Анна и Сергей Литвиновы - Незримая связь

– Татьяна Валерьевна Садовникова? – официально поинтересовался женский голос в трубке.

– Да, это я.

– Вас беспокоят из корпорации «Живая вода».

Сердце радостно трепыхнулось. «Живая вода» – крупнейший международный концерн! У него даже есть собственное могучее рекламное агентство. Она вовсе бы не отказалась получить в нем должность!

– Я вас внимательно слушаю, – подобралась Татьяна.

– Вы можете завтра к двенадцати подъехать в наш московский офис? Кремлевская набережная, двадцать два. Обязательно с паспортом.

– Да, хорошо. А куда там? В отдел кадров?

– Н-нет, – слегка стушевалась женщина. – Подходите в конференц-зал. Шестой этаж. Пропуск вам закажут.

– Обязательно буду. – Таня нажала на «отбой».

Задумалась. Она, конечно, уже успела пустить слух, что ищет работу. И московское представительство «Живой воды», безусловно, могло заинтересоваться ее кандидатурой. Но при чем здесь конференц-зал? Вопросы трудоустройства всегда через кадровые агентства решаются. И если дело доходит до собеседования, паспорт как раз не обязателен – ее, Садовникову, и без того все рекламное сообщество знает. Нужны дипломы, портфолио – но об этом даже не заикнулись.

Толком поломать голову над загадкой Таня не успела – телефон зазвонил снова. И номер опять незнакомый.

– Татьяна Валерьевна Садовникова? – поинтересовался уже другой, но тоже очень официальный женский голос.

Таня не удержалась, фыркнула и тут же извинилась:

– Простите. Да, это я.

– Вы можете завтра, к пятнадцати ноль-ноль, подъехать в Департамент общественных связей московской мэрии?

Он не любил риска и в быту слыл человеком осторожным (дочка даже смеялась, что папа – трусишка). Машину водил подчеркнуто аккуратно, боялся высоты, огня, молний, толпы.

Но по профессии он был врачом – и поэтому рисковать ему приходилось. Привык и смирился. В операционной умел принять любое, если нужно, нетривиальное решение и взять всю ответственность на себя.

Но когда его назначили лететь за донорским костным мозгом для Юлечки Ларионовой, доктор откровенно расстроился. Однако увильнуть не получилось: другие врачи уже по много раз работали курьерами. К тому же японская виза оказалась только у него.

Рано утром доктор вылетел в Токио. В Японии шел вечер того же дня. На десять ноль-ноль на завтра была назначена операция по изъятию части костного мозга у безвозмездного донора. Задачей курьера являлось: получить в клинике биоматериал и как можно скорее доставить его в Москву. Для Юлечки.

В распоряжении врача были максимум сутки – дольше, хоть ты самый современный контейнер используй, сохранить костный мозг в безопасности невозможно. И организовывай злосчастные двадцать четыре часа, как знаешь. Умести в них: длительный перелет туда-обратно, неизбежные задержки в клинике и в аэропорту, волокиту на таможне, пробки – неизвестно, где еще хлеще, в Японии или у нас.

Будь в его распоряжении много денег, получилось бы куда легче. Можно купить билет бизнес-класса и не волноваться, что задержали вылет или ты сам, не дай бог, вдруг опоздал на рейс. Тебе лишь улыбнутся и немедленно пересадят на ближайший удобный самолет.

Но, увы. Родители юной пациентки, Юлечки Ларионовой, зарабатывали тысячу долларов в месяц на двоих, поэтому деньги на подбор неродственного донора и транспортировку его костного мозга в Россию собирали всем миром.

И чтоб не разбазаривать средства, собранные буквально по копеечке, билет себе доктор купил класса экономического, по самому дешевому – невозвратному – тарифу. И на гостиницу тратиться не стал – договорился в японской клинике, что, когда прилетит, позволят ему прикорнуть на несколько часов в подсобном помещении.

Клиника, увы, – опять из-за безденежья! – располагалась не в самом Токио (месте дорогущем!), а в пригороде, два часа езды. От мысли, что придется брать напрокат праворульную машину и катить по чужой стране, доктора бросало в жар.

Японские коллеги, правда, пообещали, что из клиники – уже с грузом! – в аэропорт его доставят на «Скорой помощи», но врач все равно переживал: вдруг что-то не сложится? Прокол может случиться на любом этапе: задерживается назначенная на десять ноль-ноль операция по изъятию костного мозга; возникают проблемы с контейнером для перевозки; на трассе встает безнадежная даже для машины с мигалкой-сиреной пробка; начинается волокита на таможне – чиновники в любой стране мира почему-то страшно пугаются слов «трансплантация», «биоматериал». Сразу начинают подозревать тебя в расчленении свежих трупов и еще черт знает в каких грехах.

В сравнении со всеми возможными бедами его собственный панический страх летать был мелочью!..

– Я очень жду вас, доктор, – улыбнулась ему на прощание смертельно бледная пациентка Юлечка. – Возвращайтесь скорей и привезите мне волшебное лекарство!

Разве мог он ее подвести?

…К счастью, японские коллеги оказались людьми ответственными. Операция по изъятию костного мозга у донора началась точно в назначенное время, контейнер явился мгновенно, пробки «Скорая помощь» объехала умело.

Когда прибыли в аэропорт, водитель резюмировал:

– За полтора часа до вылета! Неплохой результат.

И гордо улыбнулся.

Доктор горячо пожал ему руку и поспешил на посадку.

«Delayed» [2], – тревожно мерцали красные буквы напротив номера его рейса.

Врач бросился к стойке регистрации – никого. Поспешил в справочную.

– Рейс отложен в связи с погодными условиями, сэр, – ослепительно улыбнулась ему потрясающе красивая японка.

Сердце оборвалось:

– На сколько?

– Пока на пять часов.

Он отчаянно взглянул на ярко-синее небо. Девушка за стойкой перехватила его взгляд:

– Хорошая погода обманчива. Надвигается смерч, очень сильный. Наши прогнозы погоды безошибочны, сэр.

– Но самолеты ведь вылетают!

– Только те, чей вылет в пределах тридцати минут. В дальнейшем аэропорт будет закрыт.

Доктор с потерянным лицом отошел от стойки.

Три часа дня. Выпустят борт в лучшем случае в девять. Прилет – еще через двенадцать часов. В Москве будет вечер, самый час пик, и плевать уставшим водителям на грозные завывания «Скорой». Он может не успеть, и тогда все. Другого случая получить «волшебное лекарство» у девочки Юли не появится.

Попытаться попасть на любой самолет, что взлетит из аэропорта Токио в ближайшие полчаса? Но регистрация на них уже закончена, а ему еще не только менять билет, но и таможенные формальности проходить.

И тогда доктор – в общении с людьми всегда нерешительный, робкий – направился в представительство авиакомпании.

Приняли его там вежливо, но лишь руками развели: «Японцы разрешения на вылет не дают, что мы можем сделать?»