Игорь Середенко - Богомол

— Хорошо, что он спит, — сказал Чен. — Идёмте.

— Наверное, пьян, — произнес Рахимов. — А может быть, возьмем его оружие. Оно виднеется у него из-за рубашки. Да, точно, это пистолет.

— Еще одно движение, и вы трупы, — раздался спокойный и уверенный голос слева от них.

Все обернулись на голос. Рядом со стеллажом стоял бородатый мужчина, лет тридцати, с автоматом в руках. Его прищуренный взгляд внимательно следил за каждым движением появившихся людей.

— Отойдите к двери, — приказал он.

Все отошли от спящего Ганжи. Бородатый подошел к Ганже и разбудил его. Тот, как ошпаренный вскочил на ноги, словно поднялась тревога.

— Что тут происходит?! — закричал Ганжа. — Я же говорил тебе, не будить меня.

— У нас гости, — спокойно сказал бородатый. Он показал дулом автомата в сторону дверей.

— А, черт, не дали поспать, — сказал Ганжа. Он подошел к монахам и вытащил пистолет из-за пояса. — Что вы здесь делаете?

Все молчали, глядя с волнением на террористов. В голове Рахимова всплыла недавняя кровавая картина, когда Ганжа с легкостью застрелил ни в чём невинного монаха.

— Вы что, со мной в молчанку играть будете? Как они здесь оказались? — спросил Ганжа у бородатого молодого охранника.

— Они появились вон оттуда, — охранник указал на стеллажи в дальнем углу.

— Я же просил тебя проверить, нет ли здесь кого, — сказал Ганжа.

— А здесь, и никого не было, — ответил возмущенно охранник.

— Как же они оказались тут? — спросил Ганжа. — Ты что, пьян?

— Ни в коем случае, — ответил охранник твердым голосом.

— Ладно, — поняв, что от охранника ничего не добиться, Ганжа развернулся к монахам, размахивая дулом пистолета. — Что вы здесь делаете? И, как попали сюда? Даже мой охранник не заметил вас.

Ни взирая на грозный вид Ганжи — все продолжали молчать.

— Быстро отвечайте святые отцы, — сказал угрожающе Ганжа, наведя на них дуло пистолета, — а то сейчас четыре трупа будет.

Рахимов попятился назад и столкнулся с Матвеевым. От этого столкновения он вылетел на шаг вперед, и оказался вблизи террориста. В этот момент, Ганжа ударил пистолетом Рахимова в живот, и тот еще сильнее столкнулся с Матвеевым, согнувшись и пятясь назад. От столкновения у Матвеева, из мантии, вывалилась на пол книга.

— Это, что еще? — удивленным голосом сказал Ганжа. — А ну, дай мне ее. Немедленно!

Мао, вместо того, что бы повиноваться, схватил книгу и спрятал ее за спиной. Ганжа из-за всех сил ударил дулом пистолета в живот Мао, но тот даже не шевельнулся, чем сильно удивил нападавшего.

— Что?! — удивился Ганжа. — Ты почему не согнулся? Разве тебе не больно? — он нацелился пистолетом в голову Мао. Медленно взвел курок пистолета.

Все в ужасе ждали, что сейчас произойдет выстрел. Охранник, стоящий в двух метрах позади Ганжи, держал всех четверых под прицелом, и внимательно следил за малейшим их движением. Прошло десять секунд, как вдруг послышались отдаленные выстрелы. Открылась дверь, и в библиотеку вбежал один из террористов.

— Эй, Ганжа, срочно выходи! Тебя ищет Али.

— Что еще случилось? Ты не вовремя, — нервно произнес Ганжа, опуская пистолет.

— На горизонте полиция и кажется военные. Быстрей!

— Ладно, идём, — сказал Ганжа. — А вы, — он обратился к монахам, — я вас запомнил. Мы еще вернемся к моим вопросам.

Ганжа быстро выбежал на площадь вместе со своим охранником. Матвеев, Рахимов, Мао и Чен вышли во двор, с ужасом оглядываясь по сторонам. На площади, в суматохе, бегали террористы. Они приказали всем монахам разойтись по своим комнатам.

Объединившиеся одним общим делом товарищи, в тишине обсуждали последние события, находясь у себя в маленькой комнате. В отдалении были слышны одинокие крики и выстрелы.

— По-видимому, у них неприятности, — сказал Матвеев. — Монастырь окружен полицией и войсками, скорей всего — специального назначения. Я услышал это из разговора террористов.

— Много людей, это плохо, — сказал Чен.

— Они пришли к нам на помощь, — ответил Рахимов.

— Однако, что же произошло со мной в подземелье? — поинтересовался Матвеев. — Со мной такого никогда не было раньше. Это какое-то помешательство разума.

— Может быть, вы психически переволновались, когда там, в подземелье обнаружили труп? — сказал Рахимов.

— Нет, это не из-за этого, — сказал Матвеев. — За свою карьеру полицейского, я видел десятки трупов. Они порой страшнее выглядели.

— Эта головная боль, на которую вы жаловались, не случайна, — ответил Чен.

— Что вы имеете в виду? — спросил Матвеев.

— Я имею в виду то, из-за чего мы здесь находимся, — загадочно произнес Чен.

— Вы имеете в виду эту книгу? — спросил Матвеев.

Мао достал книгу и передал ее в руки Чена.

— Не совсем, — ответил Чен. — Ван Лан жив. Он бессмертен. Он не утратил свою силу и мощь. Его сила сегодня ночью проявилась, вы незначительно испытали ее на себе. Я уверен, что он находится в этом монастыре.

— Что за ерунда, — удивился Матвеев. — Это просто был нервный срыв, не более того. Хотя, признаюсь, со мной такое впервые.

— Я уверен, что появление военных и террористов не случайно. Он хочет завлечь, как можно больше людей, — сказал Чен.

— Зачем? — удивленно спросил Рахимов.

— Он становится сильнее, его сила просыпается, — ответил Чен. — Его сила такова, что он может на расстоянии управлять человеком. Скажите Матвеев, вы какие дела расследовали до вашего появления в монастыре?

— Я ловил серийных убийц, — спокойно ответил Матвеев.

— Именно. А почему вы здесь оказались? — спросил Чен, словно ему была ведома какая-то тайна.

— Я предполагал, что это поможет мне разобраться в этих внезапных вспышках маньяков, — ответил Матвеев.

— Скажите, а раньше появлялись маньяки в этих землях, городах и деревнях, окружающих эти горы? — спросил Чен.

— Откуда вы знаете это? — удивился Матвеев. — Вы правы. Это имело место. Согласно давним делам.

— И, каков промежуток этих преступных всплесков? — спросил Чен.

— Вам и об этом известно? — удивился Матвеев. — Ну, в среднем около 36 лет.

— Так вот, — сказал Чен, — этот период совпадает и с нашими данными. Дело в том, что каждые 36 лет Ван Лан делает перерыв в своих медитациях. Он пробуждается.

— Это что-то вроде спячки? — спросил Рахимов.

— Медитация это погружение в себя, — ответил Чен. — В свои мысли, и совершенствование жизненной силы.

— Вы хотите сказать, что Ван Лан, — произнес Матвеев, — медитирует в одиночестве, в подземелье все 36 лет, а затем выходит из этого состояния, и появляется на поверхности?

— Да. И поэтому у нас мало времени. Он уже начал проявлять себя, — сказал Чен.

— Но… я не понял, а причем тут монахи? — спросил Матвеев.