Марина Серова - Дублерша для жены

— Нисколько в этом не сомневался.

Съемки там, конечно, красочные, сочные, но наш режиссер, хоть и любит в свои фильмы вставлять откровенные любовные эпизоды, сцен с участием своей жены не одобрил бы. Если хочешь его угробить, покажи ему кассету. Но все-таки я тебе этого делать не советую, потому что… Не советую, словом. И о Коле Серове упоминать тоже не советую. Кстати, Леонард Леонтьевич усиленно порывался Колю уволить. Не получилось. Алина так прямо ему и заявила: тебе нравится твой охранник — ну, то есть я, — а мне нравится мой, то есть Коля.

Кстати, в то время появилось несколько грязных статей о «голубизне» Леонарда Леонтьевича, а он к «желтым» СМИ очень болезненно относится. Так что своим заявлением Алина в кон попала. Эллер и без того Серова недолюбливал, а после демарша жены — так просто возненавидел. Понимаешь? И больше не будем о Серове. Леонтьичу и без Коли сейчас несладко. А вот Кум…

— Кум — человек серьезный. Просто так в Тарасов приезжать не станет.

— Это верно. Будем начеку.

— Здравствуй, дорогая. — Голос Леонарда Леонтьевича, встретившего меня на пороге своей квартиры, прозвучал так медово, что я даже оторопела на минуту: не путает ли он меня со своей настоящей женой.

В конце концов, кто ее знает, взбалмошную бабу Вот возьмет и приедет в самый ненужный момент, а?

— Привет, Лео-Лео, — откликнулась я. — Ну как прошел рабочий день?

— Превосходно. А что у тебя?

— Был в гостях Грицын, — произнесла я. — Рассуждал о гении и злодействе. Шутка. Грицын озлился, услышав, что его обвиняют в причастности к гибели Иры Калининой. Привел много аргументов против такого дорогостоящего, громкого и никчемного способа. В общем, я нисколько и не сомневаюсь, что он тут ни при чем.

— С этим Калининым надо решать, — сумрачно проговорил Эллер. — Я все-таки предлагаю обратиться в милицию, чтобы…

— Чтобы они путались под ногами, — вмешался Вышедкевич. — А чем я не милиция? Ты, Леонтьич, наверное, запамятовал, что я несколько лет в убойном отделе работал и вообще красавец и силач.

— Да. И очень скромный вдобавок.

— Вот именно. Так что обойдемся все же без милиции. Тем более что господин Калинин наверняка уже лег на дно вместе со всей своей камарильей, — добавил Вышедкевич.

— С ним пообещал разобраться Грицын, — отозвалась я. — Свои собаки грызутся, чужая не мешай.

— А ничего, что одна из этих собак чуть тебя не загрызла? — нервно бросил Эллер.

— Ничего, — сказала я. — Неприятность эту мы переживем, как пел кот Леопольд.

Значит, Калинина Ген Геныча мы временно отодвигаем в сторону. А вот вам, Леонард Леонтьевич, я вынуждена буду задать несколько вопросов. Далеко не самых для вас приятных.

Вышедкевич за спиной Эллера показывал мне: вспомни, о чем я предупреждал тебя по телефону, не сболтни лишнего. Ишь заботливый.

Впрочем, я все прекрасно помнила.

И предупреждение касательно Коли Серова, невесть к чему всплывшего, в том числе.

Но поскольку Коля Серов вроде бы тут у нас не при делах, он меня интересует не так чтобы мало, но существенно меньше Куманова.

— Леонард Леонтьевич, — сказала я насупившемуся Эллеру, который нервно гладил свои усы, — я хотела узнать у вас следующее. Вы знакомы лично с неким Кумановым Иваном Ильичом?

Эллер повернул голову в сторону и, не глядя на меня, произнес:

— Кстати, вы знаете, что «Ильич» — единственное отчество, которое склоняется в двух вариантах? В девятнадцатом году прошлого века в газете «Правда» опубликовали статью, в которой было написано:

«…Владимиром Ильичем Лениным», с буквой "е" после буквы "ч". Хотя правильно следовало бы написать через "о", как требуют правила орфографии. Но никто не посмел исправить рупор партии, саму газету «Правда», и приняли это написание за стандарт при упоминании имени вождя революции. С тех пор Ленина пишут Ильичем, а всех остальных Ильичей — через "о": Ильичом.

