Анна и Сергей Литвиновы - Незримая связь

– Я с тобой не только кору могу пройти, но и совсем замечательные места показать. Например, к монастырю Селунг вывести, а от него – к южному лицу Кайласа. Туда вообще мало кто добирается. Знаешь, какая там красота? А возле гробницы Нанди есть пещера. Там просветленный живет. Совершенно удивительный человек – или даже не человек вовсе. Он левитировать умеет, своими глазами видел!

– А пообщаться с ним можно? – загорелась Влада.

– Если он сам захочет, то да.

– Это как?

– В прошлый раз я к нему в пещеру зашел – никого. Хотя угли в костре еще горячие были. Я часа два ждал, потом сдался. А когда уже спустился с горы, вижу: из пещеры опять дымок вьется. То есть он все время там был. Только невидимым сделался, потому что говорить со мной не хотел.

– Ох, заманчиво ты рассказываешь! – улыбнулась Влада. – Можно я подумаю?

– Думай. Но времени у тебя мало. Я за ананасом ездил в Сагу, там есть телевизор, я послушал прогноз. Погода хорошая сохранится только три дня, а потом будет снег, шквалистый ветер. Поэтому идти на кору можно или завтра – или никогда. Пойдем, а? Пожалуйста!

Взглянул умоляюще.

«Ничего он мне плохого не сделает, – уверилась Влада. – Наивный парень, чистый. Другая проблема. Горняшка-то моя не кончается».

Перед глазами пронеслась строчка из учебника: дальнейший подъем при прогрессирующей горной болезни в большинстве случаев приводит к летальному исходу.

Будем надеяться, что она попадет в редкое число исключений.

Цирин оказался ответственным человеком.

На следующее утро приволок ей полный рюкзак экипировки: ветронепроницаемые штаны, непромокаемая куртка, трекинговые ботинки, специальные горные очки с очень темными стеклами (беззаботная Влада ходила в копеечных солнцезащитных с индийского рынка). Вся одежда была пусть ношеной, но европейского качества.

– Откуда у тебя это все? – удивилась девушка.

– Туристы отдают, – объяснил парень. – Вместо чаевых.

– А я блох или вшей каких-нибудь не подцеплю? – заволновалась Влада.

– Можешь не волноваться. Насекомые на высоте свыше четырех тысяч не выживают. У нас и комаров нет. Не замечала?

Цирин сегодня, заметила она, очень изменился. Никаких больше робких, просительных интонаций – чрезвычайно сосредоточен, деловит, даже строг. Произнес требовательно:

– У тебя горной болезни нет?

– Все замечательно, – не моргнув глазом соврала Влада. – Грамотная акклиматизация, молодой организм. Чувствую себя прекрасно.

Парень взглянул с сомнением. Коснулся рукой ее лба, констатировал:

– Но ты очень горячая.

– Подумаешь, температура чуть-чуть поднялась. Индивидуальная реакция организма на высокогорье, – отмахнулась она. – Угрозы жизни и здоровью не представляет. Да ты не волнуйся, я же по профессии врач. Сама себя, если что, вылечу.

Но Цирин продолжал упорствовать:

– И дышишь тяжеловато. У тебя точно голова не болит?

– Уже начинает, – нахмурилась она. – Вот почему все, когда меня видят, принимаются постоянно причитать? Что я слабенькая, что я заболею, не смогу.

– Потому, что ты выглядишь, – улыбнулся Цирин, – будто тростиночка под сильным ветром.

– Никакая я не тростинка, – твердо молвила она. – Я очень сильная.

Голова на самом деле раскалывалась нещадно – но что ж ей теперь до пенсии ждать, пока акклиматизация пройдет? Тем более что погода хорошая скоро закончится… Нет, надо рискнуть. Разгуляешься потихонечку, на морозном воздухе – наверняка полегчает.

И когда вышли из пыльного Дарчена, взяли курс на слепящую снегом махину Кайласа, она на какое-то время почувствовала себя лучше. Как можно хандрить, когда начиналось самое замечательное из всех ее ориентальных приключений? Выход к священной горе, причем не в стаде тургруппы, а с персональным носильщиком, да еще таким заботливым!

Цирин ей даже маленького рюкзачка нести не позволил – все волок сам. А едва начали карабкаться в гору, постоянно старался поддержать, руку подать. Успевал, пока она с трудом ноги передвигала, сойти с тропинки, то подобрать для нее камешек-бирюзу («Здесь ее полно»!), то сорвать незамысловатый (других в горах не было) цветочек. Показывал на яков, пасшихся практически на вертикальной скале, спугивал толстенных, неподвижно застывших столбиками сусликов. Развлекал бесконечными историями про великих (но совершенно неведомых Владе) гуру – Миларепу, Гампопу, Римпоче.

– Ты прямо какой-то сверхчеловек! – удивленно говорила Влада. – Неужели тебе совсем не тяжело?!

– Я горец, особая порода, – усмехнулся Цирин. – У нас, считается, даже состав крови другой. Чего-то там в ней больше, чем у вас, европейцев.

– Эритроцитов, наверно, и гемоглобина, – предположила Влада.

– Ну, в этом я не разбираюсь, – признался парень. – Хотя про нас, жителей гор, даже специальное исследование проводили. Знаешь про Потоси?

– Чего?!

– Город такой, в Южной Америке. Тоже на большой высоте. Туда испанские переселенцы в девятнадцатом веке явились, обустроились, стали детей рожать. А младенцы мрут. Погибают сразу же после рождения, и никакая медицина не помогает. Много лет подряд все, как один, умирали, представляешь? Только через пятьдесят три года первый ребенок выжил! Приспособился. У нас ведь высокогорье. И адаптироваться к нему приходится очень долго. Иногда всю жизнь. Здесь все другое. Даже вода кипит при семидесяти пяти градусах.

– Ужас!

Уклон становился все круче, Влада то и дело останавливалась, хватала воздух ртом. А к ногам, казалось, кто-то невидимый каждые пятнадцать минут привязывает по все новой гирьке.

– Ну почему так тяжело? – задыхаясь, спросила она. – Я ведь молодая, не пью, не курю.

– Сказал тебе уже: в горах совершенно другие законы. На равнине – да, молодые быстрее всех. А в гору – наоборот, доходяги легче идут. Однажды я тащил рюкзак одному: седой, толстый, смолит, как паровоз, пиво пьет. А бежал, словно мальчик.

– Может, он просветленный был? – предположила Влада.

– Да нет, самый обычный. Будду Шакьямуни от Майтрейи не мог отличить.

Влада закашлялась, прикрыла ладонью рот. Когда отняла руку, увидела на коже пятнышки крови. Это еще что за новость? Такого симптома горной болезни она не припоминала. Головная боль не прекращалась, к тому же в ушах стало шуметь. И ногти окрасились в странный голубой цвет. Чтоб Цирин не заметил, Влада спешно натянула перчатку.

Он встревоженно взглянул на нее:

– Ты в порядке?

– Все супер! – заверила Влада.

Блеклые горные краски вдруг стали казаться ярче, зловещая громада Кайласа больше не пугала, выглядела очень уютной, домашней, а этого милого, слегка нелепого парня ей теперь хотелось расцеловать.