Наталья Андреева - Смерть по сценарию

— Из-за дяди.

— Это вы себя так оправдываете. В позиции жертвы легче быть хорошей, атакующий человек симпатий не вызывает, атака — это агрессия, которая вызывает инстинктивный страх.

— Хорошо, меня учили уважать старших, у меня нет сил с вами спорить, тем более в таком состоянии.

— Простите.

— Спрашивайте, что хотели, хотя не понимаю, вам-то все это зачем?

— Сначала понимал зачем, теперь не знаю. Скажите, а за кого вы замуж собрались?

— Это так важно для следствия?

— Но я же не следствие.

— А с чего тогда так интересует моя личная жизнь?

— Хорошо, тогда скажите, чья была та визитка, что вы в машине у меня забыли?

Она покраснела:

— Визитка? Вы ее нашли?

— Не я, к сожалению.

— Жена? — испугалась Надя. — Там мое имя было написано. У вас жена умная, Алексей Алексеевич? Наверное, спрашивать обо мне стала, когда визитку нашла?

— Нет, визитку нашла одна странная девушка, которая почему-то едва не взбесилась из-за этого клочка бумаги.

— Если рассказывать про визитку, надо рассказать про все.

— Начните с имени. Как его зовут?

— Демин. Максим Демин.

«Все. Замкнулся круг, хотя это тривиально так думать», — вздохнул про себя Алексей.

— Он был знаком с Аллой?

— Да, их Павел познакомил примерно полгода назад. Мне показалось, что он хочет передать Максиму эстафету, то есть Аллу. Конечно, Максим не так красив, как Паша, вернее, он неброский, ростом даже чуть ниже ее и почему-то не нравится женщинам.

— Почему?

— Не знаю, он весь какой-то ледяной, очень корректный, я бы сказала, у него странные, почти механические движения. Я видела один раз, как Максим танцует, это что-то невероятное, похожее на танец робота, который все время старается подражать.

— Подражать, конечно, Клишину?

— Да, Павел был младше на несколько лет, но Максим его все время так странно разглядывал, как будто запоминал. Взгляд доктора, собирающегося отрезать ногу у больного, а нога так прекрасна и совершенна, ну вроде женской ножки, из тех, что у манекенщиц, что ею любуешься, но все равно режешь, иначе гангрена и смерть.

— Интересно. Образно и интересно, я начинаю представлять, наконец, этого Максима. А почему Павел решил, что Демин будет интересен Алле? Ведь такая женщина, красавица, ей нужен был парадный мужчина, для выходов в свет.

— Демин — богатый человек. У него свое издательство, небольшое, но доход приносит, они люди одного круга с Аллой, а главное, одного склада. Я имею в виду практичность и общие интересы, о делах оба могли говорить часами.

— Так стали они любовниками или нет?

— Откуда я знаю? Абсолютно не разбираюсь в таких вещах.

— А вами он почему заинтересовался?

— Он сделал мне предложение. Месяца через три после того, как Паша его привел к нам в дом.

— Предложение? Вам?!

— А что тут странного? — Она даже обиделась.

— Нет, вы милая девушка, но почему предложение? Он влюбился?

— Максим? Ну нет. По-моему, просто не умеет. Это странный человек, я не могу понять, хороший или плохой, что он думает, врет или нет, притворяется или на самом деле хочет помочь.

— Но почему он решил на вас жениться?

— Будете смеяться.

— Нисколько.

— Ему нужна была гарантия.

— Гарантия чего?

— Порядочности. Его часто бросали женщины, он просто помешался на том, что очередная пассия непременно должна изменить или уйти.

Леонидов почувствовал что-то смутно знакомое, где-то он уже такое слышал.

— И он выбрал вас?

— Максиму почти сорок лет, он один раз уже развелся, но страшно хочет ребенка, нормальную семью, а главное, верную жену, за которой можно не устраивать слежку. Эти детективы его уже и так разорили.

— За кем же он следил?

— Я не задаю неприятных вопросов.

— Бесценное качество. На его месте я бы тоже именно вам сделал предложение. И вы отказали?

— Да. Конечно. Тогда у меня это случилось все с Павлом… ну, вы читали…

— И вы признались Демину?

— Я любила. Люблю. Это безнравственно, когда вводишь в заблуждение человека. Я сказала, что буду верной всю жизнь, только не ему.

— Удар, Надя. Ниже пояса удар. Вы его, похоже, добили.

— Как?

— Своей любовью к Павлу Клишину. И он отстал?

— Максим вообще ни к кому не пристает, он не такой. Просто сказал очень корректно, что через некоторое время рискнет еще раз повторить свое предложение. Именно так и сказал.

— А когда вы искали ту визитку, то решили, что уйдете к нему?

— Да. В конце концов, мне его жалко.

— Но он не бездомный щенок, он взрослый мужчина.

— Но какие у него глаза! Вы не знаете, как смотрят котята, когда их несут топить, они не знают ведь куда и зачем.

— Надя, он не такой уж беспомощный, сам кого хочешь утопит. Это сильный человек, насколько я успел составить о Демине свое мнение, вы его не поняли. Он был у вашей тети на поминках?

— Конечно.

— А с дядей вашим какие отношения у него сложились?

— Нормальные.

— Если бы Демин пришел один, без вас, Аркадий Михайлович его бы впустил?

— Впустил бы. Он любого бы впустил. Только Максим не мог подбросить ампулу с ядом. Вы все время кого-то подозреваете, мне идти пора. — Она коснулась ногами земли и почти встала с дерева.

— Не надо убегать. Вы не видели машину Демина у ресторана?

— Машину? Да вы что?!

— Но кто-то же бросил в пепси снотворное. Если не вы, то это могло быть только в том ресторане.

— Какая глупость!

— Очевидный факт. Признайте его, и вам сразу станет проще посмотреть на мир другими глазами.

— Нет. Я пойду.

— Хорошо, давайте не будем об этом, только не уходите, вас уморит эта больничная атмосфера, она ядовита, как слабый угарный газ: сразу не умрете, но наглотаетесь на всю жизнь. Посидите со мной, расскажите о детстве, о родителях. Человек любит вспоминать о своем детстве. Я, например, очень люблю, это отвлекает. Вы где родились?

— На Севере.

— Одна маленькая девочка на таком большом Севере?

— Вообще-то мои родители — коренные москвичи. Просто уехали по распределению после института, вернее, распределили маму, она моложе отца на десять лет, а он просто уехал с ней.

— Из Москвы?

— Везде люди живут. Что, Москва — единственное место, где можно жить? Они, кажется, поссорились с дядей, у нас никто не говорил, из-за чего, но родители редко общались с ним, а когда бабушка умерла, совсем перестали. Мама говорит, что якобы за месяц до моего рождения отец ездил в Москву, тогда они поссорились окончательно и больше друг другу не писали. Отец стал крупным инженером, получил большую квартиру от завода, хорошо зарабатывал, мы очень неплохо жили, особенно когда папа стал директором и был им до пенсии, шесть лет. А как только перестал работать, так сразу второй инфаркт, и все, конец…

— Как же вы попали к дяде?