Владимир Дурягин - Подельница

— Дежурный! Хватит в дурачка играть, давай открывай! Я старший лейтенант полиции, из убойного отдела, Мышкин моя фамилия. Вы должны меня выслушать и помочь. Слышишь, дежурный!?

Вася не видел, как с другой стороны коридора появился сержант с дубинкой в руках. Проходя мимо обезьянника, он со всей силой отоварил Васю по рукам.

— Ты чего делаешь, скотина! — взвыл тот.

— Кто скотина!? — вскипел сержант и принялся торопливо отпирать замок клетки. Он вошел и ударил Васю дубинкой по заднице. — Кто, я скотина!? — он со всей силой ткнул концом дубинки в Васины ребра. От боли тот присел и попутно получил удар коленом в челюсть. Вася простонал и упал на пол.

— Скотина! Я тебе покажу скотину, урод! — произнес напоследок сержант и, выйдя из обезьянника, запер замок.

Немного придя в себя от боли, Вася снова подошел к решетке, но уже руками за нее браться не стал.

— Слышь, дежурный? Я тебе серьезно говорю, я из убойного, старший лейтенант Мышкин. Позвоните в Заозерск, во второе отделение, подполковнику Аверкину…

Дежурный капитан сидел за столом у окна и разгадывал кроссворд. Но ему надоели вопли задержанного. Он встал из-за стола, подошел к обезьяннику, не выпуская из рук газету.

— Ну, чего ты орешь? Чего орешь? Сейчас ребята подъедут на смену, и оформим тебя, как положено. Он посмотрел в газету. — Емкость для жидкости из девяти букв. Знаешь?

— Резервуар, — ответил Вася отрешенно.

— Так, ре-зе-р-в-у-а-р. Ты смотри, подходит. Тридцать пять. Химическое взаимодействие.

— Реакция, — снова подсказал Вася. — Товарищ капитан, позвоните подполковнику Аверкину.

— А Папе Римскому не надо?.. — посмотрел на него дежурный исподлобья. — Едем дальше. Конец жизни, шесть букв.

— Смерть, — сказал Вася. — Что сделать, чтобы вы мне поверили?

— А мы и так вам верим, старший лейтенант из Заозерска. Только видок ваш заставляет в этом малость сомневаться. Ни паспорта, ни удостоверения. Придется подождать, пока наведут справки.

— Так я же говорю…

— Все, я сказал. — Капитан ушел к себе за стол, продолжать разгадывать кроссворд.

Часа через три пришел на смену майор. Он бросил взгляд на Васю. И через толстое стекло было слышно, как офицеры разговаривали о нем.

— За что его задержали? — спросил майор.

— Да бабка какая-то позвонила, мол, пристает в сквере. Ни документов, ни денег. Грязный как черт. Старшим лейтенантом из убойного называется. Вроде протрезвел. Будешь оформлять?

— На хрена он мне нужен? Выгоняй, — сказал майор, еще раз взглянув на Васю.

— Ну, как скажешь, — ответил капитан и пошел открывать замок на обезьяннике. — Выходи. Давай чеши отсюда. Ты у нас не был, и мы тебя не видели.

— Так давай позвоним…

— Чеши, я сказал, пока не передумали.

Вася вышел на улицу. Его окутала вечерняя прохлада. Народа кругом было великое множество, но люди, глядя на его неопрятный вид, говорить с ним не желали, стараясь обойти стороной. Тогда он, уже не стесняясь своей грязной одежды, побрел в неизвестность по тротуару шумного большого проспекта. Оказалось, что проспект этот так и назывался: Большой — об этом Вася узнал, прочитав табличку на углу дома. Начинало урчать в животе, и голова заработала на инстинкт самосохранения.

«Постирать бы одежду, да где тут? Северная Венеция, блин! Ни одной лужи!» — Ему встречались торчащие из подвалов поливочные трубы, но они были без винкелей, и Вася шел дальше, не теряя надежды на улучшение своего положения. Постирушка для него сейчас стояла во главе угла. Повернув вправо от колхозного рынка он, наконец, увидел блеснувшие воды знаменитой Невы. Вася прибавил шагу. Ему нестерпимо захотелось привести себя в порядок, что являлось гарантией для его беспрепятственных действий по возвращению своих чести и достоинства.

Но оказавшись на набережной, он понял, что до воды ему попросту не достать. Весеннее половодье уже отступало. Из какого-то кинофильма Вася припоминал, что там, впереди, у лежащего на постаменте «Сфинкса», должны быть ступеньки, ведущие вниз, к воде. Он почти бегом добрался до монумента, и хотя Нева оставила в его распоряжение только три верхних ступени, Вася Мышкин и этому был рад. Он огляделся и, никого не обнаружив поблизости, снял с себя рубашку. Но замочить ее в водах знаменитой реки не успел. С другой стороны постамента его окрикнул капитан с папкой под мышкой.

— Эй, мужчина! Вы, что, топиться собрались? — Капитан, при виде такой картины, никак не мог застегнуть ширинку после только что проделанного мочеиспускания.

— Да нет… вот… постирать надо, грязная, — растерявшись ответил Вася милиционеру. Рассказывать сейчас о себе было как-то неуместно.

— Давайте, поднимайтесь. Нельзя тут стирать. Давайте, давайте, — показал тот открытой ладонью к небу. Вася не выдержал такого цинизма мента.

— Стирать, значит, нельзя, а ссать в великую реку можно!? — высказал Вася свой протест.

— Ты еще у меня поговори! А ну вылезай на тротуар! А то сейчас быстро определю куда надо! — вскипел капитан.

— Ладно, ладно, не горячись, — сказал Вася, вспомнив о своем ничтожном положении. — Поднимаюсь.

Он взошел на тротуар Университетской набережной и облокотился о постамент. Капитан, немного успокоившись, держась от нарушителя на приличном расстоянии, пояснил напоследок:

— Нельзя здесь стирать. Иди вон к Петропавловке, где моржи купаются, среди них незаметно будет, — смягчил тон питерский мент.

— А где это? — спросил Вася.

— Приезжий, что ли?

— Не видно, что ли? — в такт ему ответил Вася.

— Ну, во-он, видишь Дворцовый мост? — начал объяснять капитан, незаметно перейдя на «ты».

— Ну, вижу.

— Вот иди до него и слева будет шпиль Петропавловской крепости. Вот там у ее основания любители холодных ванн собираются. И можешь стирать там хоть до конца света. — Поправив фуражку, капитан смерил взглядом Васю и быстро пошел в другом направлении.

Через полчаса лейтенант Мышкин сидел у подножия крепости, подсушивая своим телом прополосканное в Неве белье. Никаких моржей рядом с ним не наблюдалось. Завидев Васю еще издали, они всей стаей поспешили мигрировать по теплым квартирам. На той стороне реки стоял Зимний дворец, называемый почему-то Эрмитажем. И ничего в нем особенного Вася не разглядел: «Дом как дом, просто большой и раскрашенный в два цвета. Ну, внутри, может быть, красиво отделано, а с фасада так себе».

Он заметил, что начал дрожать от холода. Шутка ли? Просидел часа два в мокрой одежде, у реки на ветру. Надо было двигаться. Он встал в полный рост, проделал несколько упражнений и начал приседать.

— Да пошли отсюда. Это морж, — услышал Вася сзади себя мужской голос. Он перестал приседать и, оглянувшись, увидел спины двух патрульных милиционеров. Они медленно удалялись, болтая между собой. Теперь, имея приличный вид, Вася не нуждался в их помощи, он надеялся на простых петербуржцев, славящихся своим интеллектом и высоким культурным уровнем.