Наталья Солнцева - Эликсир для Жанны д’Арк

Лавров приписал этот сумбур убийству официантки, тело которой лежало в багажнике «ленд ровера».

– Я не обманщик, – сердито возразил Прелатов. – Можете не верить, но я в самом деле умею беседовать с мертвыми и прибегаю к их помощи. Демон Алиборон – вовсе не моя выдумка! Он существует и верно мне служит. Но только одному мне и никому другому! Он служил мне много веков назад и продолжает служить сейчас. У нас с ним бессрочный договор.

– Ну-ну, – усмехнулась Глория.

– По-моему, он бредит, – кивнул сыщик в сторону Федора. – Чувак сидит здесь сутками, нюхает всякую дрянь. Не удивительно, что у него мозги набекрень. Он, небось, слышит голоса и думает, что беседует с покойниками. А зеленые человечки по вечерам заходят к нему на огонек. И указывают, кого ему следует прикончить.

– Это не глюки! – возмутился «монах». – Алиборон находится рядом… он оставляет знаки. Помните шейный платок Катерины Борисовны?

– У Алиборона, часом, не рыжая борода?

– Вы тоже его видели? – просиял Федор.

– Я о нем слышал.

– От кого?

– Не важно. Хотите перевести стрелки на демона? Мол, он требует жертв, а вы не в силах ему противиться. У вас-де договор. Но убиваете-то вы!

– Я не убийца… я только доводил до сведения господина Прозорина, чего требует демон. Алиборон заключал договор со мной, а не с ним.

– Что же нужно Прозорину от демона?

– Помощь в расшифровке манускрипта. Работа продвигается медленно, и Сергей Кирилыч хочет ее ускорить.

– Значит, он и есть убийца?

– Я ничего не знаю, – запаниковал Федор-Франческо. – Не ловите меня на слове. Я только сказал, что демон требует жертвы в обмен на свое содействие. И все!

– Ты сам-то как с ним рассчитываешься?

– Я… мы уже в расчете… давно…

В пылу полемики Лавров отбросил напускную вежливость, и его тон стал грубым, напористым.

– Вы слишком увлеклись, Прелатов, – вставила Глория. – Вы встали на опасный путь, возомнив себя тем, кем вы не являетесь. Франческо Прелати, которого вы изображаете, когда-то предал своего хозяина, Жиля де Рэ, фактически отправил его на эшафот. Показания Прелати послужили основой для обвинения барона в педофилии, колдовстве и сговоре с дьяволом.

Федор упрямо наклонил голову и процедил сквозь зубы:

– Все так и было. Барон хотел… он хотел подружиться с демоном, которого я приручил. Но не учел, что за помощь нечистого надо платить. Это его и сгубило.

– Жиль де Рэ был щедрым и доверчивым господином. Прелати сначала разорил его, а потом отдал в руки инквизиции. Плут вышел сухим из воды, тогда как уважаемого синьора осудили и казнили.

Лавров перестал понимать, о чем они говорят, и сосредоточился на доказательствах обвинения. Он еще не пустил в ход неопровержимые улики – засушенные человеческие головки. Кажется, Глория не успела обратить на них внимание.

– Я не плут! – возмутился Федор. – Я никого не обманывал! Я делал то, о чем меня просили. Я никого не казнил и не убивал. Этим занимались другие.

– Но с вашей подачи.

– Жиль де Рэ сам виноват, он…

– Довольно! – прервала его Глория. – Вы привезли с собой смерть, Прелатов. Это неоспоримо. С вашим появлением в «Дубраве» начались убийства.

– Он еще выкручивается?! – разозлился сыщик, которому надоела пустая болтовня. – А что ты на это скажешь?

Федор, кривя губы, повернулся в его сторону. Лавров подошел к полке с ужасными атрибутами колдовского ремесла и тыкал пальцем в сморщенные мертвые личики.

– Вот они, свидетели твоих преступлений! Ты зашил им рты, закрыл глаза, но они все равно уличают тебя – самим своим существованием!

Прелатов издал сдавленный смешок.

– Глория, посмотри сюда, – настаивал сыщик. – Я думал, что это искусная имитация. Но сейчас я уверен в обратном. Перед нами – головы убитых людей! Не знаю, как этот оборотень уменьшил и высушил их, но они сохранили человеческие черты. Их надо изъять и отправить на экспертизу.

– Я без экспертизы готова подтвердить твою правоту, – улыбнулась она. – Это не муляжи, а настоящие головы. Тсантса!

– Что-что?

– Тсантса, – повторила Глория. – Оберег от мести злых духов. Амулет. Такие обереги изготавливали южноамериканские индейцы. Убив врага, они отрезали ему голову и превращали ее в амулет. У Агафона есть одна такая. Она хранится в шкафу в стеклянном футляре.

– Ты мне не показывала.

– Эти головки достались мне в наследство от дяди, – вмешался Федор-Франческо. – Он был моряком и привез их из плаванья. В Эквадоре тсантса можно купить как сувениры. Они очень дорого стоят. Богатые туристы готовы выложить за такую головку тысяч тридцать зеленых.

– Ого! – присвистнул Лавров. – Твой дядя, видимо, привык сорить деньгами.

– Он был капитаном на частном судне, а тсантса ему попались случайно. Кто-то из матросов взял их с собой в плаванье, надеясь выгодно продать в Европе… но умер от лихорадки. Никто, кроме дяди, не решился взять себе эти жуткие головки. Он уже потом узнал, что они настоящие и стоят кучу бабок.

– Что ж он их не продал?

– Оставил на память.

Конфуз с головками выбил Лаврова из колеи. «Неопровержимое доказательство» лопнуло как мыльный пузырь.

Федор наслаждался его растерянностью. Глория улыбалась.

– Смешно, да? – вспылил сыщик. – Вот такой я невежда, лопух! Не слыхал о сувенирах из человеческих голов, тем более в глаза их не видел! Не приходилось мне бывать в Эквадоре, бродить по джунглям и знакомиться с ритуалами индейских племен, черт возьми!

– Я тоже впервые увидела тсантса, когда переехала в дом Агафона.

– Это детские головки! Индейцы убивали младенцев?

– Головы принадлежали взрослым людям, – пояснил Федор, довольный, что посрамил своего обидчика. – Таким, как вы и я.

– Они чуть больше кулака, – не поверил Лавров.

– Такими их сделала особая обработка. С черепа осторожно снимают кожу, чтобы не повредить черты лица и волосы. Потом ее варят, сушат, набивают горячим песком и камешками. Кожа съеживается, а волосы сохраняют свой объем. Вот почему у них такие пышные прически. Когда тсантса почти готова, мастер сшивает веки и губы, чтобы бывший обладатель головы не смог его увидеть и произнести проклятие.

– Какое варварство! – фыркнул Лавров, разочарованный неудачей.

– Агафон держал тсантса для отпугивания злых духов, – сказала Глория.

– По-моему, он прекрасно обходился своими силами. Он сам – злой дух.

– Вы о ком? – заинтересовался Федор. – Кто такой Агафон?

– Великий маг и чародей, – саркастически изрек сыщик и указал на Глорию. – А это – его преемница. То бишь твоя конкурентка.

Прелатов приосанился, сложил руки на груди и бросил ему вызов:

– Тогда почему бы не спросить у нее, кто убийца?