Владимир Рыжков - Запах легких денег

- Это что, они нас преследуют? - уточнил Жорик. Ему почему-то показалось, что те двое оказались на одной дороге с ними совершенно случайно. Вот так вот ехали в одном направлении и случайно очутились совсем рядом.

- Очень похоже на это! - пробормотал Киселевич. - Заморыш-то нас заложил!

- Придушу, когда поймаю! - пообещал Жорик.

- Только сначала надо удрать! - сказал Макс и, повернувшись вперед, зачем-то нацепил ремень безопасности. - Боря, не спи, давай, жми на газ! Может, оторвемся!

- Да жму я! - отмахнулся Боря. - Где тут разогнаться в таком потоке!

Поток машин действительно был плотный. Боря выжимал все, что мог выжать из своего старого драндулета. "Фольксваген" резко полетел вперед. Капитан тоже увеличил скорость и, по-видимому, не собирался отставать. А это значило, что он плотно сел на хвост, и ни о какой случайной встрече не могло быть и речи. Он их выследил, этот ментяра, вынюхал, высидел, и обделал, как лохов - это было ясно всем. И теперь собирается запустить свою грязную лапу в их общак, а то и отобрать его целиком. И кто может поручиться, что их не пасут ещё несколько ментовских машин! Друзья решили, что им надо спасаться бегством и как можно скорей.

Боря совершал дерзкие маневры, обходя впереди идущие машины по разделительной полосе, и скоро они вылетели на Кольцевую автомагистраль, чудом проскочив под носом у зазевавшегося патруля. Тут уж машины неслись на полной скорости, обгоняя друг друга. А попадались и такие герои, которые умудрялись обходить машины, которые двигались по левой, самой скоростной полосе. Боря перестроился в левый ряд и пошел на форсаж, записавшись в эти герои. Капитан тоже был не лыком шит и прочно держался у них на хвосте. Хотя, казалось, что его потрепанная "шестерка" может развалиться в любой момент.

Проскочив несколько прогонов, вдруг на подъезде к посту Боря заметил патрульных гаишников, которые стояли на разделительной полосе между двумя встречными потоками и отлавливали нарушителей скоростного режима. Причем, один из гаишников, толстый и неповоротливый, с объемистым животиком, подняв жезл, пытался остановить их "фольксваген". Боря сразу понял, что его требование обращено именно к нему, хотя до поста ещё оставалось с полсотни метров. Видимо, при выезде из города их засекли, передали по рации и теперь пытались остановить. Во всяком случае, жезл мента был нацелен прямо на них.

- Что будем делать? - спросил водила. - Тормозить!

Макс посмотрел на него пьяным взглядом. Уж ему-то сейчас море было нипочем, и какие-то замученные гаишники представлялись легкой забавой для таких лихих парней, как они. Он махнул рукой.

- Крути педали! Проскочим!

И Боря даже не притормозил, проносясь мимо гаишника и обдав его струей горячего воздуха. Патрульный мент тут же хотел сообщить по рации о бандитском поведении "фольксвагена" на следующий пост, как мимо него на такой же скорости пронесся "жигуленок" капитана. Гаишники только успели заметить в заднем стекле "шестерки" милицейскую фуражку.

- Наши ребята, что ли, развлекаются? - заметил толстый.

- Видать, у кого-то на хвосте, - согласился напарник.

- Ну, тогда хрен с ними! - махнул жезлом толстый и нацелился на иномарку, которая шла слишком резво, подрезая всех, кто загораживал ей проезд.

Боря едва успевал обходить другие машины, которые мешали ему двигаться вперед. Но он это делал мастерски и довольно ловко маневрировал между ними. Но собака-мент не собирался отставать. Видно, тоже был гонщиком неплохим и решил размяться в безумной гонке. Или почувствовал запах легких денег, и теперь летел, как борзая, не разбирая дороги, в погоне за жертвой.

Но в какой-то момент гонка потеряла темп. Поток стал плотней, и Боре все труднее приходилось маневрировать между машинами. Чтобы обойти какой-то неторопливый "фиат", Боря вылез из левого ряда и перестроился в средний. Но там еле-еле тащился "Камаз", и Боря сместил "фольксваген" в правый ряд, затем ещё правее. При этом скорость он и не думал снижать. А это могло закончиться плачевно. Обойдя очередную иномарку, он вынырнул в правом ряду и только тут заметил стоящий на обочине грузовик.

Боря дал по тормозам, но было уже поздно. "Фольксваген" засвистел покрышками, и, резко замедлив ход, врезался в кузов грузовика. От удара пассажиров мотануло вперед, и сам водила больно ударился грудью о рулевое колесо. Но, кажется, остался жив. Остальные участники гонки практически не пострадали и, можно сказать, отделались легким испугом. Только Кисель стукнулся головой о стойку, потому как высунулся из окна и смотрел назад.

Пострадал только капот бориной машины, который превратился в гармошку.

- Все, приехали! - пробормотал Макс. - Сливай бензин!

Все четверо выбрались из машины, приходя в себя после удара. Боря начал рассматривать повреждения, сокрушенно качая головой. Передок машины был безнадежно разбит, двигатель дымился, радиатор лопнул, и на асфальт ровной струйкой вытекал горячий тосол. Ни о каком движении дальше не могло быть и речи. Впрочем, это им и не удалось бы при всем желании.

Потому как рядом уже тормознул "жигуленок" капитана. Он скоренько вылез из машины, направил на растерянную компанию табельный "макаров" и сочувственно сказал:

- Ну что, граждане бандиты, все живы? Вот и хорошо! Тогда руки вверх!

Все задрали руки. Капитан был в одной ментовской рубашке с погонами, со взмокшей спиной и тяжело отдувался. Видно, и для него эта гонка тяжело далась. Он поводил стволом с одного на другого и, в конце концов, направил его на Жорика.

- Эй ты, здоровяк! Ну-ка, чемодан сюда принеси! - приказал он. Голос у него был командный, он рубил слова одним режущим слух звуком. Не хочешь, а подчинишься!

Жорик посмотрел на Макса, спрашивая его совета. Макс подумал, что ситуация неразрешимая - под дулом пистолета сделаешь все, что прикажут, - и обреченно кивнул. Жора вернулся в машину, вынул из заднего отделения дипломат, нехотя подвалил к капитану и поставил его на землю. После чего вернулся на свое место и опять задрал руки вверх. Никогда им ещё не приходилось стоять под стволом, готовым в любой момент выплеснуть свинцовую пилюлю, и, надо признать, все четверо ощущали какое-то отвратительное, трусливое чувство.

Они тупо уставились на портфель, не в силах пошевелиться. Перед ними на грязном, замасленном асфальте лежал общак, каждому из четверых принадлежала какая-то часть, так что для всех это были практически кровные деньги. Более того, там лежал не просто общак, в дипломате находилась единственная надежда на процветание, на спокойную обеспеченную жизнь. И сейчас эту надежду кто-то решил прибрать к своим рукам. Вдвойне было обидно, что этим мерзавцем оказался простой вокзальный мент, который к деньгам не имел никакого отношения.