Вадим Россик - Страна падонкаф

— А Артем?

— Его Сабина точно не отпустит. Приходи ко мне. Посидим, как раньше.

Лёня-трансвестит прикуривает вторую сигарету от первой. Курит без пауз. Так раньше курила Аня Макидон. Красивая была девчонка. Мандинго представил, что сейчас, через четыре месяца после похорон, может лежать в могиле Ани. Тьфу, бля!

— Сначала я думал, что убийца — ты, — ровно говорит своим дуалистичным голосом Лёня, — а потом я твою кандидатуру забанил.

— Почему?

— Я думаю, что всех девчонок убил один и тот же псих. Этот псих крутится тут же, на «Сметане». Взрослые здесь не собираются. Значит, пацан. Вряд ли это девка. Но, конечно, не мелкий пацан. Не из молодняка. И у него есть возможность где-то прятать трупы. Голову Марго нашли в мусорке через три месяца после ее исчезновения!

— Точно, я сам об этом уже думал.

— Твоя сестра пропала двадцать седьмого августа. Ты был в это время в больнице.

— Откуда ты знаешь?

— Другая твоя сестренка сказала. Младшая, Латойя, кажется. Ты же не мог быть одновременно в двух местах. Да и не похож ты на психа.

Мандинго осторожно усмехнулся.

— А кто похож?

— Теперь я думаю, что убийца — высокий блондин. Студент. Его Витас зовут. Он тоже часто на «Сметане» гуляет.

— Почему Витас?

Лёня глядит своими пластмассками на Мандинго.

— Прикинь, да? Витас мог быть на могильнике, когда убили Наташку. Палашова приходила к нему, и убили ее в его подъезде. Его даже в мусарню забирали. Значит, были подозрения. И какой-то он слишком заумный. Высокомерный. С нациками дружит. В институте учится. Точно, псих!

— А Марго и Катя?

Лёня пожал плечами.

— Это только сам Витас знает, как он убил обеих девчонок.

Мандинго побледнел. Точнее, посерел. Негры сереют, когда бледнеют.

«Катя-Катя!»

Убедительно, но не убедил.

В трамвай с оглушительным лошадиным ржаньем и матами влезли гопники. Тоже уникальное явление своего рода. Как там? «Петербургская интеллигенция, петроградский пролетариат, ленинградские гопники»… Тенденция, однако. Мухачинск в этом смысле не уступает обеим столицам. В других смыслах уступает. Гопников было четверо, но из-за шума, производимого ими, казалось, что их гораздо больше. Возраст от четырнадцати до шестнадцати. В дешевых китайских спортивных костюмах, штаны с широкими лампасами, коротко стрижены, худые, лица землистого цвета. С шахтерских бараков. Дети подземелья.

Они сразу окружили Витаса и Валерика злобно-веселым кольцом. Нахально уставились на дипломат Витаса и неуместное кашне Валерика. Самый длинный больно ткнул Валерика в грудь.

— Ты, субкультура, на…! Кончай выступать по трамваям. Или плати, или пасись на стороне, на…!

Валерик напрягся, крепче прижал к себе гитару. Постарался «съехать с темы на базаре».

— Не с чего платить. Собираю копейки.

Гопники опять ржут. Одна плоская шутка за другой. Голимый уссыкон. Самый мелкий тянет к себе гитару.

— Покажи инструмент, чувак.

Валерик испуганно жмется. Витас не выдерживает нейтралитета.

— Отвалите, пацаны!

Переключил внимание на себя. Стало муторно на душе. Наверное, зря.

— Лущай, а этот выступает!

Лущай — самый длинный и самый борзой.

— А ты что за полупокер в полукедах, на…? Тоже мочишь ноздри там, где не положено, на…?

Видно, что Лущай знает жизнь. Остальные-то так — клофелинщики. Пшикнул какой-нибудь аэрозоли в целлофановый пакет, пакет на голову и сиди на попе ровно — смотри мультики. А у Лущая уже все по-взрослому. Витас только сейчас заметил, что у того обе руки в «дорогах». Феназепам на завтрак, дегидрокодеин на обед, «крокодил» — дезоморфин — на ужин. А в промежутках герыч в шланг. В вену то есть. Чувак на системе. Может, и ВИЧом болен. Настоящий нарик со стажем!

