Павел Саксонов - Можайский — 1: начало

Как известно, страховое дело — не только один из крупнейших в мировой экономике видов предпринимательства, но и такой из этих видов, без которого само функционирование — нормальное — мировой экономики невозможно. Страхование и перестрахование всевозможных рисков — неотъемлемая часть ведения всех без исключения дел: от частных и незначительных до государственных и размахов воистину грандиозных. Таким образом, страховые общества не только являются одними из крупнейших налоговых плательщиков, а их убытки — настоящим бедствием в масштабах целых стран, но и движущей, стимулирующей силой. Именно страховые общества, если проследить всю потребительскую цепочку, обеспечивают спрос, а значит и предложение. Рост потребительского спроса — уверенность в экономическом благополучии. Затухание — депрессия и связанные с нею бедствия.

Однако для того, чтобы страховые общества надежно выполняли самой природой человека — и дерзкой, и боязливой одновременно — возложенную на них функцию, к ним необходимо полное доверие. Но никакого доверия не может быть там, где доверия не вызывает сам регулятор — сиречь правительство. Если правительство не проводит в отношении страховщиков политику внятную и твердую; либо если правительство выказывает слабость; либо если действия правительства заставляют усомниться — хотя бы это и было не так — в способности надлежащим образом исполнять роль регулятора; либо если — а это еще хуже — на правительство падает тень подозрения в покровительстве страховым мошенничествам, ни о каком доверии к страховым обществам говорить не приходится.

В такой ситуации люди отшатываются от риска, апеллируя к благоразумию. И вот уже не продаются и не покупаются дома, не заключаются транспортные сделки, банки не кредитуют… а проще говоря, всё летит в тартарары.

Именно это — пусть и не в таких чудовищных масштабах — произошло в России благодаря опасливым поступкам Министерства внутренних дел. И хотя ущерб и не достиг величины коллапса, был он очень большим, а его последствия в полной мере отразились и на других — еще более страшных — событиях. Вот так благие умолчания разравнивают дорогу для идущих в ад.

— Маленькая победоносная война — спасение для России!

А между тем, подлинным спасением для России было бы всего лишь никогда и никому не лгать. Потому что именно ложь является тем дуновением, которое рушит весь карточный домик.

Но если читателя не убеждает и это, давайте вспомним другую историю: возможно, она — своей роковою обыденностью — докажет нашу правоту.

К несчастью, не многим непосредственно памятна бурная ночь с двадцать седьмого на двадцать восьмое сентября пару десятилетий назад, а тех, кому она все же памятна, можно воистину назвать счастливчиками. А между тем, никто из этих счастливчиков и думать не думал — еще накануне — к каким чудовищным последствиям приведет цепочка отчаянной лжи, отвратительной гордыни и недопустимо низкого уровня профессиональной подготовки ряда ответственных лиц.

Когда небольшое, но, как часто бывает, чванливое государство — из числа совсем недавно провозглашенных в Балтийском регионе — решило обзавестись собственным пассажирским флотом, оно не нашло ничего лучше, как приобрести старенький паром типа ро-ро [172] 172 Тип судна, имеющего «сплошную» (не разделенную переборками) грузовую палубу. Этот тип опасен тем, что при поступлении на палубы воды, вода образует огромную свободную поверхность, способствующую возникновению крена, потере остойчивости и перевороту судна. Для безопасной эксплуатации судов типа «ро-ро» требуется особенно тщательный уход за конструкцией аппарели и недопустимы никакие — даже «мельчайшие» — отклонения от заданных конструкторами параметров. Наиболее распространены суда типа «ро-ро» среди паромов с палубой для перевозки автомобилей. , причем сделало это на паритетных началах с компанией, не имевшей ни достаточного опыта пассажирских перевозок, ни достаточного опыта эксплуатации такого рода судов. Забегая вперед, необходимо отметить, что оба партнера в новоявленном судоходном обществе были «хороши». Один — о котором непосредственно и речь — больше заботился составлением хвастливых реляций, другому еще предстояло лишиться права на единственную его пассажирскую концессию в Балтийском море вообще и мировом океане в частности. Один поставлял на борт теплохода и его ходовой мостик неподготовленные кадры, другой, имея о пассажирских судах самое смутное представление, договаривался с агентами.

С какими именно агентами и где мог договариваться партнер вконец обезумевших от чванства прибалтов?

Во-первых, он вел переговоры с сюрвейерами [173] 173 Агенты страховой компании, на основании отчетов которых об осмотре судна и/или груза, страховая компания принимает решение о выдаче страхового полиса, его сумме либо об отказе от страхования. . Будучи — в отличие от своего прибалтийского «товарища» — компанией все-таки старой и очень известной в мире морских перевозок (пусть и грузовых по преимуществу), этот партнер имел множество наработанных десятилетиями связей, а связи в страховании судов — иногда единственное, что эти суда позволяет застраховать. Как это ни печально, но жажда наживы или просто стремление сохранить хорошие отношения с клиентом нередко приводят к подлогам, последствия которых хотя и не всегда печальны, но могут быть и воистину трагичными. К сожалению, в полной мере это относилось и названному пассажирскому парому, имевшему чрезвычайно высокий риск аварии.

Во-вторых, переговоры велись с классификационными обществами, без сертификата которых страхование судна и — бывает и так — даже его легальная эксплуатация невозможны. У одной только прибалтийской стороны преступного партнерства не хватило бы влияния, чтобы уговорить инспекторов «регистра» закрыть глаза на ряд существенных недостатков, ненадлежащее обслуживание и неправильную эксплуатацию парома. Строго говоря, его и не хватило, ведь за считанные месяцы до рокового рейса одним из классификационных обществ, специалисты которого осмотрели паром, был выдан отказ в допуске к эксплуатации с приложением длинного перечня требуемых работ по устранению проблем. И если бы не вмешательство «надежного» иностранного партнера, паром вряд ли вышел бы в свой последний рейс.

Впрочем, и это еще как сказать: наглости прибалтам было не занимать, поэтому вполне возможно и то, что, несмотря на прямой запрет эксплуатации, теплоход маленького, но гордого государства все-таки оказался бы в море.

Как бы там ни было, но трагедия произошла: 852 человека погибли.

Можно только догадываться, какие ужас и паника царили на борту злосчастного парома, когда стало понятно, что гибели избежать не удастся. Ведомый безграмотным, совершавшим одну ошибку за другой, капитаном; в сам рейс выпущенный по фальшивым документам, паром, верой и правдой отслуживший двадцать лет в других пассажирских компаниях, из рабочей лошадки превратился в смертельную ловушку. Но нам важно даже не то, что случилось это ровно в тот самый момент, когда на нем был поднят флаг новоиспеченного государства, а то, что вставшие на путь обмана владельцы судна попытались и после его гибели следовать путем лжи.