Чингиз Абдуллаев - Суд неправых

— Мы будем тебя ждать.

— Спасибо, — пробормотал Дронго.

— Что случилось? — спросила Джил. — Ты никогда раньше не говорил, что летаешь иногда в Рим. А если прилетал по своим делам, то не считал нужным посвящать меня в эти тайны. С тобой что-то случилось?

— Да, — ответил Дронго, подумав, что есть пределы и его человеческим возможностям. — Я убил человека, застрелил его.

Джил молчала. Несколько секунд. Потом спросила:

— Почему? Почему ты его убил?

— Он пытался убить меня, но я выстрелил первым. — В этот день ему не хотелось лгать.

— И поэтому ты переживаешь? — заговорила она уже другим тоном. Женщины всегда более эмоциональны, но и более прагматичны. После обычной истерики они быстро успокаиваются. Поэтому им так сложно быть романтиками или искателями приключений. Это удел мужчин, способных сохранять в себе любознательность на протяжении долгого времени. Узнав, что он убил нападавшего, Джил сразу успокоилась. В конце концов, не произошло ничего страшного. Он поступил как нормальный мужчина, защищающий свою жизнь.

— Кто был этот человек — преступник, насильник или маньяк? — Она не сомневалась, что он не мог застрелить случайного человека. И тем более не виноватого в ужасных грехах.

— Профессиональный убийца.

— Значит, ты сделал правильно, избавив мир от такой гадины, — рассудительно произнесла Джил, — и не стоит из-за этого переживать. Ты меня слышишь? Приезжай к нам, мы будем тебя ждать. Только пообещай, что обязательно приедешь.

— Приеду, — сказал он.

На часах было уже четыре, они с Эдгаром снова прошли в банк, попросив о встрече со старшим помощником руководителя национального банка синьором Николо Кармесси. Дронго свободно говорил по-итальянски, его часто даже принимали за местного жителя.

Через несколько минут они сидели в большом кабинете синьора Кармесси. Он был раз в пять больше кабинета помощника руководителя национального банка Германии. У каждой страны свои традиции и свои приоритеты.

Кармесси оказался мужчиной лет сорока, с почти седой головой, благообразной улыбкой, демонстрирующей все его отбеленные зубы. Он был одет в серый костюм в крупную полоску. Розовый галстук и нагрудный платок такого же цвета, торчавший из кармана, дополняли этот портрет.

— Мне звонил профессор Лоусон, — любезно сообщил Кармесси, — и просил вас принять. Кажется, вас называют синьором Дронго? Очень интересная кличка, я специально смотрел в энциклопедии. Но это не так важно. Дело в том, что у синьора Локателли есть определенные проблемы семейного плана, которые он сейчас решает. И поэтому сегодня он никак не сможет вас принять.

— Какие проблемы? — поинтересовался Дронго.

— Это не имеет отношения к нашему банку, — доверительно произнес Кармесси. — Две его дочери учатся в Швейцарии и иногда требуют к себе несколько большего внимания своего отца. У них такой возраст — одной четырнадцать, другой двенадцать лет. И, конечно, любящий отец не может не заниматься их проблемами.

— Когда он будет на месте?

— Завтра, — пообещал Кармесси, — завтра он обязательно вас примет.

— Я не могу ждать, — возразил Дронго, — у меня дело, не терпящее отлагательств. Передайте ему, что я приехал по поручению Бильдербергского клуба.

— Это нам хорошо известно, — улыбнулся Кармесси, — и мы очень уважаем ваш клуб и его членов. Но сегодня синьор Локателли занят и никак не сможет…

Он не договорил. В коридоре раздался какой-то крик. Потом еще один.

— Извините, — поднялся Кармесси и выбежал из кабинета.

Оба напарника тоже вышли. В просторной приемной плакали две женщины. Постепенно в коридоре стали появляться другие сотрудники банка. Дронго растолкал людей и, пройдя через приемную, вошел в роскошно обставленный кабинет руководителя национального банка. Это был скорее небольшой зал, чем кабинет. Тяжелая мебель из красного дерева, натуральная кожа на диване, креслах и стульях, золоченые фолианты в шкафах, подлинники итальянских мастеров на стенах. И среди этого великолепия на крюке от старой картины висел сам Орацио Локателли. Перед тем как повеситься, он снял картину, бережно поставив ее в угол. Очевидно, он повесился несколько минут назад, когда секретарь, вошедшая в его кабинет, увидела это страшное зрелище.

Он никогда не позволял себе приходить на встречу, назначенную ему другой стороной. В этом случае легко попасться в ловушку или позволить кому-то из своих просто подставить его, выдав местной полиции или судейским чиновникам. Поэтому о следующей встрече с Думенеком он договорился заранее, обговорив, что это будет Брюссель, куда он приехал на поезде «Евростар», чтобы улететь потом обратно в Лондон.

Нельсон сидел в машине, ожидая, когда появится Думенек. В одной из других машин, находившихся недалеко от них, уже сидели Веласкес, срочно вызванный в помощь поредевшей группе Нельсона, и Эсмеральда, которая должна была заменить погибшего Уиллера. У нее были рыжие волосы, бросающиеся в глаза, поэтому на такие задания она обычно надевала парик брюнетки. Нельсон терпеливо ждал, когда появится его связной. Наконец тот появился, выйдя из автобуса. У него было неброское лицо рядового гражданина, серый пиджак, черные брюки, белая рубашка. Его можно было запомнить только по глубоко посаженным глазам. Он подошел к скамье, где сидела какая-то молодая пара, и, недовольно посмотрев на них, уселся рядом.

Нельсон достал телефон, приказав Эсмеральде пройти и сесть на скамейку между этой парочкой и приехавшим на встречу Думенеком. Она так и сделала, пройдя к скамье и усевшись между ними. Скамейка была совсем не такая большая, чтобы на ней могли разместиться сразу четверо людей. Поэтому молодожены поднялись и пошли в сторону станции метро, находившейся рядом с переходом. Нельсон проводил их долгим взглядом и сразу перезвонил Веласкесу, приказав ему посмотреть, куда именно уйдет эта парочка. Тот выскочил из машины, бросаясь к станции метро. Через минуту он доложил, что они уехали в электричке, и только тогда Нельсон вышел из автомобиля и направился к скамье. Эсмеральда отодвинулась на край скамьи, и он сел рядом с Думенеком.

— Как вы думаете, сегодня пойдет сильный дождь? — спросил он, обращаясь к своему связному. Нельсон требовал, чтобы они говорили друг другу при встрече пароли. Они знали друг друга много лет, но он понимал, что на встречу с ним может прийти загримированный под Думенека сотрудник полиции с записывающим микрофоном в кармане. Или, наоборот, на встречу с самим Думенеком мог прийти совсем другой человек вместо реального Нельсона. Поэтому пароль был обязательным условием их встречи.

— Я сегодня слушал сводку погоды, — недовольно ответил Думенек, и не думающий скрывать своего мрачного настроения, — передали, что обязательно будет дождь.