Стюарт Каминский - Ошибка Либермана

— Я не так много знаю о Менкене.

— Его переоценивают, хотя он действительно мог удачно ввернуть словечко. Впрочем — либерал до мозга костей. Я не удивился, даже напротив. Уж если Менкен мог стать антисемитом, то дверь в эту компанию открыта для любого. Никому нельзя доверять. Это еще и девиз моего бизнеса, благодаря которому, как ты можешь видеть, я добился столь впечатляющего успеха. Помнишь, когда ты был здесь в последний раз?

— Когда расследовал дело Хэнсфорда, — предположил Либерман.

— Дело… дело. Ты искал трубу для своего внука, — сказал Иззи, не вставая со стула. — Как, нашел?

— Нет, но он переключился на барабаны, а потом на фортепьяно.

Либерман стал рассматривать полку с губными гармошками, надежно запертую за толстым стеклом. В детстве у него была губная гармошка. Он научился играть «Тару» из «Унесенных ветром» и тем заработал полдоллара от своей впечатлительной матери, которая любила Эйба и «Метро-Голдуин-Майер» так же сильно, как Эйб любил «Кабс». Он перешел на хроматическую гармонику, когда в двадцать с небольшим стал работать по ночам в патрульной машине, и научился играть «Розовую вишню» и еще песню из фильма «Шейн» [24] «Шейн» — вестерн режиссера Дж. Стивенса, 1953 г. . Напарник проявил терпимость, и Либерман совершенствовал свое искусство, но однажды ночью после вызова по делу о семейном насилии, вернувшись к машине, он не нашел там гармоники.

— Но сегодня ты ищешь не фортепьяно, — сказал Иззи. — Что же ты ищешь, кроме воспоминаний?

— Бездомного, известного как Бродяга Жюль.

— Лампа, — сказал Иззи.

— Это он! — воскликнул Либерман.

— Вон там, — сказал Иззи, показывая за тщательно запертую витрину с часами.

Либерман обошел витрину и оказался у покрытого черными пятнами столика. На нем стояла лампа, точную копию которой Эйб видел разбитой на полу в квартире Эстральды Вальдес.

— Это она. Рассказывай.

— Не так уж много ты от меня услышишь. — Иззи снял очки. — Приходит человек, держит эту лампу, как больного ребенка. И говорит мне, что лампа волшебная. Я принимаю в расчет его состояние и предлагаю ему два доллара, что явно на два доллара больше, чем ему предложил бы кто-угодно на много миль вокруг.

— Он говорил что-нибудь еще?

— Что собирается поведать свою историю Волшебнику.

— Бармену в «Бларни инн»?

— Можно было и так понять, но этот парень был сосредоточен на иных мирах.

— Я дам тебе три доллара за эту лампу.

— Пять, — возразил Иззи.

— Я могу забрать ее бесплатно как улику, — сказал Либерман. — Это краденое имущество.

— А я могу позвонить своему адвокату, — заявил Иззи, сверкнув очками.

— Из-за лампы, за которую ты заплатил два доллара?

— Из принципа.

— Четыре, — предложил Либерман.

— Компромисс — это нравственное поражение, — сказал Грубиян Иззи.

— Ладно, пять, — согласился Либерман, вынимая бумажник.

Иззи получил пять долларовых бумажек и дал Либерману ключ:

— Это от витрины, которую ты рассматривал, с гармошками. Возьми одну себе, это премия. Дается вместе с лампой.

Либерман открыл витрину, достал губную гармошку фирмы «Хонер», положил ее в карман, запер витрину и вернул ключ Грубияну Иззи.

— Жизнь, — сказал тот, — это серия странных и кажущихся бессмысленными историй. Смысл извлекается из соотношения истории, рассказчика и слушателя, причем у последнего — самая трудная задача.

Либерман взял лампу и направился к выходу.

— Я буду на связи, — пообещал он.

— Приходи, когда научишься играть «Дым попадает тебе в глаза», — сказал Иззи, возвращаясь к книге Менкена.

Бродяга Жюль был в то утро в «Бларни инн», но к тому моменту, когда там появился Либерман, уже давно ушел. Ему хватило меньше часа, чтобы пропить свои два доллара и двинуться в путь. Волшебник, субтильный бармен, помнил, что Жюль направился на восток по Чейз. Либерман поблагодарил его, вышел из бара и с максимальной скоростью, которую позволяли больные колени, пошел к своей машине.

За пять минут до этого Хэнраган подъехал к пляжу на Чейз-стрит. Бродяги Жюля там не оказалось. Хэнраган решил идти по Чейз на запад в слабой надежде найти Жюля или кого-то, кто мог быть знаком с таким человеком, как Бродяга Жюль. Не успел он пройти полквартала, как увидел идущего навстречу Жюля Ван Бибера. Тот также заметил Хэнрагана и мгновенно понял, что высокий ирландец — полицейский. Жюль, который обычно ходил не спеша, повернулся, побежал и попал прямо в руки Либерману, который тоже увидел Бродягу, когда ехал по Чейз-стрит в направлении озера. Либерман остановился и вышел из машины, чтобы подойти к нему, когда появился Хэнраган.

— Я ничего не сделал, — прошептал Жюль в руках Либермана.

Ван Бибер и Либерман лежали на тротуаре, подозреваемый сверху, полицейский снизу.

Хэнраган поспешил к ним и снял Бибера со своего напарника.

Жюль повторил, обращаясь к высокому копу:

— Я ничего не сделал.

— Есть хочешь? — спросил Либерман, вставая.

— Съел бы что-нибудь, — признался Жюль.

— Хорошо, возьмем «Биг-Мак», — предложил Либерман.

Не прошло и десяти минут, как они сидели в «Макдоналдсе» на Говард-стрит. Закусочная была почти пуста. За соседним столиком сидели толстая женщина с тремя детьми. Что бы ни говорили дети, толстуха отвечала: «Ешьте свою картошку и молчите».

— Вам это не очень-то полезно, — сказал Бродяга Жюль, когда Либерман откусил кусок от своего гамбургера.

— Я праздную, — объяснил Либерман. — А ты вытирай рот, когда ешь.

Жюль неряшливо откусил большой кусок, измазался и вытер рот.

— Празднуете? — спросил Жюль.

Жюля втиснули в кабинку рядом с Хэнраганом, а Либерман сидел напротив. Бродяга заказал кока-колу, чизбургер без горчицы и большую порцию картошки. Хэнраган ограничился кофе, а Либерман соблазнился «Биг-Маком» и диетической колой. Чизбургер Жюля пришлось ждать лишние пять минут — это был специальный заказ.

— Праздную два события, — ответил Либерман, запуская руку в пакет с картошкой Жюля. — Я прошел ежегодный медосмотр, и мы тебя изловили.

— Я летал, — проговорил Жюль с набитым ртом. — Я должен рассказать. Я летал, святая правда.

— Жуй свой чизбургер, — посоветовал Хэнраган. — Ну и вид у тебя. Ты хоть рот закрывай.

— Ладно, — согласился Бродяга и продолжал есть, что было нелегким делом, учитывая отсутствие у него зубов. — Я вам скажу, искусственные зубы только мешают, когда ешь гамбургер…

— Очень полезная информация, — сказал Либерман. — Могу я задать тебе вопрос?

— Не знаю, — ответил Жюль, глядя на Хэнрагана.

— Почему ты убил Эстральду Вальдес?

— Я убил… — Ван Бибер опять замер с полным ртом.

— Жуй, — приказал Хэнраган.

Жюль снова задвигал челюстями.