Светлана Храмова - Контракт

Он внезапно очнулся от нарочито зычного смеха, пробуждение далось Дэну тяжело, первое время звук трижды слышался, затем рассыпался, растягивался, будто на дне глубокой шахты. Понемногу звуки отстроились, оформились в развеселые мужские голоса, оживленная беседа велась на повышенных тонах.

— Веня, ты въезжаешь — я в том сейшене каденцию из концерта Моцарта перелопатил! В куски порвал, народ сгнил! И Родька на ударных так вписался, мы шабаш вдвоем устроили! Жаль, ты так и не подъехал, с виолончелью был бы просто улет! Такого конца фестиваля никто не ожидал, врубись — вначале два-три человека поддержали, зал в обмороке, тишина! А потом — как с горы лавина, что там началось!

— Кирилл, да мы сейчас в О. не сейшен, революшен устроим! Другого бы выгнали метлой со сцены, а тебе все прощается. У меня идейка давняя, две линии перемешать, «Deep Purple» с Билли Тейлором захуячить вперемежку, переходы через твои опорные риффы, супер!

— Сделаем, Веня, мы за три дня на уши их поставим. Ох, как здорово, что ты меня вытащил! Мамаша с ума сойдет, когда меня увидит, — каждый день звонит, долбит, чтоб ничего, кроме классики, не играл: «Потерпи, Кирюша, до конкурса немного осталось!» А я скажу, что дома и стены помогают: маму не видя, мне классика не в радость и конкурс невмоготу.

— Да мне стыдно, Кира. Отвлек гения от рояля. Потомки не простят.

— Жизнь один раз дается, а концерты три раза в неделю, иногда ежедневно, пока головушка, — тут Кирилл кулак к виску поднял, костяшками пальцев легонько коснулся, — простучим, Веня, три ровные четверти по дереву, чтоб не сглазить, — варит, на память не жалуюсь. И вообще не жалуюсь. Выпьем, родной, за уверенность и дружбу! Пли!

Зазвенели стаканы, соседи чокались, потом тишина — пьют. Несомненно. Дэн поморщился, как зубная боль пронзила: эта радость надолго. Мечта выспаться улетучилась. Интересно, который час — может, хоть три-то часа вздремнул? — Дэн оттянул маску вверх, взглянул на часы и тихо застонал. И сорока минут не прошло. Теперь куковать с этими алкоголиками, пока моторы жужжат. Крупно повезло, ничего не скажешь.

— I'm sorry to disturb you, sir. Me and my friend we are musicians, I appologise for such a fuss here. Take, please, a glass of our wonderful beer! [1] Мне неловко за причиненное неудобство и шум. Я и мой друг — музыканты. Угощайтесь, пожалуйста, пиво у нас чудесное! (Англ.)

— Thanks, dear friends. [2] Спасибо, дорогие друзья. (Англ.) — Дэн, взглянув на раскрасневшееся от возбуждения лицо говорящего, решил не усложнять и тут же перешел на русский: — Я не пью пиво, тем более в самолете. В полете я предпочитаю крепко спать.

— А, так ты наш! А я-то думал, америкос уединения ищет! Ну, извини, брат, но покой, ты же знаешь, в бизнес-классе. Я вот за свои кровные лечу и Веньку везу, он охуительно на виолончели шпарит! Огромный он человечище! — Веселый и толстый парень на переднем кресле (в неуместных очках, дорогая рэйбэновская оправа, Дэн ее сразу определил, — плохо сочеталась с зеленым замызганным шарфом и цветастой рубашкой, некрепко застегнутой, пузцо явно мешало пуговицы соединить) из себя выворачивался, говоря с Кириллом, оба шумели так, словно боялись не докричаться. — А ты чего экономом-то? Компания должна тебе покой обеспечить, ты ж явно командировочный.

— Компания обеспечила мне перелет, — Дэн ответил коротко, тема непростая затронута.

— Я вот перед концертом только в «бизнесе» билеты аксептирую. Без разговоров. Агентов надо в строгости держать. Ты в Нью-Йорке живешь, служивый? И не признал меня? Странно. Я ж к вам в «Карнеги» как на работу летаю, аншлаги сплошь. Понял, ты к музыке ровно дышишь. Я тоже футбол больше люблю. Но тем не менее позволь представиться: Кирилл Знаменский, лучший пианист планеты. А это Вениамин Звонарев, не самый худший джазовый мен, так скажем. Экспериментатор в области живого и мертвого звука. — Оба музыканта, лучший и не самый худший, громко заржали, как два хорошо накормленных коня, не иначе. Дэна самого потянуло на улыбку, он с усилием ее прогнал, храня невозмутимость из последних сил. Кирилл поднялся, некоторое время покопался в багажной полке наверху, отчаянно чертыхаясь, и протянул Дэну карточку: — Вот держи, эта с мобильником. О. — моя родина, я почетный гражданин славного города, давшего мне путевку в жизнь. Родился я там. Обо мне слово скажешь, карточкой этой помахать не забудь, — повсюду дверь откроется. В клуб элитный, в бассейн, в лучшую гостиницу. Тебя куда селят-то? Иди в «Орбиту», не пожалеешь. И недорого, тебе фирма простит. Директор там в честь меня лучший номер даст по цене худшего. А теперь — звать-то тебя как? — выпьешь пивка с нами? За музыку и бизнес! — Он всучил-таки Дэну кружку в одну руку, а карточку — в другую. Дэн уже не сопротивлялся. Пиво оказалось превосходным, не пожалел. Но в музыкантские подвиги дружков по пивку не верил категорически. Мало ли что и кто попутчику наврет. Опыт у Дэна обширный, летает много — коммивояжер, но договора заключает серьезные.

Кирилл нагнулся на минуту к мгновенно размореннному и снова засыпающему Дэну, почти зашептал:

— И на фестиваль джазовый приходи. Завтра вечером начинается. Три дня. Дворец спорта в О. Зал огромный, в любой день приходи, скажи: от меня. А если что — звони. Да тебя и без звонка по карточке пропустят. О. меня чтит.

Дэн — Денис, десять лет назад имя укоротилось — человек молодой и обстоятельный. В гостиницу «Орбита» он, конечно, не пошел. Смешно. Но во второй вечер пребывания в заснеженном городе, вьюга вечером стихала вроде, взял такси и поехал-таки во Дворец спорта. Развеяться, прогуляться в крайнем случае — у Дэна дома жена-красавица, дети любимые, он попусту в командировках шляться не привык. Любопытство разобрало. Перед огромным зданием, синеющим и краснеющим яркими огнями в привычной уже темноте, — фонари здесь редкость, светало поздно, темнело рано, дневного света он и не заставал практически, — толпились люди, оживление, задорный шум и гам. Неожиданно город зимой пуст, подолгу «на свежем воздухе» не разгуляешься, мороз.

Афиши сияли, слово «джаз» повторено на каждой. Он особо не вглядывался, ко входу пошел. А народу — не протолкнешься, через полчаса начало. Но какую-то дверь, поскромнее, приметил, «Служебный вход» — табличка. Рискнуть решил, забавно все-таки. Россия, Сибирь, концерт. Жена не поверит. Задорный молодой человек в темном костюме спросил у него запросто: «Ты кто, парень?» А может, сразу прозвучало: «К кому?» — Дэн не вслушивался, протянул карточку, коротко пояснил: «Кирилл пригласил. Сказал: не пустят — звони тут же».

— Да отчего же не пустят? Тебя с этой карточкой в О. повсюду пропустят. Билет возьми, чтоб в проходе не стоять. В пятом ряду устраивает? Или ложа больше понравится?