Лариса Капелле - Философский камень Медичи

– Винрих фон Триер! – произнесла вслух она и испуганно замолчала.

– И кто же это такой?

– Не имеет значения, – отмахнулась Кася.

– Ладно, как знаешь, не хочешь делиться – не делись, но можешь хотя бы поблагодарить.

Она обняла его сзади и нежно поцеловала в шею:

– Ты – гений!

– Наконец-то ты признала мои способности! – торжествующе произнес он, оборачиваясь и привлекая Касю к себе.

У нее же в голове билась одна-единственная мысль: «Книга у Винриха фон Триера!» Ну, конечно, тогда все сходится: письмо Гирзберга, намеки Джироламо, что он встретил давнего друга, на которого может рассчитывать. Джироламо нашел книгу и каким-то образом сумел ее вынести из Софьиных погребов. Но в этот же момент Елена Волошанка приводит свой план в исполнение, и Иван Молодой погибает. В смерти наследника обвиняют Софью и ее приближенных. Для всех это очевидно. Джироламо знает, что мистро Леоне уже в пыточной камере Московского Кремля. Рано или поздно наступит его очередь. Люди Курицына повсюду и выбраться ему из Москвы не дадут. И он находит этот способ: передает книгу Винриху. Тевтонское посольство никто не посмеет ни задержать, ни обыскать. Потом через кого-то все-таки ухитряется переслать дочери четвертое письмо. Но это письмо доходит слишком поздно. Фортуната, так и не дождавшись новостей от отца, умирает от горячки. Винрих фон Триер погибает, в свою очередь, по неизвестной ей причине. Перед смертью рыцарь все-таки отдает распоряжение своему душеприказчику – ганзейскому купцу Иоганну Гирзбергу найти Фортунату и передать ей книгу. Поэтому Гирзберг и написал в своем письме, что ему наказано передать Фортунате нечто очень важное. Но Фортунаты нет в живых. Иоганн пытается связаться с наследниками, но тем все равно. Никто не знает о подлинной ценности книги, и дела до нее никому нет.

Теперь Кася яснее видела, что произошло на самом деле. Лоренцо не собирался отказываться от своих планов, поэтому и приказал тщательно перерыть весь дом Альберони. Его посланники ничего не нашли и забрали единственное, что было на виду: три письма Альберони. Поэтому она и нашла их в архивах Флоренции. Фортуната умерла до получения четвертого письма, поэтому и не смогла отправиться к фон Триеру за книгой. Кроме Фортунаты, никто не знал ни о секретном поручении Джироламо, ни о шифре. И только много поколений спустя отец Антонио, увлеченный историей своей семьи эрудит, впервые попытался узнать, в чем состояла миссия Джироламо Альберони. Но далеко продвинуться в своих исследованиях он не смог. Хотя тут же она одернула сама себя: откуда она могла знать, насколько далеко продвинулся в своих исследованиях отец Антонио.

– Тогда где же книга? – вновь произнесла Кася вслух.

– На твоем месте я бы спросил, что это за книга и стоит ли продолжать ее искать… – задумчиво произнес Кирилл.

– То есть ты думаешь, что речь вовсе не идет о недостающей части Герметического Корпуса?

– Не знаю, не уверен.

– У тебя есть какие-то другие идеи?

– Есть, но мне необходимо сначала все проверить.

– Может, поделишься? – попросила она.

– Проверю и поделюсь, – пообещал Кирилл, и совсем другим, более беззаботным тоном добавил: – Но если мы и дальше будем проводить время перед экраном, твое мясо, которое только что так вкусно пахло, сгорит.

Кася ойкнула и помчалась на кухню. В конце концов о том, где книга, у нее будет время подумать завтра.

– Ты хорошо готовишь! – удивился Кирилл, уплетая за обе щеки рагу.

– А почему я должна плохо готовить? – усмехнулась она. – Ты думаешь, что кулинарные способности помечены на лбу?

