Марина Серова - Двадцать пятый кадр

— И что же, Макс вам за это выпивку поставил? — я сказала это почти утвердительно, проверяя свою интуицию.

— Кому поставил… А я в больницу загремел, а потом еще в милиции парился, отвечал на дурацкие вопросы. Ну, не помню я того парня… — он хмуро закончил свои излияния.

Ах, как же мне захотелось узнать фамилию Макса, который заварил всю эту потасовку у стадиона. Какие-то у него были свои интересы в этой драке… Но напрямую спрашивать глупо, собеседник может насторожиться и разговор прекратить.

— А откуда Макс знал, что ваши противники выйдут именно с этого входа? Они же могли выйти через другие ворота.

— Так он их еще на футболе подзуживал, выводил из себя. Макс мелкий, но задиристый, достанет кого хочешь, — Олег явно одобрял настырность своего приятеля.

Видимо, некоторые комплексы, а также добродушие моего собеседника не позволяли ему вести себя так нахально и вызывающе. Но он явно завидовал напору и активности Макса.

— Знаешь, — тихо и задушевно залепетала я, — познакомь меня с Максом, может быть, он что-либо видел? Может, это кто из тех придурков, что за родную команду не болеют?

— Ты что! — встревоженно ответил он. — Макс меня предупредил, чтобы его не впутывал. Нас всего четверых взяли в милицию, и то потому, что мы в отключке были. Зачем мы остальных втягивать будем?

— Я тебя и твоего друга не в милицию тяну. Я хочу отомстить тем, кто убил моего брата. — Я конвульсивно и трагично выдохнула прямо в лицо собеседнику.

Рыцарство, конечно, вымерло еще в давние времена, но мужской инстинкт защитника и вершителя справедливости бледной тенью проскользнул в глазах Олега. Он замялся.

— А у тебя крыша не поехала?

Ну, наверное, я ошиблась, в глазах Олега мелькнуло совсем не сострадание, а испуг по поводу моего психического здоровья. Не надо переигрывать с вендеттой, а то собеседник совсем одуреет от моего бредового и параноидального поведения.

— Да нет, — с местью я, конечно, пошутила, но нервы тому придурку попорчу. — Познакомь меня с Максом, — настаивала я, — он, наверное, сможет мне помочь.

— Ну нет… Это все было случайно, и твоему брату уже не поможешь. Про Макса забудь, — он твердо и решительно оборвал разговор.

Жаль, а ведь был такой душка — приятный и отзывчивый во время всей беседы. Наверное, я нажала на слишком больную точку в их взаимоотношениях с Максом. Олег явно его побаивается и не хочет лишних неприятностей.

— Все? Отдышалась? Тебе пора, — совсем некрасиво и нахально стал выпроваживать меня Олег.

Что за нравы у современной молодежи? Никакого такта и терпения к женщине, особенно когда требуется помощь и участие.

На прощание я кротко и обаятельно улыбнулась и рассудительно посоветовала:

— Забудь о нашей встрече. Тебе лишние неприятности ни к чему…

— О чем это ты? — раздраженно спросил он.

— Так… О твоем приятеле. Лучше Максу ничего не говори, он ведь не поверит, что ты стойко молчал. Будет недоверчиво приставать с расспросами. Ну, пораскинь мозгами сам, — и я шкодливо помахала рукой.

В итоге этой встречи прояснилась ситуация у стадиона. Драка, спровоцированная одним человеком, переросла в стихийное побоище. В результате заказ был выполнен точно. Прояснив ситуацию с драчунами, я почувствовала необходимость приступить к обследованию гаража. Для этой цели необходимо было участие Свистунова. Его актерские данные могли помочь в наблюдении за важным объектом. Его находчивости и сообразительности мог позавидовать любой оперативный работник. Думаю, что Маша может посидеть дома одна, а мы с ним провернем небольшое частное расследование.

Наикратчайший путь к его дому пролегал через центр города Тарасова. Даже в будни в центре суетливо и беспорядочно сновали граждане. Они лавировали мимо торговых точек, которые загромождали пешеходное пространство. От ларьков и множества прилавков некогда широкие улицы сузились, и горожане гуськом и стройными шеренгами увиливали от навязчивого сервиса и бойких торговцев. Прямо посреди тротуаров стояли стенды с журнальной и прочей печатной продукцией. Тонны невостребованной макулатуры грелись и выцветали под осенним солнцем. А еще говорят, что в стране дефицит бумаги. Хотя, после кардинальной и глобальной перестройки, слово «дефицит» исчезло само по себе. Очаровательное ощущение изобилия и доступности всех товаров позволило расправить плечи и скинуть заискивающее выражение лица перед строгим взором торговых работников.

Да и город сбросил унылую и серую завесу и заблестел чистыми витринами и тротуарами, нарядными клумбами и побеленными бордюрами. Отчего-то в центре работали фонтаны, что бывало далеко не каждый день, и это придавало праздничный и благородный вид городскому пейзажу. Неугомонное эхо цивилизации прокатилось по самым отдаленным окраинам и активно изменило облик города. Уцелевшие архитектурные раритеты подновили и гордо демонстрировали туристам. Город старательно примерял на себя европейские стандарты и стирал все мелкие детали бывшей совдеповской атрибутики.

Проезжая мимо места вчерашней трагедии, я с удивлением заметила, что будочка по изготовлению ключей радушно открыта и работа не остановлена. «Незаменимых у нас нет», — подумала я и притормозила вдалеке от нее, с любопытством подошла к окошку Ого, паренек, за которым я так удачно следила вчера, беззаботно покуривал, погрузившись в разглядывание прохожих. Он быстро и окрыленно взглянул на меня, учуяв во мне потенциальную клиентку. Что ж, приличия ради придется заказать еще один ключ к квартире. Скоро я этими дубликатами смогу обеспечить всех своих родственников.

— Дубликат сделаете? — оторвала я его от грез и мечтаний.

Паренек живо откликнулся. — Давайте, — он расторопно взял ключ и включил жужжащее устройство.

— Я вчера еще хотела заказать, но не успела. Здесь такое было… — словоохотливо и беспечно поделилась я.

Он отвлекся от работы и слишком пристально посмотрел на меня. Так, наживка сработала — парень насторожился.

— А что же было? — спросил он слишком ненатуральным, спокойным тоном.

— Здесь убили человека! Милиция, толпа народа… — насчет толпы я, конечно, приврала, но намеренно сгустила краски.

— А может, вы путаете? Здесь вчера мой напарник умер от сердечного приступа. — Он с усилием вернулся к своему занятию, но взгляд был беспокойный и виляющий.

— Нет, что вы, я сама слышала, что милиционеры говорили про убийство, — категоричным и уверенным тоном я беспардонно нарисовала душераздирающую картину — Не может быть… — пробормотал он тихо и подавленно.

Я хладнокровно наблюдала за его реакцией и надеялась, что крючок он уже заглотил. Теперь оставалось пронаблюдать за его дальнейшими действиями. Я посеяла в его душе сомнение и панику, видимо, он почувствовал, что план тихой и мирной кончины по состоянию здоровья не сработал. Милиция подозревает убийство.