Эдгар Бокс - Смерть идет по пятам

— Неужели я сказал это? Видимо, я уже едва сдерживался. Я бы никогда на подобное не пошел. Я просто угрожал, пытаясь образумить его.

— Каким путем ее все-таки можно было втянуть в это дело?

— Да никаким. То, что я сказал… это совсем другое. Касалось только нас троих — ее, меня и ее брата. Я только угрожал. Худшего способа я не мог придумать. Странно, но я даже забыл об этих словах, пока вы не напомнили.

Теперь я был абсолютно уверен в том, какой версии будет придерживаться районный прокурор. Что же, это уже кое-что.

Потом появился тюремщик. Толстый полицейский со связкой ключей. Он заявил мне, что время свидания кончилось.

— Желаю удачи, — бросил я при расставании.

— Да, мне она нужна, — улыбнулся Брекстон. Он вновь взял блокнот. — Надеюсь, вы идете в правильном направлении, мистер Сарджент.

Полицейский быстро вывел меня из камеры, и я так и не узнал, что Брекстон имел в виду.

Солнце уже зашло, когда я вернулся домой и припарковал машину Рэндана на шоссе. Приятно, когда за тобой не следят полицейские. В доме были только мисс Ланг, миссис Вииринг, Рэндан и я, не считая, конечно, прислуги. В гостиной сидел один Рэндан. Он лихорадочно что-то записывал в свою книжку. Рядом на столике стоял хайболл.

— О, привет. — Он бросил на меня быстрый взгляд, как бы убеждаясь, что я не попал в катастрофу. — Как машина?

— Прекрасно. Переехал одного мальчишку, но, думаю, ты найдешь общий язык с его родителями. Вполне приличная современная парочка.

Я смешал себе мартини.

— Я сделал записи о случившемся, — сказал Рэндан, поставив дату и закрыв книжку. — Собираюсь написать серьезное исследование.

Я сменил тему.

— А где наши прелестные дамы?

— Делают себя еще более прелестными. Обед сегодня рано — через полчаса. Кстати, звонила ваша знакомая Лиз и просила передать, что она будет ждать вас на приеме, который устраивается в Саутхэмптоне в честь Альмы Эддердейл. Я сказал, что подброшу вас.

— А вы тоже приглашены?

Рэндан, похоже, был недоволен моей бестактностью.

— Я просто хотел быть полезным.

— Я уверен в этом. Кстати, я сегодня виделся с Брекстоном.

— В тюрьме? А я не знал, что к нему пускают.

— У меня есть свои каналы влияния. А вы тоже пытались с ним увидеться?

Рэндан кивнул.

— Да, я хотел кое-что уточнить. Дело в том, что я начинаю испытывать определенные сомнения, — добавил он с важным видом.

— Сомнения? А мне казалось, что вы согласились с Гривзом в том, что Брекстон…

— Нет, сейчас я в этом так не уверен. Дело в том, что я сегодня случайно кое-что услышал здесь, в доме. Я не хочу сказать, что люблю подслушивать, но…

— Но вы подслушали разговор, не предназначенный для ваших ушей типичная человеческая черта. В конце концов, что было бы с историей, если бы не подслушивание?

К счастью, это был риторический вопрос, и Рэндан его проигнорировал.

— Я слышал, как миссис Вииринг разговаривала с адвокатом.

— С адвокатом Брекстона?

— Да… но они говорили не об убийствах. Они говорили о завещании. О завещании миссис Брекстон. Похоже, она оставила половину своего состояния тетке, миссис Вииринг, остальное — Клейпулу. Мужу не досталось ничего. Самое главное в другом: он об этом знал и с таким завещанием давным-давно согласился. Вот я и думаю…

Атмосфера во время обеда была натянутой. К счастью, мисс Ланг была в ударе и пыталась поднять наше настроение, читая новые пассажи «Разговора о книгах». Я старался не смотреть на миссис Вииринг, которая вопреки совету врача решила выпить капельку дюбонне. Она так хорошо налакалась к тому времени, когда подали кофе, что мы с Рэнданом, практически никому ничего не объясняя, за исключением шаловливой мисс Ланг, смогли незаметно ускользнуть из дома.

Дорога от Истхэмптона до Саутхэмптона заняла около получаса.

Луна скрылась, а ночное небо заволокли тучи, двигавшиеся с севера.

Мы почти не разговаривали, занятые своими собственными мыслями. Правда, Рэндан попытался расспросить меня относительно истории с налогами, но я отмолчался, оставив при себе свои взлелеянные версии.

Когда мы выходили из автомобиля перед особняком на Джин-Лейн, где проводился прием, Рэндан заметил:

— Мы, кажется, оба знаем, кто убийца.

— Жаль, что это не произошло раньше, — согласился я, кивнув головой. — К сожалению, слишком много было неразгаданных вопросов.

— Мастерски это было проделано. — Он выключил зажигание. — Когда вы догадались?

— Вчера, во время разговора с Альмой Эддердейл. Она и выболтала секрет, рассказав о проблемах Розы.

Рэндан кивнул.

— Да, теперь все ясно. Собираетесь сообщить об этом Гривзу? Или Специальному суду?

Я покачал головой.

— Нет. Сперва я должен попытаться использовать полученную информацию для «Глоуб». Потом, если мне это удастся, я переговорю с Гривзом. Только так я смогу опубликовать свое сообщение раньше других.

Мы отправились на прием. Я был в прекрасном настроении, чувствуя себя на седьмом небе.

Танцевальный зал (а это действительно, черт побери, был танцевальный зал) представлял собою огромное помещение с паркетным полом, многочисленными вазами с цветами, тремя люстрами и галереей, где музыканты исполняли нежную музыку. Присутствовал, как принято говорить, весь свет.

Я почтительно склонился перед леди Эддердейл, которая несколько смущенная стояла рядом с хозяином — человеком, таинственно нажившем миллионы во время Второй мировой войны. Скорее всего, он воровал покрышки и продавал их на черном рынке.

— А, да, мистер… — со вздохом произнесла она, когда я ей пожимал руку. Она явно забыла мое имя. — У меня такая плохая память на имена, но я прекрасно помню лица. Когда вы приехали из Лондона?

Я постарался побыстрее закончить церемониал с нею и, пройдя через многочисленную толпу, попал в гостиную, где находилась буфетная стойка, укомплектованная четырьмя шеф-поварами, и где я, как и ожидал, отыскал свой луч любви. Окруженная группой полных, лысых и рябых холостяков, она поглощала копченую индейку.

— Питер! Можешь попробовать!

— Из твоих рук с удовольствием! — произнес я залихватским тоном в духе Марлона Брандо.

Холостяки недовольно уставились на меня — племенной жеребец, пробирающийся через стадо лошадей к ближайшей кобыле.

Кобылка моя прямо-таки сияла. Она была в бело-золотистом платье, вся увешанная фамильными драгоценностями. Интересно, подумал я, может, стоит предложить руку и сердце?

Я бросил вызывающий взгляд на холостяков, и они моментально ретировались. А нам осталась копченая индейка, шампанское и звуки Кола Портера, доносившиеся из танцевального зала. Никто не нарушал нашего блаженства.