Валерия Леман - Восьмерка, которая не умела любить

— Всем доброе утро, — вернул меня к действительности чистый и звонкий голос Ольги, внезапно появившейся на кухне.

Сестра заграбастала из-под полотенца крайнюю пиццу и вцепилась в нее зубами.

— Я такая голодная! Васек, будь добр, сделай мне по-быстрому кофе.

Если не ошибаюсь, именно за такой вот барский тон Васек недолюбливает мою младшую родственницу, поэтому стоит ей появиться в доме, носа не кажет из оранжереи. Я даже испугался, что из-за Ольги ботаник расторгнет наш с ним договор и вновь свалит в свое общежитие. О, женщины, все зло — от вас!

Щекин нарочито медленно насыпал в турку кофе, залил водой, поставил на конфорку и с тем удалился в оранжерею. К сожалению, я так просто отделаться от Ольги не мог.

— Каковы твои планы на день? — ринулась та в атаку, глядя мне прямо в глаза.

Что я должен был сказать? Естественно, ехидно прошелся насчет ее благословенного сна, столь выгодно отличавшегося от моего ерзанья по дивану. И затем сделал логический вывод, что самый разумный план в моем положении — немедленно лечь спать.

Впрочем, все это априори было пустым словоизвержением. Дело в том, что Ольга полагает, будто настоящие мужчины не нуждаются ни в сне, ни в хлебе насущном, когда речь идет о пожеланиях дамы. Поэтому она выслушала меня без всякого интереса и немедленно объявила:

— Сон отменяется. Ты отвезешь меня в общежитие и поможешь собрать вещи. Потом мы заедем в первую попавшуюся контору, чтобы по-быстрому оформить доверенность на машину для меня. Ален, я решила жить дома.

Лучше бы сестрица сразу меня убила. Конечно, ее решение жить дома не стоит выеденного яйца и испарится через неделю-другую, когда горизонт заслонит очередной претендент на пост совершенного мужчины. Тем более обидно и противно участвовать во всех этих бесконечных хлопотах по перевозке вещей и перестановках в доме.

— Так не пойдет! — возмутился я. — Два года назад ты твердо сказала, что уступаешь дом мне, а тебя гораздо больше устраивает квартира. Если хочешь, отец хоть сейчас переведет тебе деньги на ее покупку.

— Я не хочу квартиру, Ален, как ты не понимаешь, — словно умственно отсталому, внятно и дружелюбно объяснила Ольга, принимаясь за вторую пиццу и жестом давая понять, что кофе на плите вот-вот убежит. — В этом доме мы жили с мамой, когда я еще училась в школе, когда все было так замечательно, без разочарований. Если тебе противно жить под одной крышей с сестрой, сам покупай себе квартиру.

Вот и весь сказ. Она даже сделала вид, что обиделась.

— Нет, это ты не понимаешь, — принялся я объяснять, заранее чуя всю бесполезность своих потуг. — Мне просто негде будет спать. Ты же знаешь, какой жесткий и неудобный диван в кабинете. А твоя бывшая комната…

— Ну, не я же превратила ее в кладовку, — прервала меня Ольга язвительно. — Кстати, если тебя не устраивает кабинет, то можешь спать в гостиной. Диванчик там, конечно, не двуспальный, но зато мягкий и раздвижной.

Пришло время раскрыть все карты.

— Этот диван занят.

— Занят? И кем же?

— У меня гости. Пару дней назад прилетел Заки…

— Заки?

Так я и знал! На лице сестрицы тут же появилась плотоядная улыбка. Я начал было говорить, что у Заки крупные неприятности, что его пытались убить, — все бесполезно. Ее ресницы затрепетали, пальцы принялись кокетливо прищелкивать.

— Я буду охранять его как зеницу ока, — ласково промурлыкала Ольга. Немедленно вышла в гостиную, оглядела свою храпящую добычу барским взглядом, вернулась с таинственной улыбкой на устах и обронила: — Пойду-ка я ополоснусь.

Вот так. Я в очередной раз не успел занять душ.

Я довольно-таки снисходительно отношусь к сестре, но иногда случается, что она буквально вынуждает меня проявить характер. Так вышло и сегодня. Когда после энергичного завтрака и сдержанных препираний мы с Ольгой в конце концов уселись в мой «Пежо» и пристегнулись ремнями безопасности, я был настроен воинственно.

— В общежитие! — скомандовала Ольга.

— Нет, сначала заедем в пару других мест, — сквозь зубы процедил я и резко вырулил за ворота.

Сестрица искоса взглянула на мой надменный римский профиль и поняла, что спорить в данный момент не имеет смысла.

Всю дорогу мы враждебно молчали. Сначала я решил заехать в редакцию «Сэра». Припарковался у киоска с шаурмой и покинул машину без единого слова объяснения. Ольга, надувшись, уставилась в окно.

На сей раз в здании редакции я чувствовал себя уверенней. Быстро пройдя по коридору, без стука ввалился в кабинет Лунатика, который с потрясающей скоростью набивал текст на компьютере. Он резко поднял голову и тут же зло сощурился.

— Воспитанные люди, прежде чем войти…

— Хорошо, я невоспитанный человек, — с удовольствием согласился я. — Скажу даже больше: я нахал. А теперь внимательно посмотри вот на эти фотографии: узнаешь кого-то из них?

Лунатик посмотрел — ему ничего другого и не оставалось, поскольку я разложил выведенные через компьютер фотографии лысого и душки прямо поверх клавиатуры его компа. Спешу сообщить, что лицо гения не выразило немедленного узнавания. Чудик холодно сложил снимки вместе и протянул обратно.

— Не узнаю.

— А ты посмотри внимательнее.

Он побелел от злости, поправил очки и почти выплюнул мне в лицо длинную тираду по поводу того, что вот такие бездельники, как я, вместо того, чтобы создавать прекрасное, доброе, вечное… Ну и все в таком роде.

Я ретировался. Но все же, назло Лунатику, извлек некую конкретную пользу из своего пребывания в журнале — бойко зарулив в приемную, разговорился с секретаршей, представился журналистом, ведущим самостоятельное расследование убийства ее бывшего шефа, и под этим предлогом получил в подарок номер июньского журнала. Того самого, со статьей, где Лиманский клеймил чеченскую мафию. Что ж, почитаю на досуге.

Следующим местом фотоопознания я наметил квартирку на Арбате. А по дороге туда мрачно размышлял: показалось мне или нет, что Лунатик как-то особенно посмотрел на портрет голубоглазого душки? Ольга за это время, судя по всему, слегка оттаяла и решила наладить родственные отношения.

— Я рассталась со своим парнем, — сообщила она.

Я хмыкнул.

— С каким по счету?

— Тебе легко шутить, — шмыгнула сестра носом. — Когда мужчина меняет подруг, все им только восхищаются. А мы, женщины, всегда стремимся к стабильности.

К стабильности! С большим трудом можно представить себе знак равенства между Ольгой и стабильностью.

— Тебе все равно? — обиженно вопросила сестренка.

Я только пожал плечами.

— Ну, конечно, вот когда я выпрыгну в окно… — плаксиво завела Ольга.

Но я перебил, бегло взглянув на ее несчастный профиль: