Евгений Константинов - Рисунки Виктора Кармазова

— Сейчас скажу, — отложив большую часть страниц, Виктор принялся перелистывать оставшиеся. — В то время, когда Лексий убивал Тереху, дружинники повязали Митлза, Зольдата, а еще Ирину и Ольгу Греческий профиль и отвезли их в ментовскую. Так… Благодаря своим связям, Лексий за бутылку вызволяет из кутузки друзей. Ирина тоже из нее выходит, правда, для этого ей пришлось отдаться старшине милиции. В рукописи на это, как бы только намекается, но читатели все понимают. Да, Никита?

— На самом деле там об этом прямым текстом сказано.

— Точно. Что там дальше? — Виктор довольно быстро одну за другой просматривал страницы. — Так… Петляев приносит Ирине ключ-складень и за такой подарочек практически ее насилует. В это время в комнату входит слепой Панкратыч, и Петля, не раздумывая, убивает старца ножом. Ирина в истерике, но не из-за того, что погиб человек, а потому что Панкратыч знал местонахождение тайника. Но еще о тайнике знал Шурик, который стал к ней, вроде бы, неравнодушен. Ирина договаривается с Петлей, чтобы с его помощью заставить Шурика привести их к заветному месту…

Да, накрутил событий Александр Иванович в своей нетленке. Другой писатель из такого сюжета трехтомник бы наклепал, а мой сосед в двести пятьдесят страниц уместил.

— Нам интересны последние страницы, — сказал Никита. — Даже не самые последние, а те, на которых Шурик приводит Петляева и Ирину к тайнику. Если ты, дружище в это время окажешься где-нибудь поблизости, то сможешь за ними проследить… Врубаешься?

— Никита, а нам очень надо знать, где этот тайник находится? — серьезно спросил Виктор.

— Опять неплохой вопрос задал. Может, и не надо ничего знать. Но ведь интересно? Интересно. Если не узнаем, потом всю жизнь будем этим терзаться.

— Ну да. Я всегда говорил, что лучше сделать то о чем подумал, чем не сделать и потом об этом жалеть.

— Согласен абсолютно и полностью! И вот что предлагаю…

— Я все понял, — сказал Виктор, берясь за карандаш. — Давай, чтобы не терять времени, ты прочтешь вслух парочку страниц, а я их нарисую, ну и окажусь в нужное время в нужном месте.

— Давай, — Никита взял несколько страниц рукописи. — Что именно читать-то?

— Сам решай.

— Ну, допустим, вот это:

«Андрей оказался прав — как ни прижимались с трех сторон Адмирал, Митлз и Зольдат к черному бугристому стволу вековой липы, как ни вытягивали руки, пытаясь хотя бы соприкоснуться пальцами, все равно обхватить толстенное дерево не получилось.

— Представляете, мужики, сколько эта липища пережила! — сказал Андрей.

— Она, небось, и сто лет назад такой же толстой была, — с уважением погладил ствол Шурик…»

— Нет, не совсем то, — Никита отложил в сторону пяток страниц. — Вот:

«Какое-то время голоса ребят еще были слышны от Иноплеменнической башни, у которой задержались Ирина, Катя и Петляев, но вскоре смолкли, и теперь над Гефсиманским садом раздавалось лишь щебетание синиц, да отрывистое карканье ворон.

— И где же теперь их искать? — раздраженно спросила Ирина.

— Найдем, — сказал Саня Петляев. — Эти пижоны где-нибудь на реке бухать будут, а она здесь большую дугу образует. Мы двинем вниз по течению и рано или поздно на них наткнемся. Торопиться не будем, подождем, пока пару раз остаканятся.

…Андрей первым выбежал на полосу желтого песка:

— Вот и место наше любимое!

Река делала здесь крутой поворот. Противоположный берег представлял собой высокий откосный склон горы, всегда сырой, заросший крапивой и ольшаником. Дачники там не появлялись, что Андрея вполне устраивало. На этой стороне мест для отдыха тоже было немного, и компания заняла самое лучшее, со всех сторон защищенное от любопытных глаз, где можно было и понырять с достаточно высокого берега, и позагорать на мягком песочке, и костерок запалить.

— А вон и камень, — показал Шурик на середину реки, где сквозь матово-зеленую воду было видно большое темное пятно. — Только я сегодня к нему не поплыву, — он взялся за живот, — травма не позволяет.

— Тогда будешь дрова заготавливать, — похлопал его по плечу Адмирал.

Он быстро скинул футболку, ботинки, брюки, но Андрей все-таки разделся и прыгнул в воду первым. Друзья последовали его примеру. Борясь с быстрым течением, они доплывали до подводного камня, взбирались на него, сталкивая конкурентов, ныряли и, хватая за ноги, в шутку топили друг друга, соревновались, кто дольше продержится под водой без воздуха.

Потом, выбившиеся из сил, пили вино, сидя и лежа на теплом, прилипающим к телам, песке. Развели большой костер, благо сухих веток, оставшихся на берегу после половодья набрали предостаточно. В одну из сумок переложили часть спиртного и опустили ее в воду.

Зольдат не расставался с гитарой и по просьбе Адмирала одну за другой исполнял песни из „дворового“ репертуара. Каратист, слушая его, млел, иногда начинал подпевать, но сразу умолкал — у Зольдата получалось душещипательнее.

Остальные по мере необходимости подтаскивали дрова, суетились вокруг импровизированного стола. Шашлыком занимался Митлз. Куски свинины были крупные, ровные, между ними на шампуры обязательно надевались сочные кружки репчатого лука и не меньше двух помидоров.

Первую партию шашлыка сметали с жадностью, словно с утра во рту крошки не было. Пока готовилась вторая порция, полезли в реку. Митлз и Адмирал, втихаря, стащили из сумки бутылку вина, уплыли за поворот вниз по течению и там, стоя в воде по грудь, распили ее из горлышка. Довольные и заметно опьяневшие, они вернулись по берегу к костру с пустой бутылкой в руках и признались друзьям в проделке, за что Андрей и остальные набросились на них и принялись сталкивать в реку.

Пока парни бултыхались, Шурик, до сих пор не снявший одежду выбрал шампур с наиболее аппетитными кусочками шашлыка. Но вместо куска свинины, в его рту вдруг оказалось острое, порезавшее губы, лезвие ножа.

— Вякнешь — проглотишь перышко! — не оставляя надежд на компромисс, пригрозил Петляев. — Теперь встать, и, не рыпаясь — за мной!

Кончик ножа уперся в небо. Шурик зажал зубами лезвие, и почувствовал вкус собственной крови. Ему стало страшно…

Избиение началось сразу после того, как Петляев завел Шурика за поворот реки, откуда не было слышно шума купающейся компании. После первого удара в область почек у пленника не осталось сил ни для сопротивления, ни для бегства. Он сдался и готов был показать, где находится проклятый тайник, только бы его прекратили бить. Но Петляев не унимался и продолжал наносить жестокие удары в грудь, по ребрам, по защищающим лицо, пальцам.

— Хватит, хватит! — наконец, не выдержала Катя.

Петляев отбросил ее от себя. Катя упала, а он, с криком: — Замолкни, тля! Тебя никто не спрашивает! — с размаху врезал ей ногой по бедру.