Алексей Рыбин - Ослепительные дрозды

Это было настоящим откровением - узнать, что павлины ночуют на деревьях. Застывают на такой высоте, где ветви еще могут, хоть и опасно прогнувшись, удержать вес их массивных тушек и висят там всю ночь неподвижными черными сгустками.

Павлинов, в приступе сентиментальности купил Марк. Когда Полянский спросил его - зачем? - Марк ответил - чтобы больше было похоже на рай.

За день до отъезда на родину Огурцов и Полянский гуляли по этому раю, остановились возле водопада - ровная стальная полоска лесной речки резко обламывалась под прямым углом и, дробясь на бесчисленное множество осколков, летела вниз, на огромные серые камни, взлетала блестящим бисером брызг, и продолжала свой путь уже в другом качестве - бурля и пенясь, шипя, извиваясь, стремилась вниз туда, где в низине развалился лениво небольшой, уютный и стандартный, как дешевый диван, обыкновенный американский городок.

Огурцов достал из кармана паспорт, проверил, на месте ли обратный билет и заметил усмешку на лице Полянского.

- Ты чего? - спросил он.

- Холишь и лелеешь?

Улыбка на лице Полянского стала шире.

- Краснокожую свою паспортину, говорю, холишь и лелеешь?

- Да нет, просто проверил...

- А слабо сейчас ее порвать и в речку?

- То есть? - не понял Огурцов.

- То есть, взять и жизнь свою изменить. Причем, как мне кажется, в лучшую сторону.

- Нелегалом. Что ли, тут остаться?

- Человеком. Свободным человеком. Начать новую жизнь. Вместо одной жизни прожить две. Может быть, вторая и будет трудной, хуевой... Несчастной. Хотя, здесь это вряд ли, рай ведь. Павлины... Но, в любом случае, у тебя их будет не одна, как у большинства людей, а две. А? Что скажешь?

Огурцов молчал. Он знал, что и Полянский пять лет жил в Штатах на нелегальном положении. Знал он и то, что все в руках человека. Знал также, что если чего-то сильно хочешь, то обязательно получишь желаемое. Хоть грин-карту, хоть домик в деревне. Хоть "Мерседес" или еще что. Нужно только очень хотеть.

- Нет, Леша. Я поеду к себе. У меня же там работа, и вообще, не так уж там страшно, как прежде. Жить можно.

- Ну-ну, - хмыкнул Полянский. - Приезжай к нам еще. Мы гостям всегда рады.

Он плюнул в водопад.

- Пошли обедать, - сказал тот, кого в Ленинграде называли Дюком странно заикнувшись, словно слезы проглотил. И, быстро повернувшись к Огурцову спиной, зашагал по густой траве в сторону дома.

***

Он посидел на лавочке в "Катькином саду". Выкурил две сигареты. В последнее время много стал курить. Две пачки в день - норма.

А Полянский, вот, в Америке не курит. И за те десять лет, что они не виделись, почти не изменился. Потолстел, порозовел, разве что. И, что удивительно, ростом выше стал. Не вырос, конечно, в наши годы не растут. Позвоночник распрямился. Перестал товарищ к земле голову клонить. Гордо на мир смотрит из своего леса.

Огурцов сегодня, перед тем, как покинуть родной дом, зашел в ванную и посмотрел на себя в зеркало. Просто так. Мешки под глазами, отеки, хоть и не пьет уже несколько лет, а вид - краше в гроб кладут.

Черт с ним.

Выбросил сигарету на гравий, встал, шагнул в сторону ненавистного Невского.

"В клуб "Зомби" пойду, - решил он. - По старой памяти. Там, кажется, сегодня "Вечерние Совы" работают. Вот и послушаем, чего эти девчонки могут. А то разговоров вокруг этой группы просто шквал".

Огурцов никогда не слышал "Вечерних Сов", равно, как и большинства современных, молодых групп. Неинтересно. Посмотрел пару раз "МТВ", заскучал и не то, чтобы крест поставил на подобного рода развлечениях, а просто равнодушно отвернулся от бесперебойно работающей, не останавливающейся ни на секунду конвейерной ленты шоу-бизнеса. Он всегда не любил все, что связано с заводами. И пролетариат не любил. Юные же дарования, одно за другим выкатывающиеся из цехов по выковыванию сценических героев ничего, кроме завода имени Ленина, на котором он трудился в ранней юности, ему не напоминали. На заводе имени Ленина тоже производили блестящие, красивые металлические агрегаты - с виду - загляденье. А в цехах - грязь, вонь, мат-перемат и тупость в разговорах и глазах товарищей по работе. Не любил Огурец ничего, чтобы напоминало ему заводы. В любой форме. Хоть тебе "MTV", хоть современная детективная литература, хоть Государственная Дума. Тот же конвейер, те же стандартные операции и тот же, заранее известный, запланированный и рассчитанный инженерами результат.

Клуб "Зомби", который Огурцов помнил еще по началу девяностых, пьяных и бессмысленных, теперь превратился во вполне респектабельное заведение с опостылевшим уже бильярдом на втором этаже, с неплохим баром и средней, но вполне приемлемой кухней, с удобными столиками и уютным светом.

Концертный зал располагался ниже, в первом этаже и, пожалуй, самой большой находкой дизайнеров и строителей была отличная звукоизоляция - если кому-то не нравилась группа, играющая на первом этаже, он спокойно мог подняться на второй и мгновенно забыть о том, что творится внизу.

Огурцов, заплатив охраннику несколько червонцев, сразу прошел в зал и через десять минут уже сидел в верхнем кафе.

Группа была в точности такой, какой он представлял ее себе еще не слыша, собственно, музыки, а исходя из рассказов приятелей. Безголосые девчонки, бубнящие убогие, часто игнорирующие правила русского языка тексты, примитивные гармонии, отсутствие мелодий и слабое исполнение. Все это, впрочем, было в современной отечественной музыке в порядке вещей и такого рода коллективы пользовались большой популярностью.

В кафе было получше. Из нескольких задрапированных колонок, развешанных по стенам доносилась музыка. Тоже, не бог весть что, но, все-таки, мелодия, игра, качество европейское. Эрик Клэптон - поздний.

Огурцов тяжело вздохнул, посмотрел с завистью на сидящих за соседними столиками девушек - в первую очередь, потом - на юношей - все они пили пиво, коньяк или элементарную водку и заказал себе кофе.

"Хорошо бы сейчас нажраться, - подумал он, прихлебывая "Эспрессо". "Вон с той девушкой, длинноногой. Нажраться, начать анекдоты рассказывать, за бока ее хватать. А потом - к ней поехать. Или, собственно, в гостиницу. Денег на гостиницу хватит. Почему нет? Да только у нее, наверняка дома папа с мамой, в гостиницу она с незнакомым мужчиной потасканного вида не пойдет, а мне пить нельзя. В бильярд, что ли, попробовать. Да ну его на хрен".

- Позволите компанию составить?

Низкорослый, плечистый мужичок с очень ухоженным лицом, отличной стрижкой, распространяющий вокруг себя запах хорошего одеколона вырос рядом со столиком Огурцова. Одет был мужичок в традиционный для бизнесменов и бандитов средней руки просторный черный костюм, белую сорочку и ботинки, почему-то из крокодиловой кожи. Ботинки никак не вязались с общим обликом странного господина. Огурцов быстро прикинул, что обувка эта стоит на порядок дороже, чем весь гардероб коренастого.