Ростислав Самбук - Жаркий июль

- Начнем? - лаконично спросил он.

Крушельницкий только кивнул.

Проц впустил в комнату понятых и высокую сухощавую женщину в очках на длинном, совсем не женском носу. Такие красные носы бывают, главным образом, у мужчин, любящих прикладываться к определенного вида посуде, но у этой категории человеческого рода глаза, как правило, мутные и невыразительные, а у женщины, которую Проц подвел к столу, они блестели за стеклышками очков остро и пронизывающе, и я подумал, что действительно от этих глаз ничто не укроется.

Женщина, не раздумывая, ткнула пальцем с обломанным ногтем в фотографию Пашкевича и почти торжественно воскликнула:

- Он! Вот это он, ей-богу, он, и я утверждаю это вполне категорически!

Занеся в протокол ее показания, Крушельницкий отпустил понятых и попросил женщину присесть. Она по-хозяйски расположилась у стола, положила на колени большую сумку и сразу же перешла в наступление:

- Куда вы смотрите! Простой народ обманывают, последние деньги отбирают, а милиция где? Где, я вас спрашиваю, и можно ли такое допускать?

- Удивляюсь я вам, Галина Григорьевна, - засмеялся Крушельницкий, такая умная женщина, а обвели вас вокруг пальца, как ребенка.

У него был незаурядный опыт, у этого Толи, и ему сразу удалось сбить наступательный пафос женщины. Галина Григорьевна как-то жалобно посмотрела на него и объяснила:

- Но ведь такие красивые ковры! И я давно хотела именно красный с цветами.

- За триста пятьдесят шесть?

- Узор... - вздохнула она. - И цвет... Как раз к нашей мебели.

- Ковры продают в магазине, а не на улице. Это вам не пирожки.

- Не пирожки, - согласилась она. - Черт попутал.

- Вот мы и выяснили, что и без вашей вины не обошлось.

- Очередь же была, и вроде все официально.

- "Вроде"! - ухватился за слово Толя. - Только вроде... И никто не догадался попросить у них документы, администратора позвать из магазина.

- Думали, что этот лысый...

- Ну, хорошо... А кассирша?.. Опишите ее внешность. - Достал из папки лист бумаги. - Вот тут записано: брюнетка, брови густые, высокая прическа... Все говорят: красивая. А точнее? Красивые, они тоже разные.

- Конечно, - согласилась Галина Григорьевна. - А эта как кукла. Знаете, магазинная кукла. Ресницы длинные, наклеенные, и губки бантиком. По Академической такие по вечерам ходят.

- Лицо удлиненное или круглое?

- Скорее круглое. Нос вздернутый, и почему это таких красивыми называют?

Очевидно, Галина Григорьевна измеряла женскую красоту длиной собственного носа, и тут с ней трудно было согласиться. Но ведь и возражение могло вызвать ее негативную реакцию - вероятно, поэтому Толя и не ответил на ее вопрос. Вместо этого уточнил:

- Глаза черные?

- Не до глаз было: очередь и толкотня.

- Может, какие-нибудь особые приметы: родинка, бородавка, шрамик?

- Есть маленькая родинка. - Она коснулась левой щеки. - Вот тут. И губки бантиком. А больше вроде бы и ничего. Девка как девка.

- Вы говорите - брюнетка. Но ведь в комиссионных знаете сколько париков! У вас глаз женский, зоркий, случайно не обратили внимание?

Галина Григорьевна немного подумала.

- Сомнительно. Вы спросили, и теперь кажется, что была в парике, однако тогда я не подумала, смотрела и не подумала. Может, и не в парике.

- Благодарю! - Толя встал из-за стола, давая понять, что разговор окончен. Но Галина Григорьевна придерживалась другого мнения.

- А деньги? - спросила она. - Как быть с деньгами? Триста пятьдесят шесть рублей. Кто мне их вернет?

- Поймаем преступников, и суд решит.

- Мне деньги сейчас нужны.

- Могу только посочувствовать.

- А если вы их полгода будете ловить? Или даже год?

- Постараемся раньше.

- Постарайтесь, пожалуйста. Такое жульничество! Весь город говорит.

Я подумал, что не без помощи самой Галины Григорьевны, которая успела уже рассказать о своем несчастье не одной кумушке.

Она ушла. Крушельницкий собрал со стола фотографии, оставив только Пашкевичеву.

- Какие впечатления? - спросил он. - И что будем делать?

Делиться с ним впечатлениями о Галине Григорьевне не было смысла, да и спросил он, кажется, так, ради приличия. Мне было ясно: надо начинать с поисков кассы. Это было понятно не только мне, потому что Толя сказал:

- Список магазинов, где установлены кассы, составляется. Разделим город на квадраты, подключим участковых. Как с "рафиком"? - обратился он к Процу.

- Автоинспекция ищет.

- Машин развелось... - вздохнул Толя, однако, по-моему, не совсем искренне, потому что имел прямое и непосредственное отношение к увеличению автопарка: кто возил меня вчера на собственных "Жигулях"?

- Брюнетка, вероятно, Мария, - высказал я догадку.

- А то как же, торговый кадр.

- Поэтому в продовольственных магазинах - прежде всего!

- Резонно.

- Есть две мастерских, где ремонтируют кассы, - сказал Проц. - Я уже послал туда. Кстати, - обратился он ко мне, - там вас двое участковых ждут.

- Зови их сюда, - оживился Крушельницкий.

Непейвода и Горлов сели у стены рядом, вид у них был не то что виноватый, но какой-то взволнованный: уже знали о вчерашнем событии и догадывались, каким образом это касается их.

Крушельницкий не стал убеждать участковых в противоположном.

- Пашкевич был или есть в ваших участках! - заявил он, по-моему, слишком категорично. - Ищите Марию, она с ним была вчера. Брюнетка, красивая и губки бантиком. Маленькая родинка на левой щеке. Красивая брюнетка с лысым мужчиной - это уже немало!

Непейвода заерзал на стуле. Это можно было понять как неполное согласие с Толиной категоричностью: Крушельницкий сразу заметил это, потому что продолжал с нажимом:

- Идите и снова просейте через сито всех Марий.

Старшие лейтенанты встали синхронно. Горлов вопросительно посмотрел на меня - ведь договаривались вместе доводить дело до конца, - но мы должны были бросить сейчас все силы на поиски кассы.

Я лишь махнул Горлову рукой, и участковые вышли, думаю, не очень довольные: проклятый Пашкевич со своей Марией нарушили весь ритм их работы.

Список магазинов, доставшихся на мою долю, оказался немалым: двадцать девять. Но ребята, учитывая мое незнание города, уступили лучший квадрат. Не в центре, где сам черт запутается в бесконечных львовских улочках и переулках, а в новом массиве. Магазины расположены там дальше друг от друга, зато это окупается предельно простой, как говорится, квадратно-гнездовой планировкой улиц.

Гастроном, с которого я начал обследование кассовых аппаратов, занимал весь первый этаж пятиподъездного здания и считался одним из крупнейших в городе.

Директор встретил меня любезно, но без угодливости, совсем не так, как встречают в магазинах моих коллег из ОБХСС, это меня вполне устраивало - я должен был действовать быстро и четко, не теряя времени на дипломатические тонкости.