Геннадий Ангелов - Месть. Без алиби

«Восьмёрка» развернулась и медленно направилась обратно в город. Руслан достал телефон и позвонил.

— Я передал привет, — сказал он тихим голосом Евгению Ивановичу.

После выключил телефон и бросил в бардачок машины. Это было первое задание, которое ему доверил выполнить бывший командир.

Пацаны Хмурого работали второй день не покладая рук. Романтика улетучилась после первого трудового дня, и не довольные своим положением они посылали проклятия в адрес неизвестно кого. В тоннеле ужасно воняло мочой и канализацией, и практически не было воздуха. Банан выдал им несколько противогазов, которые купил у прапорщика с воинской части, за пару бутылок водки. Отверстие люка закрывала грузовая машина, которая стояла прямо над ним, и вылезти на свежий воздух, можно было только в сумерках. Новоявленные проходчики тщательно укрепляли потолок, и стены, деревянными подпорками, и так продвигались вперёд. Землю насыпали в мешки, которые ночью вывозились на машине, за город. Каждый из парней работал в течение часа, потом его сменял напарник. Грунт поддавался с трудом, и стоило огромных усилий пробивать следующий метр. В касках они были похожи на настоящих шахтёров. Чёрные лица, руки, одежда, и только белки глаз, и зубы, отражали свет фонариков.

Гулкие удары молота растворялись в потоке машин. Тоннель проходил под дорогой, и вёл в направление офиса Белого. Соблюдалась строжайшая секретность, и Хмурый давая указания, строго предупредил молчать.

— Насколько проявите себя, такое место и займёте в бригаде, — твердил он новичкам.

— Помните, что дело у нас общее и враг один. Будут вам и девочки, и выпивка без ограничения, даю слово, только не подведите.

Пацаны заглядывали грозному авторитету в рот, вникая в каждое слово и жест. Работать физически они привыкли в деревне, и сейчас эта работа казалось детской забавой. Слова бригадира и обещания придавали силы и уверенности.

Едой занимался Банан, стараясь привозить всё свежее и вкусное. Тут были и куры копчённые, и балык, и даже осетрина. Кто-то из пацанов заказал плов, так через час, они уже вчетвером уплетали горячий и вкусно пахнущий плов за обе щеки, запивая прохладной кока-колой. Пить Хмурый не разрешал, а вот в еде приказал не отказывать. Банан старался угодить Виктору, зная насколько тот, может рассердиться.

Хмурый боялся коллективного пьянства, которое могло всё испортить, и тогда начинай с нуля, плати ментам, чтобы замять дело, ищи новых исполнителей. Пьянства не случилось, но вот на третий день белобрысый парень начал проявлять недовольство и жаловаться на жизнь.

— Нет, братва, — скулил он, — я на такую работу не подписывался.

Он сидел на мешке с землёй и продолжал возмущаться. Вытирая тряпкой пот, он был похож на чёртика, который выпрыгнул из маленькой детской табакерки.

— Я бы больше в деревне заработал, чем здесь и не натирал бы мозоли об лопату. Вы как хотите, но с меня хватит.

Он со злостью отшвырнул в сторону огромный молот и поднялся.

— Не кипятись, Толик, работы осталось до ночи, и всё, понимаешь всё. У нас куча денег, авторитет, и после отдыхай себе спокойно в лучших ресторанах города. А можно и в Москву податься, в поисках лучшей жизни.

— Хватит такой жизни, ну её в болото. Вот вы подумали о том, что будет после того, как мы заложим взрывчатку, а? Тут не меньше десяти килограмм, и он показал рукой на деревянные ящики, которые стояли накрытые тёмной плёнкой.

— Подумали о том, сколько душ мы погубим?

— Ты ещё о Боге вспомни, — рассмеялся самый тощий из этой компании.

Не высокого роста парень был инвалидом детства и хромал на одну ногу. В школьные годы, упав с дерева, он так и остался инвалидом до конца жизни. Пацаны сочувствовали ему и всегда отдавали лакомый кусок пирога.

— Братан, о справедливости говорить не будем, вот видишь какая она?

И он ударил со злостью по хромой ноге.

— Я в чём виноват перед Богом, что калека на всю жизнь, вот ты ответь мне? И девки меня не любят, и никому я кроме матери не нужен. А так будут бабки и полный кайф. Бери любую подружку, можно даже не одну для развлечений.

Он растянул губы в улыбке, представляя, как будет оттягиваться после работы.

— Мы в одной упряжке Толя, — перешёл на более твёрдые ноты в голосе инвалид. — И из-за тебя одного можем все пострадать. Помнишь, что говорил Хмурый?

— Да чихать я хотел на этого Хмурого, тоже мне авторитет. Сидит целый день в конторе, носа на улицу не показывает. Прячется и день, и ночь. Разве настоящий авторитет так себя ведёт? Вот мой старший братишка в зоне чалился, так рассказывал про блатных. Вот это люди, скажу я тебе, не бояться ментов, омоновцев и всегда живут по понятиям. А мы кто? Шестёрки в руках Хмурого, и Банана, больше никто. Братишка мой говорил и предупреждал меня по поводу Хмурого, чтобы я с ним не связывался. Были у того проблемы в зоне и не одна.

— Тише, тише, — сказал тощий, показывая на лестницу. — Идёт кто-то…

Он посветил фонариком и увидел Банана, который спускался с пакетами в руках.

— Почему стоим, не работаем? — спросил он у ребят.

Те молчали и сидели тупо насупившись.

— Чё за проблемы, быстро говорите, — он уловил, что поднимается адреналин в организме. Глаза налились кровью, и он со злостью смотрел на каждого, стараясь найти бунтовщика.

— Я отказываюсь работать, — сказал белобрысый и поднялся. — Не затем я приехал в город, чтобы сидеть в этой вонючей яме, и нюхать говно.

— Так, кто ещё отказывается?

Банан сжал кулаки, готовый разорвать любого, на мелкие кусочки. Народ роптал, не зная как быть. Тощий паренёк хотел было заступиться за друга, но заметив, как настроен Банан, осёкся.

— Если так, уходи, — рявкнул Банан, — только бабки верни, которые получил.

Белобрысый не веря в счастливое завершение разборок, замотал головой.

— Бананчик, дорогой, я всё верну до копейки.

Голос его дрожал, когда он доставал трясущимися руками из кармана деньги.

— Вот деньги, прости меня, не обессудь, но не могу я больше.

Банан забрал деньги и посмотрел на остальных.

— Кто ещё желает сменить работу?

Остальные молчали насупившись.

— Вот вам жратва, — он бросил пакет на землю, — и чтобы ночью взрывчатка была заложена. Я приеду в полночь за вами и заберу мешки с землёй.

— Пойдём на вверх, — он толкнул в плечо белобрысого.

Тот засуетился и бегом начал карабкаться по лестнице.

— Не торопись, мне же надо тебе сдачи вернуть, — он ухмыльнулся и поправил нож, который торчал за поясом.

Тощий парень заметил движение руки Банана и хотел предотвратить предстоящую беду, но остальные его задержали.

— Не лезь, это не твоё. Он сам сделал свой выбор.