Наталья Солнцева - Эликсир для Жанны д’Арк

– Наш конюх рыжий. Но он без бороды.

– Значит, не видели?

– У нас в «Дубраве» больше рыжих нет…

Ужинали при свечах.

Лавров и Катя сидели друг напротив друга за большим столом, накрытым белой скатертью. Обоим кусок не лез в горло. Кухарка подала мясной салат, сыр, фрукты и йогурт для хозяйки. Все осталось на тарелках.

– Так и будем молчать? – укоризненно спросила Катя. – Вы нашли что-то…

– Тс-ссс! – гость прижал палец к губам. – Стены тоже могут иметь уши. Особенно в темноте.

Она закрыла рот и сложила руки на груди. Ее снедало тревожное любопытство. Она и хотела, и боялась услышать нечто порочащее Федора, уличающее его в мерзостях, – ведь это порочило и уличало бы также ее мужа.

– Вы ничего мне не скажете? – рассердилась Катя.

– Иногда не знать – благо.

– Бросьте вы философствовать!

Появление хозяина выручило Романа из весьма щекотливой ситуации.

– Где электричество? – с ходу взялся выяснять Прозорин. – Фонарь у ворот горит, будка светится, а в доме мрак кромешный.

– Наверное, что-то перегорело, – отозвалась Катя.

– Да, – подтвердил Лавров.

– Я просила Федора взглянуть на щиток, но он ничего не исправил.

– Не исправил, говоришь? Берите фонарь, Роман, поможете мне.

– Лучше позвони электрику! – возразила жена.

– Поздновато уже. Пока он приедет, мы сами все починим.

Хозяин быстро обнаружил поломку и устранил ее.

– Клемма ослабла, – сообщил он Лаврову, копаясь в распределителе. – Проводок отсоединился. Пустяки!

Он ни словом не обмолвился, где был, что делал. Уселся ужинать, витая в собственных мыслях. Что-то тяготило его, терзало. Катя бросала на гостя взгляды, как бы ища у него сочувствия. Видишь, мол, какой у меня супруг? Сидит за столом, будто чужой. Даже не смотрит.

– Хотите выпить? – вдруг спросил у него Сергей. – Виски? Джин? Коньяк?

– Если позволите, я пойду к себе, – отказался тот.

– А я выпью.

Он отправился к бару, достал бутылку и покосился на Катю.

– Будешь?

– Нет! Я тоже пойду. Хочу принять ванну.

– Твоя воля, – пожал плечами Прозорин.

Он налил себе приличную порцию и залпом осушил. Лавров и Катя переглянулись. Она встала первой, гость за ней.

– Спокойной ночи, – бросил им вслед хозяин дома.

На это сыщик как раз не надеялся. Какое уж тут спокойствие? Мертвые головки с зашитыми устами стояли перед ним, напоминая о том, на что способен Федор-Франческо…

Катя не ложилась. После ванны она накинула пеньюар и решила дождаться мужа. Неужели он совершенно охладел к ней?

Ее распаленное воображение невольно рисовало ей образ Лаврова. Она столько лет не помышляла ни о ком, кроме Сережи, и вот благодарность. Он ее просто не замечает. Пьет в столовой один, словно алкоголик. Таким она видела мужа только дважды: когда умер его дед и когда сгорел Терем.

– Сейчас-то что тебя гложет? – спрашивала она, будто Прозорин мог ее услышать. – Видит Бог, я долго терпела, милый. Пришла моя очередь развлекаться.

Сладкие сцены мести были замешаны на обиде и приправлены страхом. Но Федор! Федор-то каков! Что он там творит в своей лаборатории, если Лавров не осмеливается сказать об этом? Во что он втянул Сергея? До знакомства с ним муж был другим человеком.

Катя чувствовала себя обманутой, оскорбленной и опустошенной. Она созрела для любого безумства, лишь бы насолить супругу. Папа был прав, когда предлагал ей переехать в московскую квартиру. С некоторых пор он сильно невзлюбил Сергея.

Натянутые нервы не вынесли испытаний сегодняшнего вечера, и Катю сморил сон. Во сне она вздрагивала и стонала.

Кто-то взял ее на руки, и она очнулась:

– Сережа, ты?

Свет в спальне был потушен, шторы задернуты. Невидимое в темноте чудовище несло свою добычу к постели. Катя вяло отбивалась, не понимая, что с ней. Должно быть, это продолжение сна.

Чудовище бросило ее на кровать, придавило своим огромным телом и разорвало пеньюар, обдавая женщину тяжелым дыханием. Ее замутило от ужаса и отвращения.

– Пусти! Пусти! – закричала она, отчаянно сопротивляясь. – Я не хочу! Нет!.. Не-е-ет!..

Крики разозлили чудовище, которое зарычало и больно укусило ее за шею.

– Помогите! – вопила Катя, барахтаясь под разгоряченной тушей. – Помо…

Чудовище зажало ей рот, и она могла только мычать, обливаясь слезами. Ее изнасиловали – грубо, бесцеремонно, нагло. Утолив страсть, насильник отдышался и повторил нападение. На сей раз Кате пришлось терпеть гораздо дольше. Она обессилела и почти покорилась своему мучителю.

Чудовище освободило ее губы и тут же впилось в них жадным поцелуем. Катя задыхалась. Оторвавшись от нее, насильник прохрипел:

– Крикнешь – убью!

Она не сомневалась, что он выполнит угрозу, и молча сносила все его дикие ласки. Стоило ему чуть сильнее сдавить ей горло, и все, конец. Пока кто-нибудь прибежит на помощь, она будет мертва.

– Лежи тихо, – шептало чудовище, поглаживая ее грудь. – Не дергайся. Какая ты милая, когда не брыкаешься…

Катю чуть не стошнило. Она едва сдерживалась, чтобы не закричать. Было страшно открыть глаза и увидеть того, кто навалился на нее. Она боялась, что после этого насильник не оставит ее в живых. Впрочем, в спальне было темно…

Лавров понял, что хотела сообщить ему Глория, отражаясь во вращающихся зеркалах, которые он видел в лаборатории. Это устройство, похоже, воздействовало на воображение того, кто на него смотрит. Если верно, что каждый человек наделен некой долей ясновидения, становится объяснимым феномен передачи мыслей на расстоянии.

Глория, которую он не посвятил в свое расследование, чувствовала его замешательство и протягивала руку помощи.

«Нынешняя ночь – переломная, – подсказывала она. – С этого момента события начнут стремительно развиваться. Не упусти ни одной мелочи, Рома. Порой нельзя предотвратить чью-то смерть, но можно разоблачить убийцу!»

Дверь гостевой спальни, как и двери остальных комнат на втором этаже, выходила в коридор. Роман лежал и внимательно прислушивался. В коридоре было тихо. Медленно, усыпляюще текли минута за минутой. Чего только не передумал сыщик, чтобы не провалиться в дрему. Минувший день оказался насыщенным и вымотал его. В голове мешались зеркала, тигли, пузырьки с бурым содержимым, Катя, рыжий конюх, скелет, красный лаковый сундучок, черная тень с лицом Федора…

Лавров понимал, что засыпает, вздрагивал и заставлял себя взбодриться.

Ближе к полуночи в коридоре раздались шаги. Кто-то включил свет, и в дверную щель гостевой спальни пробилась желтая полоса.

Сыщик осторожно выглянул. По коридору, пошатываясь, удалялась фигура Прозорина. Ясно, куда он направляется. Спать. Под бочок к жене. Напился, теперь завалится в супружескую постель, и до утра его из пушки не разбудишь.