Александр Щелоков - Живым не брать

– Хорошо, – заключил вдруг Федотыч, – уменьши каждый дневной переход на шесть километров.

– С какого рожна?

– Я провожу вас, – сказал Федотыч, – до Заманихи.

Гусь поводил пальцем по карте, потом упер ноготь в надпись «Ур. Заманиха». До слога «ур» в российской топографии испокон веков сокращалось слово «урочище».

– Что это нам даст? – спросил Гусь с большим сомнением.

– Хочет того ваш беглец или нет, но он вынужден будет топать строго на север. Сама местность заставит его сделать это. Через хребет Урман он не прорвется. Стоит только подойти к его склонам, и он поймет – там надо быть альпинистом. Двинется в обход.

– И что? Разве нам от этого станет легче?

– Леня, я проведу вас по ущелью Змейки. Правда, выйдем мы несколько в другое место. А именно к поселку Светлый Ключ, там перехватим Аркун и дождемся появления этого типа.

– Мы его упустим.

– Нет. За ним не обязательно следовать по следам. Он выйдет к верхней излучине. Вот сюда, – Федотыч ковырнул карту большим толстым ногтем. – Потом двинется вверх по реке. Иного пути у него нет. А мы уже будем здесь, – Он отчеркнул ногтем предполагаемый рубеж. – Так вас устроит?

– Добро, – согласился Гусь, прикинув, что вместе с Федотычем они пройдут не менее семидесяти километров. А идти по тайге с проводником куда проще.

– Тогда спать, – сказал Федотыч. – Трогаемся с рассветом.

Они вышли затемно, стремясь сократить разрыв в расстоянии, который отделял их от беглеца. Но происшедшее в тот же день событие заставило их потерять все преимущество, на которое так рассчитывал Гусь.

К полудню они углубились в предгорья горного массива, в центре которого разлегся хребет Урман. Двигались по сосновому редколесью среди скал и неглубоких расселин. Во многих из них блестела вода дождевых озер. Впереди из зыбкого тумана все яснее проступала зубчатая линия гольцов.

На одном из поворотов тропы, огибавшей покрытую лишайниками скалу, Федотыч остановился.

– Тихо! – Он поднял руку, повернув открытую ладонь назад к тем, кто двигался за ним. Все сразу замерли на местах, где их застал сигнал, ещё ничего не поняв. Однако и Гусь, и сержанты тут же укрылись за деревьями. Видимо все они одинаково остро ощущали внутреннюю напряженность и, хотя мало надеялись на встречу с вооруженным дезертиром, все же были готовы к ней.

Спереди, оттуда, куда они шли, жахнул выстрел. И Гусь и Федотыч по звуку поняли – стреляли не из «калаша», а из охотничьего карабина. Тем не менее Гусь приблизился к Федотычу. Спросил вполголоса.

– Ты не видел стрелка? Не наш дезертир?

– Леня, били из карабина. Он у вашего оглоеда есть?

– Нет, но он мог его достать.

– Вряд ли. Я заметил две тени. Это никак не он. Что будем делать? Отступим?

– Не, Федотыч. Ты же знаешь, если от пса убегать, он начнет тебя преследовать. Надо их прижать.

– Хорошо. Пусть ребятки слегка прикроют нас огнем, а мы с тобой обойдем стрелков стороной.

Гусь, не произнося ни слова, легким движением руки показал сержантам как им рассредоточиться. При этом Рогозе он приказал прикрыть тропу с тыла. Указательным пальцем, имитируя нажим на спусковой крючок, дал разрешение на стрельбу.

Федотыч и прапорщик обогнули стоявшую на их пути скалу, пройдя по узкому каменному карнизу, оказались далеко позади места, откуда в них выстрелил неизвестный.

Гусь, подав Федотычу знак затаиться, ползком выбрался к месту, с которого хорошо просматривалось оставшаяся позади местность. Приготовив оружие, осторожно приподнял голову. И тут же увидел четырех вооруженных людей, которые прятались за стволами сосен и смотрели туда, откуда изредка раздавались короткие очереди автоматов. Сержанты старательно обозначали свое присутствие.

Судя по всему неизвестные были браконьерами и по привычке взялись за оружие, едва увидели посторонних. Но при этом стояли за деревьями довольно скученно. Военные те бы уже рассредоточились, выбрали позиции так, чтобы контролировать как можно больший участок леса.

Гусь подал знак, и к нему подполз Федотыч. Он тут же оценил ситуацию. Посмотрел на прапора.

– Будем брать?

Гусь кивнул. Он поднял автомат. Короткой очередью полоснул по кроне сосны, за которой прятались сразу двое. Сверху, подрезанные пулями, посыпались ветки и хвоя.

– Бросить оружие! Поднять руки!

Зычный голос, силу которого на плацу в гарнизоне прапорщик сдерживал, прозвучал с пугающей громкостью, пронесся над увалами и вернулся назад глухим эхом:

– Руки! Уки! Ки!

Команду Гусь подкрепил ещё одной очередью. И тут же автоматы простучали со стороны, где находились сержанты. Демонстрация огневой мощи оказалась действенной.

– Не стреляйте, сдаемся!

Голос, прозвеневший в истошном накале, обнажил ужас, который испытывал кричавший.

– Бросить оружие! – повторил команду Гусь. – Поднять руки! – Затем последовало ещё одно, отнюдь не уставное предупреждение. – Иначе посеку автоматами, гавно такая!

Четверо неизвестных в армейском камуфляже побросали карабины и вскинули руки. Прапорщик выбежал из-за дерева на открытое место.

– Ложись! – Гусь повел автоматом, и пули, разбрызгивая в стороны колючки прошлогодней хвои, прочертили строчку перед ногами браконьеров. Те дружно бросились на землю.

– Руки в стороны! Ноги развести! – Гусь выкрикивал команды одну за другой, при этом не избегал и метода активного убеждения – носком ботинка врубал строптивым и непонятливым по ребрам.

Когда четыре мужика распластались на земле, как шкуры медведей, выложенные для сушки, Гусь повернулся к первым подбежавшему ему на подмогу Караваеву.

– Обыщи их!

Караваев довольно умело обшарил чужие карманы, потрогал ноги через брючины. Нашел три охотничьих билета, две зажигалки, коробку спичек, три начатые пачки сигарет и два больших ножа, английского производства.

– Все, товарищ прапорщик, – доложил он, передавая Гусю трофеи.

Гусь подошел к типу, лежавшему посередине. Подковырнул ботинком под бок.

– Зачем стреляли?

– Думали охотинспекция.

– Значит, завалить инспектора в тайге дело законное?

– Нет, мы в людей не целились. Стреляли в воздух. Чтобы попугать. В таких случаях инспектора на рожон не лезут. Это уж так заведено.

– Значит в воздух? Ну, ну. Тебя отвести к дереву, в которое ты влупил жакан?

Браконьер не ответил.

– И на что вы тут охотились? – спросил Федотыч. Он уже заметил стоявшую в стороне большую плетеную корзину с крышкой. – На мышей?

Федотыч подошел к корзине и открыл её. Заглянув внутрь. Потом сунул туда руку и вытащил на свет птицу, спеленутую широким бинтом, чтобы не махала крыльями.

– Глянь, Леонид, что они вытворяют.

Гусю птица понравилась. Глаза, оттененные темными пятнами, смотрели внимательно и вместе с тем сурово. Верх головы, спина, крылья и хвост были темно-серыми, на светлой груди виднелись похожие на капли пестрины. Хищный крючковатый нос с выступом, напоминавшим зуб, крупные ноздри придавали птице характерную внешность.