— Спасибо за ликбез, Леонард Леонтьевич. Вам всегда превосходно удаются подобные отступления, — сказала я, — но только вы так и не ответили на четко поставленный вопрос: вы знакомы с Кумановым?

Эллер передернул плечами и ответил:

— Знаком. Ну и что? Он много с кем знаком, я много с кем знаком. Так что неудивительно, что мы пересеклись. Но мне этот разговор неприятен. Давайте оставим его.

— Нет уж, господин Эллер! — запротестовала я. — Мне тоже много что неприятно.

Но ваши ответы могут оказаться важны в дальнейшем, так что вы уж простите, но…

Мы ведь не цветочки нюхаем, а разбираемся в сложном деле. Кстати, с человеческими жертвами уже. Так что, Леонард Леонтьевич, как вам ни неприятно, все-таки постарайтесь на мои вопросы ответить.

Киномэтр сыграл спокойствие. В его глазах разлилось явное недовольство, но, как хороший актер, он уже совершенно овладел собой.

— Ну хорошо, — ответил он. — Постараюсь.

— Давно вы знакомы с Кумановым?

— Да я его и видел-то всего раза три.

— Давно ли вы знакомы? — твердо повторила я свой вопрос, не получив прямого ответа.

— Ну, где-то года четыре. Или пять.

— Четыре, — встрял Вышедкевич.

— Вам известно, что он — родной брат Лидии Ильиничны, жены Лукина?

— Известно, — несколько резко ответил Эллер. — Мне всегда казалось, что свадьба Лукина и этой толстомясой Лиды — просто один из прожектов моего уважаемого тестя.

Он-то с Кумановым дружбу водит с незапамятных времен. Только не вздумай его об этом расспрашивать, Бориса Оттобальдовича. В таких делах папаша Алины, эксклюзивный тип, совершенно непредсказуем, недаром кумится с Кумом.

— Понятно. Значит, это Борис Оттобальдович устроил свадьбу Лукина и Лидии, сестры Куманова? А с какой целью, как вы думаете?

— Да кто его знает? Чужая душа — потемки. У меня даже фильм такой был — «Чужая душа», помните, Женя?

Я не помнила, но все-таки, чтобы не обидеть мэтра, кивнула:

— Конечно, конечно. Помню. Леонард Леонтьевич, а Алина общалась с Кумом?

Она могла быть с ним знакома?

— Вряд ли, — отозвался тот. — Нет.., ну что общего между двадцатисемилетней молодой женщиной и пятидесятилетним вором в законе?

— Мало ли. Общее может найтись у самых разных людей. Ну хорошо.., последний вопрос, Леонард Леонтьевич. Куманов широко известен как меценат и жертвователь на культуру. В частности, он является учредителем благотворительного фонда «Русь», из которого выделяются средства на премии деятелям кино и театра. Известный благотворитель этот Ильич, — добавила я сквозь зубы. — Так вот, Леонард Леонтьевич: у вас никогда не было с Кумановым, скажем, деловых отношений? Бюджеты ваших фильмов весьма велики, и изыскать такие средства всегда непросто. Я хотела бы…

— Я понял, что ты хотела спросить. Отвечаю. Я действительно вкладываю в мои фильмы огромные, по меркам российским, средства, но стараюсь изыскивать их из «белых» источников. А у Куманова.., его деньги откровенно «черные», хотя и отмытые. А отмывали их, сама понимаешь, кровью. Так что с этим Кумом я не хочу иметь ничего общего. Конечно, я понимаю, что при нынешнем буме криминальных сериалов типа «Бригады», «Крота» и так далее режиссеры поневоле вынуждены контактировать с криминалом. Некоторые делают это с удовольствием, некоторые и вовсе имеют огромные связи среди бандитов. Да сейчас не всякого бандита отличишь от респектабельного бизнесмена и политика. Ну и наоборот. А Куманов… Может, он и считается уважаемым человеком, но мне это мнение никто не сможет навязать!