Лариса Соболева - Та, которой не должно быть…

– Ты катаешься без прав, – заговорил папа, – и умудряешься сделать столько нарушений, что не заметить нельзя. Хоть иногда думаешь, во что мне обходится твое катание?

– Я за руль не сяду, обещаю. Федька поведет, у него права есть, ты же знаешь. Мы только к ребятам на сборку съездим и все. М? Ну, па-ап, ну, па-а…

Врет, конечно, приедет ночью.

– У Федьки доверенности нет…

– А ты дай визитку, – нашлась дочь.

Можно, конечно, похихикать: при чем здесь визитка? На визитке стоит подпись самого-самого главного начальника, для патрульных дэпээсников это табу на санкции против водителя. Все же неосторожно он подарил машину дочери, хотелось порадовать худышку, а она решила, что ей все можно.

Заваров указал пальцем на журнальный стол, где лежал органайзер с авторучками, что и стало его капитуляцией. Майка подала. Не спеша он вытащил волшебную карточку и протянул ее, зажав между двумя пальцами. Майка хотела взять, но папа опустил кисть, не дав карточку со словами:

– Предупреждаю, Майя, одна жалоба…

– Не, не, не. Па-а, я ж обещала! – И протянула ладонь.

– Твою машину нужно обкатать спецу, выберите другую. Только не мою любимую, ясно?

Майка кивнула, вырвала визитку и перешла ко второй просьбе:

– Па, а бабки? У меня больше нет.

Заваров не спрашивал, куда тратит дочь деньги, она же девочка, ей много чего надо. Он достал из нагрудного кармана жилета купюры, отсчитал несколько, протянул, спросив:

– Хватит?

– Yes!

Майка чмокнула отца в щеку, побежала к выходу, напевая, а Заваров снова остался один, и что в этом хорошего? Алла – вот кто украсит его жизнь и скрасит скуку, выбор сделан верный, а на дурах пусть женятся старые идиоты, к коим он еще не относится. Безлюдный дом опостылел, требовалось сменить обстановку, Заваров по телефону вызвал водителя и двух охранников, лениво сообщил план на остаток дня:

– Сначала к лошадям, после в клуб…

Ночь… Жанна чувствовала себя неплохо под покровом темноты. Она хлебнула кофе, зевнула – сильно клонило в сон, ведь просидела Жанна в машине с девяти часов, а сейчас… двадцать минут первого! Больше трех часов проторчала во дворе Эдгара в качестве телохранителя (хотя ей плевать на жизнь и здоровье убогонького принца без белого коня). Он наверняка спит крепким сном, пора и ей домой на диван с подушками… Тут-то и открылась дверь подъезда.

– Эдгар? – выговорила Жанна, округлив глаза. – Куда это он?

Он прошел к гаражам. Жанна вспомнила: у него же есть ржавая тарантайка цвета чернослива. Неужели эта рухлядь, простояв год в гараже, способна вертеть колесами? Однако Эдгар выехал…

– Куда это ты, наш неземной? – произнесла Жанна, выезжая со двора за ним. – Никогда ты мне не нравился. Что Нинка в тебе нашла? То злобный карлик Алексашка, то дохлый аристократ Эдгар – сложно сказать, кто из вас хуже.

Он ехал к окраине, Жанна не отставала, стараясь не приближаться. Больше она не позволит себе резких движений, спонтанно сказанных слов, неконтролируемых эмоций. Не позволит, потому что знает, чем это заканчивается. И помнит: у нее одна-единственная жизнь, она ею дорожит и будет осторожна.

Вот и частный сектор. Эдгар остановился на углу, вышел из машины и пошел вдоль улицы. Жанна кралась за ним…

Яна, лучшая студентка по всем показателям, поссорилась с Максом, которого ошибочно приняла за совершенство. Она уже не помнила первоначальную причину, приведшую к ссоре, но разве это что-то меняет? Дело в Максе, он повел себя…

– Ничтожество! – оскорбила бывшего друга Яна. – Ненавижу!

Ненавидит, потому что Макс… Это было унизительно! В клубе во время танца он схватил за плечи Яну, тряс и громко говорил ей в лицо:

– Ты психованная! Тебе лечиться надо! Тебе все не так, вечно ты обижена! Какого цепляешься ко мне? Я уже сам в себе сомневаюсь. Все, хватит!..

По ушам били барабаны, кто-то правильно назвал это кислотой, децибелы выносили мозг, сотрясая тело. Вокруг все мигало, сверкало, рябило. Их толкали другие тела, прыгающие в такт и не в такт, было тесно. В этом грохоте Яна прекрасно слышала Макса, видела его губы, глаза… И все-все видели, слышали, но делали вид, будто не замечают их. Яну душил стыд.

Макс бросил ее посреди танцплощадки, ушел к столику, за которым сидели две девицы, обе нагло снимали его! И насмехались над Яной, ее одеждой, манерами – как ей на это реагировать? Она понимала, что девицы завидуют ее внешности – густым волосам, талии, выпуклой груди, заднице, в конце концов! Но они выглядели победительницами, а Яна жалкой дурой.

Среди танцующих в экстазе и весело выкрикивающих междометия молодых людей она одна стояла, закусив до боли губу. Чтоб не выглядеть смешной, Яна убежала. Такси не взяла, уже на улице она вспомнила, что оставила сумочку в баре на стуле, деньги в ней. И куртка висела в гардеробе, а номерок у Макса. Вернуться? Нет, черт с ними: с сумочкой и курткой! А то Макс подумает, будто она хочет, чтоб он уговаривал ее остаться! Яна решила пешком добраться до дома, если идти быстро, не замерзнешь.

В короткой юбке, в тонком джемпере, в сапожках на высоких каблучках, она быстро шагала по улицам, время от времени переходя на бег.

– Ты еще пожалеешь! – повторяла Яна, угрожая Максу. Правда, она еще не придумала, чем можно досадить ему, чтоб он никогда не забыл…

Механический рев остановил ее. Яна не поняла, что он означает, поэтому инстинктивно повернулась в сторону рева. А очутилась она на широкой дороге точно посередине, вокруг никого, улица пуста, словно все живое вымерло. Девушка разглядела тень, которая приближалась, как нечто ирреальное, эдакая страшилка, выскочившая из снов. Яна прищурилась, гадая, что это…

Внезапно по глазам ударил яркий белый свет и ослепил. Яна механически закрыла рукой глаза, догадавшись, что это автомашина. Завизжали тормоза. Колеса, трущиеся об асфальт, зашипели, заскрежетали, нет, взвыли от непомерной нагрузки. В ту же секунду в Яну что-то врезалось твердое и холодное, девушка полетела, оторвавшись от земли. И услышала дикий вопль Макса:

– Яна-а!.. А!!!

Грохнувшись на асфальт, она тут же забыла о Максе, обидах, угрозах, девицах, холоде. Обо всем забыла Яна от страшной, непереносимой боли, пронзившей ее хрупкое тело со спины, будто упала она на острые колья, разорвавшие все внутренности…

Автомобиль взял максимальный газ с холостого хода и, объехав девушку на дороге, скрылся в считанные секунды.

– Яна! Янка… – бежал к ней Макс.

В руках он держал ее сумочку и куртку, добежав, бросил все на дорогу, упал на колени, не решаясь дотронуться до нее руками. У Яны открывался и закрывался рот, как у рыбы без воды, глаза она бессмысленно вытаращила…

– Яна!.. – Макс сообразил позвонить в «скорую». – Алло, сбили девушку… машина сбила… Это же «скорая», да?.. Что, Яна?