мы отправимся в Швейцарию. Если к тому времени о нас уже заявят, то мальчики из пограничной полиции будут начеку. По крайней мере настолько, насколько эти кретины вообще способны проявлять бдительность среди ночи. Но они-то будут высматривать одного мужчину и брюнетку в автомобиле «эстон-мартин», а не двух мужчин с блондинкой в «пежо» — конечно, если не предположить, что наши друзья в Виньоле догадались, что к чему. Но я в этом сильно сомневаюсь. А пограничники ни в чем не заподозрят двух мужчин и блондинку в машине «пежо» и с совершенно другими именами в паспортах.

Теперь Тараккиа вел машину на предельной скорости, и, чтобы быть услышанным, Джейкобсону приходилось чуть ли не кричать. «Эстон-мартин» — великолепная и отнюдь не тихоходная машина. А владельцы «феррари», как известно, определяли «эстон-мартин» как самый скоростной автомобиль в Европе.

Тараккиа прокричал в ответ:

— Ты уж очень уверен в себе, Джейк!

— Так и должно быть!

Тараккиа взглянул на сидевшую рядом девушку.

— А Мери? Видит бог, мы — не ангелы, но я не хочу, чтобы ей было плохо.

— И не будет. Я ей уже сказал, что с женщинами не воюю. И я не изменю своему слову. Она — просто гарантия нашей безопасности на тот случай, если за нами погонится полиция.

— Или Джонни Харлоу?

— Или Харлоу. Как только доберемся до Цюриха, сходим по очереди в банк. Пока один снимает деньги со счета и переводит их, другой будет ее сторожить как заложницу. А потом… потом полетим в бескрайние синие просторы!

— Думаешь, в Цюрихе могут быть неприятности?

— Никаких. Нас ведь даже не арестовали, не то что не осудили, так что наши цюрихские друзья нас не выдадут. Кроме того, мы ведь там фигурируем под другими именами, а счет у каждого не на имя, а под номером.

— В бескрайние синие просторы, говоришь? И это при том, что наши фотографии будут разосланы по телетайпу во все европейские и даже мировые аэропорты?

— Только в главные. И на аэродромы, обслуживающие регулярные рейсы. А есть масса мелких аэропортов. При аэропорте в Клотене, например, есть частная авиакомпания, и у меня там друг. Пилот. Он оформит нам рейс на Женеву, это значит, что нам не придется проходить таможню, а посадит нас где-нибудь подальше, в Швейцарии. Он всегда может сказать, что его самолет угнали. Десять тысяч швейцарских франков — и дело сделано.

— И обо всем-то ты подумал, Джейк! — В голосе Тараккиа звучало искреннее восхищение.

— Стараюсь по мере сил. — Джейкобсон произнес это почти услужливым тоном, что ему было совершенно не свойственно. — Стараюсь по мере сил.

Красный «феррари» остановился у шале в Виньоле. Мак-Элпайн заключил в объятия свою рыдающую жену, но вид у него был далеко не такой счастливый, как можно было ожидать.

Даннет подошел к Харлоу.

— Как себя чувствуете, дружище?

— Можно сказать, совсем без сил.

— Плохие новости, Джонни. Джейкобсон убежал.

— Далеко не убежит. Все равно я до него доберусь.

— Но это не все, Джонни.

— Что же еще?

— Он увез с собой Мери.

Харлоу окаменел, его осунувшееся усталое лицо как бы застыло.

Он спросил:

— Джеймс знает?

— Я только что сказал ему. И, наверное, сейчас он говорит об этом жене. — Он протянул Харлоу записку. — Нашел это в номере Мери, в ванной.

Харлоу взял записку, прочел: «Джейкобсон увозит меня в Кунсо».

— Я еду за ним, — сразу же произнес он.

— Это невозможно! Ведь вы же сами только что сказали, что совершенно выбились из сил.

— Моя усталость уже прошла. Поедете со мной?

— Конечно! Но у меня нет оружия.

— Оружие у нас есть, — вмешался Рори и в подтверждение своих слов показал все четыре пистолета.

— У нас? — удивленно переспросил Харлоу. — Никаких «нас»! Ты останешься здесь!

— Мне хотелось бы напомнить вам, мистер Харлоу, — произнес Рори несколько сурово, — что сегодня ночью я дважды спас вам жизнь. А все божьи дела совершаются трижды. Так что я имею право ехать с вами.

Харлоу вздохнул и сокрушенно кивнул.

— Что же… наверное, имеешь…

Мак-Элпайн и его жена смотрели на них, будто завороженные. На их лицах можно было прочитать самые противоречивые чувства — и радость, и счастье, и горестную растерянность.

Со слезами на глазах Мак-Элпайн сказал:

— Алексис рассказал мне все, Джонни. И я никогда не смогу отблагодарить вас, никогда. Для этого не хватит всей моей жизни. Вы погубили свою карьеру, погубили себя… и все это ради того, чтобы вернуть мне Мари…

— Погубил себя? — спокойно переспросил Харлоу. — Чепуха! Приближается следующий спортивный сезон. — Он невесело усмехнулся. — И причем без наших главных соперников. — Он снова улыбнулся, на этот раз ободряюще. — Я привезу Мери домой… Но только с вашей помощью, Джеймс. Вас все знают, и вы знаете всех. Кроме того, вы — миллионер. Отсюда до Кунсо только одна дорога. Позвоните кому-нибудь, лучше всего — какой-нибудь крупной фирме в Ницце, перевозящей грузы. Предложите им десять тысяч фунтов за то, чтобы они блокировали Коль де Тенд с французской стороны. У меня ведь нет паспорта, понимаете?

— У меня в Ницце есть друг, который сделал бы это без всякой платы. Но какой в этом смысл, Джонни? Ведь это дело полиции.

— Нет… И мне не нравится европейский обычай — сперва изрешетить пулями преследуемый автомобиль, а потом допрашивать извлеченные из него трупы! То, чего хочу я…

— Джонни, никакой разницы не будет в том, кто схватит их первыми — вы или полиция. Я знаю, что вам известно и что вы знали об этом уже давно… Эти двое — люди, которые меня потопят…