Наталья Андреева - Айсберг под сердцем

— Ты говорил, вырвало!

— Ну и вырвало. Испугалась очень.

— А ты не допускаешь возможности пищевого отравления?

— А что, кому-то еще стало плохо? — криво усмехнулся Мухин. — Если бы это было так, сюда бы уже привезли полно народа. Как видишь, кроме моей Васи — никого.

— Я пойду к ней! — Мухин посторонился, пропуская Леру, и преградил путь Алексею: — Э-э-э… А ты куда?

— Хотел посмотреть, все ли в порядке? — пробормотал он.

— Она там почти голая лежит, а ты хочешь свой нос засунуть?! — горой надвинулся на него Леонид.

— Да прекратите вы! — резко обернулась Лера. — Нашли место!

«Ладно, я подожду здесь», — решил Алексей и присел на стульчик у стены. Мухин нервно ходил взад-вперед в ожидании Климовой.

— А может, у вас в холодильнике продукты испортились? — дал наводку Алексей.

— Какие еще продукты?! — взвился Мухин.

— Ну, колбаса там. Или конфеты шоколадные.

— Мы только чай пьем. А едим в столовой, — раздраженно сказал его соперник по борьбе за сердце Климовой.

— Я и говорю: конфеты.

— Остроумный, да?

— Я просто пытаюсь понять…

— А я уже понял, что ты из тех тупых придурков, которым надо объяснять дважды. — Мухин подошел и навис над ним горой. — Я тебе сказал: убирайся по-хорошему? С любой записью в трудовой, какую только пожелаешь. А теперь…

— Что теперь? — выдохнул Алексей. Его голова почти упиралась Мухину в живот.

— Ты мало того что на работу нигде больше не устроишься, так я тебе на память еще все кости переломаю! Какие срастутся, а какие нет!

— Меня это устраивает: я получу инвалидность и кучу льгот, — насмешливо ответил он. — Все не с голоду помирать.

— Ах ты…

Алексей не стал дожидаться, когда на него обрушится огромный кулак, и боднул Мухина головой в живот. Тот охнул и попятился, согнувшись пополам. Алексей резко встал и поддел его сжатым кулаком под нижнюю челюсть, потом резко толкнул. Леонид потерял равновесие и сел на пол. И тут из палаты вышла Лера.

Мухин уже во второй раз за неделю у нее на глазах попал в дурацкое положение, он стал багровым, как вареная свекла.

— Леша! — закричала Лера. — Что ты делаешь?!

— Я? Ничего. Он поскользнулся

Мухин, сжимая кулаки, стал подниматься с пола.

— Тебе мало досталось? — встала у него на пути Климова.

— Да ничего он мне не сделал! Это от неожиданности! — заорал Мухин. — А ну, пусти! — рванулся он.

— Что вы здесь орете? — выглянул из палаты врач. — Леонид Георгиевич, вас зовет племянница! Зайдите!

Все еще багровый от стыда, Мухин торопливо скрылся в палате.

— Ну, что там? — кивнул на закрывшуюся за ним дверь Алексей.

— Она, слава богу, жива, хотя и бледна очень. Напугана, как мне показалось. Бедная девочка! Но обещала, что завтра утром выйдет на тренировку.

— Вот это сила воли! — восхитился Алексей.

— Хорошо, что Леня был рядом.

— Не только он.

— Я не поняла?

— Как я выяснил, они пили чай. И обсуждали решение тренерского совета.

— Да, так оно и было, — кивнула Лера.

— Значит, кроме Мухина и его племянницы, присутствовала еще и мужская сборная по керлингу?

— Да, все спортсмены. Или почти все. Я, если честно, не уточняла.

— И жених Гули Зариповой?

— Леша! Ты на что намекаешь?!

— Удалось выяснить, выходил этот парень в ночь убийства Свиридовой из своей комнаты или нет?

— Когда? Я только в обед поговорила с Леней, сказала ему о своих подозрениях. И попросила все выяснить. А после обеда случилось это. С Василисой.

— Все правильно, — кивнул Алексей. — Они еще не знают, что попали под подозрение. То есть не знают, что ты решила дать делу ход и рассказала все мне.

— Какой ход? Ты о чем? — попятилась Лера.

— Но ты же видишь: они не остановились. Если бы Мухин начал опрашивать своих парней, кто что видел и слышал в ночь убийства, тут же пошел бы слух. И Василису они бы не тронули. Пока. Стали бы дожидаться, когда все утихнет.

— Ты говоришь прямо о каких-то злодеях!

— А кто они, по-твоему? Невинные мальчик и девочка?

— Гуле всего девятнадцать! А ему двадцать один!

— Значит, они рано повзрослели, — уверенно заявил Алексей. — Ты сама мне рассказывала о суровом детстве Зариповой в интернате.

— В спортивном интернате!

— А какая разница?

— Да большая! Там для детей созданы все условия! У каждого личный массажист!

— Но они растут в условиях жесткой конкуренции. Естественный отбор, прав тот, кто сильнее. Потому что спорт — жестокая вещь. Ты или выигрываешь, или вылетаешь. И ни за что не наверстаешь эти годы. Ведь в спортивном интернате главное — это секунды и очки. А не оценки по математике и литературе. Они хотят поехать на Олимпиаду вместе . Неужели непонятно? Он вряд ли выиграет титул. А вот у нее прекрасные шансы. Ты бы сделала это для любимого человека?

— Убить? Ради любимого человека?

— Расчистить ему, то есть ей, путь к славе. Это не одно и то же.

— Я все равно не верю, — покачала головой Лера.

В этот момент из палаты вышел хмурый Мухин.

— Калерия Константиновна, племянница сказала, что чувствует себя гораздо лучше и собирается завтра приступить к тренировкам, — официально заявил он.

— Я бы не спешила.

— Я тоже сказал Васе, что против. Надеюсь, в больнице она в безопасности?

— Надеюсь тоже, — Лера посмотрела на Леонидова.

— Даже если ей лучше, я бы посоветовал вам распустить слух о том, что Василиса в тяжелом состоянии, — сказал Алексей.

— Это еще зачем? — уставился на него Мухин.

— Так. На всякий случай.

— А ведь и верно, — подхватила Лера. — Лучший способ ее защитить — сказать, что она при смерти! Может, вообще в районку ее отправить?

— А как же тренировки? — с опаской спросил Мухин. — Ее ведь могут исключить из сборной.

— Думаю, пара дней ничего не решает, — пожала плечами Лера.

— Василиса столько этого добивалась! — разгорячился вдруг Леонид. — Она готова больная выйти на лед!

— Да никто не требует от нее таких жертв!

— Это вопрос жизни и смерти! Для нас с ней!

— А ты понимаешь, что можешь ее потерять?!

Мухин перевел дух и сказал сквозь зубы:

— Мы готовы рискнуть.

— Леня! Не ожидала от тебя… — Лера резко замолчала.

— Чего?

— Такой жестокости! — не удержалась она.

— Да на кону олимпийская медаль!

— Она тебе не дочь! Только средство! Ты хочешь реализовать свои амбиции!

— Да она мне больше чем дочь!

— Вы опять кричите? — Из палаты, где лежала Василиса, вышел врач и плотно прикрыл за собой дверь. — Девочке нужен покой. Она сильно перенервничала.

— А чем ее… Чем она отравилась-то? — вовремя спохватился Алексей.

— По симптомам похоже на пищевое отравление. Мы взяли кровь на анализ. На всякий случай.

— Токсикологическая экспертиза, да? — подсказал он.