– Нет, но просто… – замялся Кирилл.

– Не беспокойся, ты ошибся не во всем. Готовить я умею, но не люблю, вернее, у меня это под настроение.

– Под хорошее или плохое? – с невинным видом поинтересовался Кирилл.

– Под хорошее, – ответила она.

– Вот видишь, какое я на тебя оказываю благотворное влияние!

– Какое же?

– Повышаю настроение! – самонадеянно заявил мужчина.

– Да, из всех зол нужно всегда выбирать то, которое ты уже знаешь! – ехидно заявила Кася.

– Это я-то зло! – с деланым возмущением воскликнул Кирилл. – Я вообще ангел, посмотри, с каким терпением я переношу тебя!

– А я тебя! – парировала Кася.

Они рассмеялись и больше уже не пререкались. После ужина, когда они уютно устроились на диване и болтали о всякой чепухе, Кирилл неожиданно серьезным тоном спросил:

– Ну а что с нами?

– В каком смысле? – рассеянно переспросила Кася.

– В том самом, что разгадаешь ты очередную тайну, и может быть, наконец-то мы найдем время для нас.

– Ты это серьезно? – удивилась она.

– Вполне, – подтвердил Кирилл, – в конце концов мы можем провести пару недель вместе. Уедем куда-нибудь…

– На необитаемый остров, – подхватила Кася.

– Нет, необитаемый это слишком. Хоть какой-то комфорт необходим, – рассмеялся он, – в ином случае вместо того, чтобы наслаждаться друг другом, будем усиленно высекать огонь, добывать пищу и делать кучу всяких других малопривлекательных вещей.

Кася представила себя чумазой, со спутанными волосами и повязкой сомнительной свежести на бедрах и рассмеялась:

– Устроим девять с половиной недель в российском варианте!

– Чем же российский вариант хуже какого-либо другого, это во-первых. А во-вторых, ждать необитаемого острова мы не будем, а устроим если уж не девять с половиной недель, то девять с половиной часов прямо сейчас…

Касе было хорошо известно, что, когда тебя любят, не сомневаешься ни в чем, а когда любишь сам, сомневаешься во всем. Поэтому стоило Кириллу переступить порог, как она снова была ни в чем не уверена. Она хорошо помнила любимый мамин вариант молитвы: «Боже, дай мне мудрости смириться с тем, что я не могу изменить». Причем при таких восклицаниях Кася прекрасно знала, что́ Екатерина Дмитриевна имела в виду. Речь чаще всего шла о ее собственной дочери, то есть о Касе. Но сейчас ей самой предстояло применить эту аксиому к отношениям с Кириллом. А это было совсем-совсем непросто. Получалось, что она хотела бы, чтобы между ними было все «как у людей». Забывая при этом, что от такого она сама первая сбежала бы куда глаза глядят. Поэтому успокаивала себя одной французской поговоркой, что маленькие разлуки лишь обостряют большие чувства. Она вздохнула, помечтала еще немножко, представив дом названного отца Джорджа в Севенах, от которого у нее был ключ и где они с Кириллом могли провести очень неплохо пару недель. В конце концов именно с этого следовало бы начать: побыть побольше вместе, а там… как распорядится госпожа Фортуна.

На этих мудрых мыслях Кася закончила размышления на тему собственной личной жизни и обратилась к делам насущным. Итак, благодаря Кириллу ей стали известны два следующих пункта. Первый: теперь она знала имя того, в чьих руках находилась книга. Было, правда, одно «но»: руки, как и сам их обладатель, к этому миру давным-давно не принадлежали. А так как Кася не обладала способностями перемещаться в другие измерения или вызывать души умерших, то и поговорить с обладателем книги не могла. Одно было точно: книга до Фортунаты не добралась. Второй: она имела представление о том, как возможно узнать книгу – по талисману некоей седьмой сферы. К сожалению, с чем эту самую сферу едят, никакого представления у нее не было.