Наталья Андреева - Смерть по сценарию

— Погоди, значит, убийца дал яд, потом посмотрел, как Клишин корчится в агонии, тут же передвинул его к столу и заботливо по книге все устроил? Да это же монстр!

— Не знаю, кто это. А главное, не пойму — зачем. Такое ощущение, что написали пьесу, всем раздали роли, даже мне и моей жене, хотя мы не соглашались ни на какое действо, занавес подняли и она началась. Только парадокс в том, что пьесу написала жертва, то есть тот человек, который на события теперь влиять никак не может. Понимаешь? Но действие-то идет! Каким образом он мог заставить актеров исполнить свои роли так близко к тексту, с убедительностью, и, главное, зачем? Ты понимаешь?

— Я все равно ничего не понимаю. Слушай, давай выпьем, что ли? — Он принес нагревшуюся бутылку, два стакана, плеснул туда водки и, чокнувшись с Алексеем, продолжил мысль: — Я человек физически сильный и не такое повидал в жизни в бытность свою в горячих точках на службе в Вооруженных Силах. Я боюсь только того, чего не могу задушить голыми руками, — всякой мистики и привидений.

— Брось, тут не мистика. Это какой-то розыгрыш, рожденный больным воображением, но породил его человек.

— Хочешь взять неизвестного монстра за жабры?

— Ну, во-первых, не хочу, чтобы эта «Смерть…» появилась в печати. Во-вторых, не могу представить, что его поймает Игорек Михин. А про милиционеров ты у Клишина читал?

— Что, честь мундира задета?

— А не надо всех считать глупее себя. Я и Сашке уже об этом говорил, и тебе повторяю.

— Ну, если тебе будет нужен еще раз взломщик с руками, способными согнуть железную кочергу…

— Ты мне всегда нужен. Знаешь, Барышев, я тебе втайне иногда завидую: если бы я был таким высоким, здоровым, сильным и, главное, спокойным. Ты по жизни идешь без всяких дурных мыслей, как по проспекту, а я все закоулки какие-то ищу, меня в стороны швыряет, и помойки на пути часто попадаются, не то что на твоих элитных тротуарах. Но когда мы вместе, то ты — вроде как моя действующая рука.

— Так. Стакан поставь.

— Ладно, я понимаю, что сам, вроде Клишина, начинаю нести бред. Последнюю не надо было пить, пардон. Все, забыли. Пойдем, что ли, купаться?

— А ты не потонешь после водки и шашлыков?

— А ты, Серега, на что? Я видел в санатории, как ты плаваешь. Парочку Леонидовых за волосы из воды вынешь одной левой.

— Раз доверяешь, тогда пойдем. Женщины! Купаться! — заорал Барышев так, что Анечка с Александрой вздрогнули и вскочили.

— Сережа, ты нас напугал! — накинулась Аня на мужа.

— А чем вы так увлеклись? Пошли охладимся, дамы.

Речки в деревне Петушки не было, не повезло местным жителям с природным водоемом. Но жадные до отдыха дачники скинулись на экскаватор и вырыли пруд, вполне пригодный для купания. Сначала на берега завезли несколько машин речного песка, чтобы создать иллюзию настоящего пляжа, но песок со временем куда-то рассосался, местами зарос травой, и теперь все зрелище напоминало большую грязную лужу, особенно после того, как местные ребятишки перемесили все дно, бултыхаясь целый день у берега. Конечно, вода в пруду прозрачной и без того не была — дно илистое. Через пару лет после того, как пруд вырыли, в нем завелись пиявки и лягушки, но, когда на улице больше тридцати градусов жары, уже все равно, с кем вместе ты будешь плавать, в смысле с какими животными.

Женщины еще жались и косились на мутную воду, не плывет ли что-нибудь зеленое лупоглазое, а Барышев с Леонидовым уже бултыхнулись с разбега прямо с мостков и поплыли, отфыркиваясь, к противоположному берегу.

— Ух, хорошо! — заорал Леонидов. — Сашка, ныряй!

Александра с Анечкой робко сползли в воду по деревянной лестнице.

— Ой, лягушка!

— На суп ее! — крикнул Барышев. — Дамы, ловите зеленых, вечером сварим!

— Дурак здоровый, — сказала, подплывая к нему, жена. — Не бултыхай ногами, я плаваю плохо. Саша! Ты где?

Они обе по-лягушачьи поплыли на середину.

Берег пруда был облеплен желающими пересидеть огненный день в периодическом общении с прохладной водой; люди с надеждой поглядывали в высоченное, пронзительное, голубое небо, но оно не обещало ничего, кроме того, что завтрашний июньский день будет таким же жарким. Оводы кружили у воды, натыкаясь на потные тела, лениво кусая их, падали, сбитые лениво отмахивающимися от них руками. Все вокруг расплавилось и изнемогало в ожидании сумерек, которые, может быть, принесут долгожданную прохладу.

Этот жаркий летний день, казалось, не предвещал ничего неожиданного.

Старший оперуполномоченный капитан Михин пришел ровно в десять утра, когда все еще спали, потому что накануне часов до двух ночи играли в карты. А потом никак не могли расстаться с теплым летним вечером, который вовсе не спешил переходить в ночь, а висел над поселком на пару с полупрозрачным серпом месяца. Они раскачивались рядом: кусок земного спутника и парящая в духоте темнота, рождая ощущение мягкости, когда совсем не хочется спать.

Потом Леонидов все-таки задремал и видел сладкие сны, уткнувшись в теплое Сашино плечо. Ему было жарко даже под легким покрывалом, так нагрелась за день терраса. Вместе с ослепительными солнечными лучами в дом ворвался громкий стук во входную дверь: человек был настойчив и уверен в том, что его непременно должны впустить. Алексей выругался нехорошими словами и пошел открывать.

— Здрасьте! — шутливо поклонился он, узрев на пороге Игоря Михина. — Имею право без ордера никого не впускать в свое жилище, потому как владею им безраздельно на правах частной собственности.

— Алексей Алексеевич, мне срочно.

— Что? Новые улики против меня?

— Как раз нет. Вечером в пятницу прислали из Москвы вот это. — Он потряс перед Леонидовым толстым конвертом. — Пришло в ГУВД начальнику самого сурового отдела с соответствующим пояснением, что, мол, убит такой-то и о своей смерти хочет сообщить то-то и то-то. Пока они там разобрались, кто такой Клишин, где и как его убили и куда все это девать… Да… Вчера читал, читал и теперь не знаю, что с этим делать.

— А что там? — Алексей с опаской кивнул на конверт.

— «Смерть на даче». Продолжение.

— Когда отправили? Откуда? Почтовый штамп смотрели?

— Конечно. В понедельник отправили.

— Значит?…

— Значит, это не Клишин, а кто-то другой. Клишина в понедельник схоронили. Да вы сначала прочитайте, интересные вещи пишет, а с вас подозрение полностью снимается.

— Спасибо ему. Что ж, проходите, Игорь Павлович.

— Да ладно уж там… Павлович.

— Ну тогда ты теперь просто Игорь, а я просто Алексей. Сейчас еще просто Серега подвалит, ты, главное, его не пугайся.

— Такой страшный?

— Не то слово — зверь!