Благодарный Витасу за поддержку Валерик незаметно подвигается к двери. Скоро ему выходить. Витасу, впрочем, тоже. Но надо как-то по-хорошему расстаться с гопниками.

— Мне кажется, что ты ошибаешься.

Мандинго тоже закуривает новую сигарету. Хотя и накурился уже, но уж больно разговор идет серьезный.

— А кто, по-твоему, убил девчонок?

— Один урод в белой рубашке. Его зовут Владимир Шамхалов.

Мандинго рассказывает о своих приключениях. О Марке Вишневецком, о мухачинских фашиках и о кавказце Шамхалове. Лёня-трансвестит внимательно слушает, не перебивая.

— Значит, ты уверен, что убийца Шамхалов?

— Нет, не уверен. Просто больше некому.

Лёня хлопает Мандинго по плечу. Покровительственно. Мандинго это не нравится.

— В том-то и дело, что ты не уверен! А я уверен, что это Витас!

Он опять начинает запальчиво доказывать:

— Смотри сюда! Все погибшие девчонки были с нашего микрорайона. Это раз! Все общались, учились вместе, даже были знакомы. Это два! Все пересекается здесь, в этом месте — на «Сметане»! Это три! Я уверен, что и этот псих тоже здесь бывает! Он — один из нас! Вот такая параша! А Шамхалов — посторонний. Хачик, уголовник, но не психопат-убийца! Шамхалов, так сказать, позитивный ублюдок!

— А Витас?

— О, Витас — совсем другое дело! Странный он. Заучка! Ботаник! С ахтунгами нацистскими трется… Верняк и сам гомик!

Горячность Лёни Мандинго улыбнула. Это да. Студент точно имбецил! Здравый человек не будет общаться с пидорасами-фашистами! Или фашистами-пидорасами? Что лучше?

На своей остановке Валерик и Витас все-таки умудрились выскочить из вагона. Гопники окарали. Только Лущай высунулся из двери и, хмуро на них глядя, показал средний палец.

— До скорой встречи, на…!

Трамвай загрохотал дальше, увозя в своем неуютном чреве пенсионеров и гопников. Ну кто еще кроме них в наше время ездит на трамваях? На чугуновозах. Только старики да нарколыги. Бегущие по граблям.

Рядом у дороги ждут маршрутку Артем Мостипан и Сабина. Крупный мордатый качек Артем и тоненькая — ножки-спички — Сабина в короткой яркой курточке. Фу-ты, ну ты! Прямо молодая семья. Только детской коляски не хватает. Но животик у Сабины уже как бы намекает. Скоро начнется: «Детки кушают котлетки!»

— О, какие люди в Голливуде!

Радушно. Это Артем. Сто лет не виделись. Витас с неприязнью смотрит на Сабину. Вот так и умирает крепкая мужская дружба! «Лучше молчи, скво!» Это про себя, в душе. Сабина словно поймала флюиды — молчит и кисло улыбается. Все-таки друзья ее парня.

— Мы тут решили завтра у Валерика посидеть. Придешь?

Артем бросает виноватый взгляд на Сабину.

— Лучше не ждите. Сейчас столько работы…

Витас дальше уже не слушает. Зачем слушать этот высер? И так все понятно. Кабздец! Жалкий подкаблучник! Что-то лепечет. Совсем Мостипана баба зачморила! Ночная кукушка! Всех корешей перекуковала. Эх, Артем, Артем! Бежать от такой девки надо как испуганному!

Эта деваха с пузом уже просто достала! Из-за нее у убийцы возникают сложности. Непредвиденные. Как раньше было удобно! Никто не мешал планировать и осуществлять. А теперь из-за этой Сабины все стало гораздо труднее. Придется ее того… Чтобы не мешала. Убийца еще не убивал беременную. А что? Даже интересно. Одной веревочкой двоих. Мостипан завтра работает, значит, девица останется одна. Вот и пригодится Катин мобильник.