Владимир Рыжков - Запах легких денег

И капитан устремился следом за "фольксвагеном".

Глава 15

"Бенефис мента"

И вот голубая мечта достигнута. Можно радоваться. Один день. Назавтра радость несколько притупляется, отходит на второй план, и начинаются всякие проблемы с пристройкой этой мечты, которая, оказывается, не вписывается в общепринятые нормы и мешает жить другим мечтателям. Поэтому они недовольны и начинают портить жизнь счастливчику. У него появляется главная забота как сохранить достигнутую мечту и не лишиться радостного впечатления. И ещё он начинает понимать, что хотел от мечты большего, а получил то, что не стоило тех мытарств и нервных потрясений, которые ему пришлось пережить по дороге к этой мечте. И постепенно радость превращается в свою противоположность. Одни м словом, мечта тем и хороша, что не доступна.

"Фольксваген" выехал на Варшавское шоссе и погнал в сторону Кольцевой автострады, быстро набирая скорость. Рэкетиры решили не задерживаться в Москве, чтобы не нарваться на лишние неприятности. Один Киселевич был настроен остаться в столице, чтобы затеряться в каменных джунглях с причитающейся ему долей. А доля была немалая, причем совершенно несопоставимая с его вкладом в возврат ворованных денег. Поэтому его соратники не спешили с ним делиться.

Макс повернулся назад и проорал заплетающимся языком:

- Жорж, посчитай, сколько нам этот хмырь отстегнул!

Жорик вынул деньги из полиэтиленового пакета, быстренько пересчитал пачки, заклеенные банковской оберткой, и радостно доложил:

- Ровно триста тысяч!

- Понял, Кисель, как работать надо! - заорал довольный Макс. - Это тебе не гробы строгать! Двух зайцев одним выстрелом. Бах! - Он направил палец на Киселевича и "выстрелил". - И наши бабки вернули и мужика нагрели на десять тысяч баксов! Ловко?

Киселевич был вынужден согласиться.

Действительно, Макс провел блестящую операцию по сравнительно честному отъему денег. Никому и в голову не пришло, что можно легко подзаработать на чувствах влюбленного старикана. Похоже, у Макса разыгрался настоящий азарт к мошенничеству, и он готов был объегорить любого лоха, который ему подвернется под руку. Но, как известно, на каждого мошенника обязательно найдется другой мошенник, который будет и хитрее, и безжалостней.

Макс вытащил из внутреннего кармана пиджака пачки баксов, оставшиеся у него после вскрытия витиного чемодана, и тоже бросил их Жоре.

- Сложи все вместе! - распорядился он. - Теперь ты у нас будешь казначеем общака! Храни его как зеницу ока! И учти, если общак погибнет, ты пойдешь следом за ним!

И Макс громко захохотал.

Жорик принял его высказывание за шутку, раскрыл на коленях дипломат, убрал в него пакет с рублями и добавил к общей сумме тридцать с лишним тысяч баксов, переданные командармом. Так что общак стал настолько внушительным, что впору стоило подумать о надежности его хранения. Но, как назло, под рукой не оказалось подходящего сейфа. Закрыв дипломат на оба замка, Жора поставил его под ноги на резиновый коврик. С этого момента он почувствовал себя настоящим казначеем и готов был любому, кто протянет к дипломату свои лапы, свернуть башку.

Но гробовщика все ещё продолжал мучить один неразрешимый вопрос.

- Макс, это все хорошо! - осторожно сказал он, словно проверяя почву. - Ты лихой парень и можешь обработать любого.

- Ты чем-то недоволен? - поинтересовался Макс.

- Я хотел бы знать, когда мы будем делить этот наш общак? нерешительно спросил Киселевич, понимая, что выбрал не очень подходящее время для этого. Ну, а какое подходящее? Когда ни заговори о деньгах, всегда не к месту. - Хотелось бы получить мою долю. А? Согласись, я честно участвовал в операции. Даже этот, как его... протокол составлял.

- Не спеши! - успокоил его Макс. - Приедем на родину, вот тогда и поделим.

- Какую ещё родину! - возмутился Киселевич. - В Карячин, что ли? Я никуда не собираюсь возвращаться! Чего мне там делать? Моя контора никакой прибыли не дает. Да ещё и кредит возвращать! Вот если тут в Москве ритуалку открыть, от клиентов отбоя не будет. Бандиты друг друга отстреливают, коммерсанты конкурентов заказывают, да народ мрет от голода и нищеты. Только успевай хоронить! Я тут на свою долю хорошо развернусь!

Макс смотрел на него прозрачными, затуманенными алкоголем глазами, и в них читалась неприкрытая злость.

- Эх, Кисель, на чем бизнес делаешь! - возмутился он. - На горе народном. Получается, чем трупов больше, тем у тебя морда шире.

Киселевич замолк и опустил голову долу.

- Сволочь ты, Кисель, вот что я тебе скажу! - добавил Жорик. Он-то гробовщика сразу возненавидел классовой ненавистью. - Пока другие, понимаешь, кровью и потом зарабатывают себе на хлеб насущный, некоторые деятели только и ждут, как бы побольше померло народу, и тихо себе строгают гробики.

Гробовщик вообще приуныл и вжал голову ещё ниже в плечи.

- Была б моя воля, я бы таких бизнесменов своими руками душил! - зло проговорил Боря, не отрываясь от дороги. Движение было интенсивное, только смотри, как бы в кого-нибудь не влететь. Но общий разговор его заинтересовал.

Теперь уж Киселевич конкретно обиделся. Его задели за живое. К своей профессии он относился с уважением, если не сказать, ревниво. И не любил, когда посторонние оскорбляли его в лучших чувствах.

- Да ладно вам! - зло проворчал он. - Всякий бизнес имеет право быть. И этот ничем не хуже любого другого. Кто-то ведь должен этим заниматься. Одни отнимают бабки у коммерсов. Другие разводят лохов на рынках. Третьи исполняют заказанные убийства. Ну, а четвертые подбирают за ними трупы. Какое время - такие и профессии! Так ведь, Макс?

Но Макс не ответил на этот вопрос, потому как во все глаза смотрел в его сторону, пытаясь разглядеть что-то у него на лбу. Хоть он и был изрядно пьян, но взгляд его отнюдь не был рассеянным, а скорее устремленным, причем в одну точку, правда, пока ещё непонятно, в какую.

- Ну, чего ты на меня уставился? - обиженно заметил Кисель. - На мне цветы не растут!

Он отстранился в сторону и понял, что командарм смотрит совсем не на него, а куда-то назад, через заднее стекло. Наверное, увидел что-то удивительное на дороге позади них.

- Мать честная! - наконец, пробормотал Макс, как-то вдруг совершенно протрезвев. - Это же мент вокзальный! А с ним-то кто! Студент! Чтоб мне сдохнуть, если это не они!

Киселевич с Жориком резко повернулись назад, чуть не столкнувшись лбами. Жорик замахнулся на него кулаком, но Киселевич был настолько заинтересован сообщением о преследователях, что даже никак не отреагировал. И, правда, в нескольких метрах за ними ехал "жигуленок" капитана. Мент, видимо, совсем потерял бдительность и подошел к ним на недопустимо близкое расстояние.